Оценить:
 Рейтинг: 0

Парни из Билокси

Год написания книги
2022
Теги
1 2 3 4 5 ... 17 >>
На страницу:
1 из 17
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Парни из Билокси
Джон Гришэм

Гришэм: лучшее
Когда-то в очаровательный курортный городок Билокси приехали двое молодых иммигрантов из Европы – нищих, но полных надежд на счастливую жизнь. И они добились успеха, пусть каждый по-своему: одному суждено было возглавить преступный мир Билокси, другому – стать окружным прокурором, полным решимости очистить Побережье от криминала.

Так было положено начало войне между двумя семьями, продолжить которую предстоит их сыновьям. Хью Малко и Кит Руди, некогда лучшие школьные друзья, так же оказываются по разные стороны закона, что неизбежно приведет к столкновению в зале суда.

Однако победителем оттуда выйдет лишь один из них…

Джон Гришэм

Парни из Билокси

© Belfry Holdings, Inc., 2022

© Перевод. В. Антонов, 2022

© Издание на русском языке AST Publishers, 2023

* * *

Это художественное произведение. Имена, персонажи, места и события – исключительно плод воображения автора. Любое сходство с реальными событиями, местами действия и людьми – как живыми, так и мертвыми – совершенно случайно.

Часть первая

Детство

Глава 1

Сто лет назад Билокси являлся оживленным курортным и рыбацким городком на побережье Мексиканского залива. Из двенадцати тысяч его обитателей одни работали на верфях, другие – в отелях и ресторанах, но для большинства источником доходов служил океан. Рабочие были выходцами из Восточной Европы, в основном Хорватии, их предки веками ловили рыбу в Адриатике. Мужчины ходили в море на шхунах и траулерах, добывая морепродукты в Заливе, в то время как женщины и дети чистили устриц и упаковывали креветок, получая за свой труд по десять центов в час. В районе под названием Бэк-Бэй бок о бок работали сорок консервных заводов. В 1925 году из Билокси было отправлено в самые разные уголки страны двадцать миллионов тонн морепродуктов. Благодаря постоянно высокому спросу и не уступающему ему предложению город часто называли мировой столицей даров моря.

Иммигранты жили либо в бараках, либо в одноэтажных домах шириной в одну комнату. Эти строения располагались на Пойнт-Кадет – полуострове на востоке Билокси по другую сторону от пляжей Залива. Приехав в Америку из Польши, Венгрии, Чехии и Хорватии, их родители, бабушки и дедушки, старались как можно быстрее адаптироваться к обычаям и укладу своей новой страны. Дети, выучив английский, помогали овладеть им своим родителям и редко говорили дома на родном языке. Большинство славянских фамилий таможенники не могли выговорить и потому изменяли их на американский лад в порту Нового Орлеана и на острове Эллис. На кладбищах Билокси повсюду встречались надгробия с такими фамилиями, как Юркович, Хорват, Конович, Касич, Родак, Баббич, Перанич. Компанию им составляли могильные плиты, на которых значились Смит, Браун, О’Киф, Маттина и Белланд. Понятно, что на первых порах иммигранты старались держаться своих – так было легче защитить друг друга, – но уже ко второму поколению они стали вступать в смешанные браки с выходцами из Франции и всевозможными англосаксами.

Сухой закон был по-прежнему в силе и по всем южным штатам ревностно соблюдался праведными баптистами и методистами. Однако на Восточном побережье выходцы из Европы и католики относились к отказу от спиртного не столь трепетно. По сути, Восемнадцатая поправка к Конституции США, вводившая сухой закон, в Билокси никогда толком не действовала. Когда в 1920 году в стране воцарился сухой закон, Билокси этого практически не заметил. Его бары, забегаловки, притоны, местные пабы и высококлассные клубы не только не закрылись, но стали еще более популярными. В торговле спиртным из-под полы просто не было необходимости, поскольку оно продавалось повсюду и никого – а полицию в первую очередь – это не волновало. Билокси превратился в центр притяжения страдающих от «жажды» южан. Благодаря дивным пляжам, изумительно вкусным морепродуктам, мягкому климату и хорошим отелям туризм процветал. Сто лет назад побережье Мексиканского залива стало называться Ривьерой бедняков.

Как это обычно бывает, неконтролируемый порок становится заразным. К незаконной выпивке добавились азартные игры, потеснившие ее на ниве процветавшей противоправной деятельности. В барах и клубах возникли импровизированные казино. Они работали в открытую, и сыграть в покер, блек-джек или кости можно было повсюду. В вестибюлях фешенебельных отелей рядами стояли игровые автоматы, что, конечно, являлось вопиющим нарушением закона.

