Дама с чужими собачками

– Клянусь мамой, гражданин начальник, не было такого…

– Мама твоя умерла три года назад; я сам в протоколе указал, что смерть некриминальная. Квартирка после ее смерти освободилась, и ты тут же прилетела из далекой таежной глуши, а точнее из города Пензы, где ударно вкалывала мамочкой в подпольном борделе.

Краснова выдвинула ящик стола, достала оттуда пачку сигарет и зажигалку.

– Ну да, был у меня сложный период в жизни, когда пришлось трудиться в сфере неофициальных услуг, но кому что плохого делала? Клиенты-мужики, местные и гости города, счастливыми уходили, девочки на учебу себе зарабатывали. Менты… простите, сотрудники правоохранительных органов тоже внакладе не оставались. И мы…

– И вы все вместе строили коммунизм в одном отдельно взятом городе, – продолжил Францев. – Ты мне лучше скажи, за что Холодец твой накидал твоему же Артему? Честно говори, чтобы потом тебя спецы не кололи с вопросами о том, что тут на твоей территории Артем наладил.

– Да ничего он не наладил, Николай Степанович! Они девушку не поделили. Да там такая девушка: сегодня с одним, завтра с другим.

Участковый кивнул, как будто не ожидал иного объяснения.

– Алевтина Черноудова? Так ведь?

Краснова достала из пачки сигарету, щелкнула зажигалкой и пожала плечами.

– А я знаю, как ее звали?

– Знаешь! – уверенно произнес Николай. – Ты даже знаешь, что ее убили сразу после того, как твой Сережа Холодец накостылял твоему же Артему.

Варвара выдохнула струю дыма, помахала ладошкой, разгоняя ее.

– А я-то здесь при чем? И мой ресторан? Мужики подрались из-за бабы… Только, насколько я помню, это было сразу после того, как ее замочили.

– А ты Артему, уже лежачему, с носка по челюсти въехала. За что такая жестокость? К той девушке приревновала? Или все-таки за наркоту?

– Ваша правда, Николай Степанович, – кивнула женщина, – за наркоту поганую. Попытался он… в смысле, Артем, через одного хмыря здесь сбыт наладить. Хододец его сразу взял, а тот и указал на моего водителя бывшего.

Францев посмотрел на часы:

– Как время летит! Уже обедать пора.

Он поднялся:

– Ну, будем считать, что профилактическая беседа проведена.

Он пошел к выходу, но у двери остановился и обернулся.

– А какой у тебя размер ноги? Дело в том, что Лене моей подарили сапоги итальянские – очень крутые, но с размером ошиблись. Можно было бы продать через магазин, но эти сапоги стоят столько, что у нас в городке вряд ли кто их подымет…

– С размером мне не повело, товарищ подполковник. У меня тридцать пятый. В магазинах если что стоящее появляется, то только больших размеров. У твоей Лены какой?

– Тоже маленький. А сапоги тридцать девятого ей привезли. Так что, если у тебя есть на примете такая подружка…

– У меня подружек нет.

– Разве? – удивился участковый. – А мне говорили, что тебя видели с «дунькой».

– Какой еще Дунькой? – не поняла рестораторша.

– У которой костяная ручка и гарда. Перо такое. У тебя его видели.

– А-а, ты про ножик. Врут твои осведомители. Так я с ножами не хожу. Во-первых, у меня масть другая, а во?вторых, и это на самом деле главное, я завязала. И мой тебе совет, Николай Степанович, ты не очень щеголяй знанием фени. Не поймут тебя люди. Сейчас на ней никто не болтает. Будешь к нынешним уркам с таким базаром подъезжать – за клоуна тебя примут. А приблудины я не ношу и не храню. Так и передай следаку московскому. Ведь это он тебя ко мне отправил?

– Да он по своим делам к нам, а ко мне по старой дружбе завернул.

– Нет у него никаких личных дел: его Вика давно уже за другим замужем.

– Что ты вдруг про учительницу вспомнила? – удивился Николай. – Это было давно и неправда к тому же. Что ты всякие сплетни собираешь?

– Прости, Николай Степанович, само как-то вырвалось. Твоего дружка потом уже с другой под ручку видели.

– И про это тоже распространяться не надо, а то ведь Кудеяров и обидеться может – а он теперь большой человек: из его кабинета Колыму видно.

Францев вернулся в зал, подошел к стойке и посмотрел на буфетчицу.

– Что, твой муж продал свою «Газель»? Не вижу его фургончик.

– В аренду сдал, – ответила Алена, – так он сам с ней в аренду сдался. На каком-то складе товар берет и развозит по точкам. Зарплата неплохая, только приходится делиться с боссом, который его туда пристроил, на него договор со складом оформлен… – Женщина обернулась, чтобы удостовериться, что никто не подсушивает, и все равно перешла на шепот: – А Кудеяров-то по какому делу приехал?

– По личному, – так же шепотом ответил Николай.

– Так у его Вики с Уманским все хорошо, если он думает…

– Что вы все бабы такие дуры! – возмутился участковый. – Если личное, а не служебное, значит, речь о девушке. А он ко мне примчался, чтобы отдохнуть. Пока лед не встал, можно и на рыбалочку смотаться. На спиннинг, конечно, поздновато и холодно, но на донку ловить самое то.

Францев положил на стойку визитку:

– Позвони, если вспомнишь что.

Алена кивнула молча, потом оглянулась и быстро бросила:

– Если что-то узнаю, скажу, – и добавила негромко: – Не для вас это делаю – для вашего друга. Он моего Сашку от тюрьмы спас, когда все думали, что это мой дурачок Алика Ашимова [3 - Екатерина Островская. «Демоны прошлой жизни».] зарезал. Так что если уж не узнаю, то и никто вам больше помочь не сможет.

Он вышел за порог и прикрыл лицо ладонью: недолго пробыл в ресторане, но за это время поднялся ветер, который заметал мелкую белую крупу и остервенело бросал ее по сторонам. Николай поднял воротник куртки и огляделся – улица и площадь перед Домом культуры были пусты: для жителей городка очевидная такая перемена оказалась внезапной – теплый октябрь и ноябрь вдруг стали зимой. Хотя и эта крупа вряд ли задержится. Ничего не бывает надолго. Когда-то он, оттарабанив почти двадцать лет опером, чуть под суд не попал: слава богу, начальство статистику портить не захотело – отправило в область участковым, где он и собирался остаться и дождаться своей пенсии. Он сменил молодого и раннего, рвущегося на службу перспективного лейтенантика Пашу Кудеярова, который, как выяснилось, сам выследил и задержал двух убийц. Он тогда даже позавидовал парнишке, у которого было все впереди: и карьера, и вся жизнь. Тогда Францев и представить себе не мог, как изменится его жизнь, придет к нему то, о чем он и мечтать не мог, – любовь и счастье.

Теперь он спешил к жене, переполненный радостным ожиданием скорой встречи с любимой и с двумя маленькими людьми – дочкой и сыном.

Глава третья

Кудеяров позвонил Карсавину, и тот обрадовался.

– Ты здесь? Так давай прямо ко мне.

– Если только вечером: тут у меня дела.

– Ты случаем не по поводу убийства нашей Алечки?