Бордели существовали всегда, однако их деятельность не афишировалась. Но в Билокси все было по-другому. Борделей там имелось много, и обслуживали они не только постоянных надежных клиентов, но и полицейских с политиками. Эти заведения находились в тех же зданиях, что и бары с игорными столами, так что молодому человеку, ищущему удовольствия, достаточно было просто зайти в одно из них.

Наркотики, в частности марихуана и героин, не предлагались столь же открыто, как секс и выпивка, однако найти их было несложно, особенно в салонах мюзик-холлов и в холлах отелей.

Журналистам часто было трудно поверить, что в таком религиозном и консервативном штате могут столь терпимо относиться к подобной незаконной деятельности. Они писали статьи о буйной и разгульной жизни в Билокси, но ничего не менялось. Казалось, никого из облеченных властью это не волновало. Преобладающей реакцией было: «Это же Билокси!» Правда, находились политики, бившие тревогу и призывавшие бороться с преступностью, а также проповедники, обличавшие с церковной кафедры разгул, однако серьезных усилий по «очистке Побережья» никогда не предпринималось.

Самым большим препятствием на пути любых попыток навести порядок была укоренившаяся продажность полиции и выборных должностных лиц. Полицейские и помощники шерифа получали мизерную зарплату и с удовольствием брали наличные за то, чтобы закрывать глаза на происходящее. Местных политиков было легко подкупить, и они процветали. Все зарабатывали, все были довольны, так зачем портить то, что хорошо устроено? Никто не заставлял пьяниц и азартных игроков отправляться в Билокси. Если кому-то были не по душе здешние нравы, они могли остаться дома или отправиться в Новый Орлеан. Но если люди решали потратить свои деньги в Билокси, то могли быть уверены, что полиция их не побеспокоит.

Преступная деятельность получила мощный импульс к развитию в 1941 году, когда построили большую базу ВВС на месте, которое некогда занимал загородный клуб Билокси. Там же появился военный аэродром «Кислер», названный так в честь героя Первой мировой войны из Миссисипи, чье имя вскоре стало нарицательным и означало дурное поведение десятков тысяч солдат, готовящихся к отправке на фронт. Количество баров, казино, борделей и стриптиз-клубов резко возросло. Как и преступность. Полиция была завалена жалобами солдат на мошенничество с помощью игровых автоматов и рулетки, на махинации крупье, «коктейли с сюрпризом» и вороватых проституток. Поскольку владельцы хорошо зарабатывали, жалоб от них поступало мало, однако было много драк, нападений на их девушек, разбитых окон и бутылок из-под виски. Как всегда, полиция защищала тех, кто ей платил, и тюрьмы заполняли солдаты. По пути в Европу и на Тихий океан, а затем в Корею и Вьетнам их прошло через «Кислер» более полумиллиона.

Пороки Билокси были настолько прибыльными, что не могли не привлечь обычный набор персонажей из преступного мира: рецидивистов, уголовников, бутлегеров, контрабандистов, перевозчиков запрещенных спиртных напитков, аферистов, наемных убийц, сутенеров, бандитов и более амбициозный класс криминальных авторитетов. В конце 1950-х годов в Билокси обосновалась ветвь довольно рыхлой банды жестоких головорезов, прозванных мафией Дикси. Они намеревались установить границы своей территории и захватить часть преступного бизнеса. Владельцы клубов относились друг к другу настороженно и до появления мафии Дикси, но все они зарабатывали хорошие деньги и на жизнь не жаловались. Время от времени случались убийства и обычное запугивание, однако никаких серьезных попыток захватить власть никто не предпринимал.

Мафия Дикси имела мало общего с организацией «Коза ностра», если не считать схожих амбиций и жестокости. Она не была «семьей», и потому о лояльности говорить не приходилось. Ее члены – причем ФБР никогда не было точно известно, кто являлся ее членом, кто нет, а кто лишь говорил о причастности к ней, – были разрозненным сборищем плохих парней и отморозков, которые предпочитали доход от преступных действий честному труду. Мафия Дикси не имела четкой структуры и иерархии. Никаких донов наверху и костоломов внизу с прослойкой бандитов средней руки между ними. Со временем одному владельцу клуба удалось консолидировать свои активы и получить большее влияние. Он и стал Боссом.

Мафию Дикси отличала приверженность к насилию, жестокость этих ребят нередко повергала в шок даже агентов ФБР. Весь путь развития группировки и продвижения на юг к Побережью был усеян немыслимым количеством трупов, и практически ни одно убийство так и не удалось раскрыть. В ней соблюдалась только одна нерушимая кровная клятва: «Ни слова копам». Тела тех, кто ее нарушил, находили либо в канавах, либо не находили вовсе. Ходили слухи, что с лодок, на которых вели промысел креветок, в глубокие теплые воды пролива Миссисипи сбрасывали обвешанные грузами трупы в двадцати милях от берега.

Несмотря на репутацию города, где царит беззаконие, преступность в Билокси находилась под неусыпным контролем владельцев злачных заведений с одной стороны и полиции – с другой. Со временем эти заведения сосредоточились в одном важном районе города, а точнее, на так называемом Стрипе – участке автострады номер 90 вдоль пляжа длиной в милю. Тут располагались казино, бары и бордели, и законопослушные граждане просто обходили его стороной. За пределами Стрипа жизнь оставалась нормальной и безопасной. Если кому-то были нужны проблемы, то найти их не представляло никакого труда. Как и держаться от них подальше. Билокси процветал благодаря дарам моря, судостроению, туризму, строительству и практической этике труда, носителями которой являлись иммигранты, мечтавшие о лучшей жизни. Город строил школы, больницы, церкви, автомагистрали, мосты, дамбы, парки, места отдыха и прочее, что было необходимо для улучшения жизни его жителей.

Глава 2

Соперничество началось с дружбы двух мальчиков, имевших много общего. Оба были внуками хорватских иммигрантов в третьем поколении, оба родились и выросли на Пойнте, как обычно называли Пойнт-Кадет. Их семьи жили через две улицы, и родители, бабушки и дедушки хорошо знали друг друга. Они ходили в одну и ту же католическую церковь, учились в одних школах, играли на одних и тех же улицах, пустырях и пляжах, а по выходным ловили рыбу с отцами в Заливе. Они родились в 1948 году с разницей в один месяц, оба были сыновьями молодых ветеранов войны, которые создали семьи, женившись по любви.

В Билокси спортивные игры Старого Света, которыми увлекались предки, не пользовались популярностью. Пустыри и площадки для игр предназначались для бейсбола, и только для него. Как и все мальчишки Пойнта, они начали бросать и отбивать мячи, едва научившись ходить, и в восемь лет с гордостью надели свою первую форму. Через два года их уже выделяли среди остальных и о них говорили.

Кит Руди, старший из двух (на двадцать восемь дней), был питчером-левшой с сильным броском и пугал отбивающих бэттеров своей исступленностью. Отбивал он тоже с левой стороны и, когда его не было на питчерской горке, находился там, куда его ставили тренеры: на дальнем поле, второй или третьей базе. Из-за отсутствия ловушки-перчатки для левшей он научился ловить и отбрасывать мяч своему игроку, а также бросать его правой рукой.

Хью Малко был питчером-правшой и посылал мяч даже с большей силой и точностью. С расстояния сорока пяти футов ему было страшно смотреть в лицо, и большинство десятилетних бэттеров предпочитали отсиживаться на скамейке запасных. Поскольку большинство питчеров в этом возрасте были правшами, тренер убедил его замахиваться с левой стороны. Именно так бросали и Бэйб Рут, и Лу Гериг, и Стэн Мьюзайл. Микки Мантл, конечно, мог бросать с обеих сторон, но он был янки. Тренировать Хью было легко – он выполнял все указания и хотел побеждать.

Бейсбол был их миром, а теплая погода на Побережье позволяла играть почти круглый год. Команды Малой лиги формировались в конце февраля и начинали игры в середине марта: две игры в неделю в течение как минимум двенадцати недель. Регулярный сезон завершался чемпионатом города, после которого начинались уже серьезные игры с участием всех звезд. Билокси доминировал в плей-офф штата, и ожидалось, что он попадет на региональный турнир. Пока еще ни одной команде Билокси не удавалось попасть на большое шоу в Уильямспорте, однако из года в год надежды на это не теряли.

Церковь была важна, во всяком случае, для родителей, бабушек и дедушек, но для самих мальчишек не было ничего важнее бейсбольной команды «Сент-Луис кардиналс». В южных штатах не было профессиональных команд Высшей лиги. Радиостанция KMOX из Сент-Луиса вела репортажи со всех игр «кардиналов», рассказывая о Гарри Кэрее и Джеке Баке, и мальчики знали всех игроков команды, их позиции, достижения, родные города, сильные и слабые стороны. Они слушали репортажи с каждой игры, вырезали таблицы с результатами, которые публиковались в «Галф-Коуст реджистер», а затем часами переигрывали каждый иннинг на игровых площадках. Все сэкономленные деньги они тратили на покупку бейсбольных карточек, а торговля коллекционными карточками была серьезным делом. Предпочтительным брендом был «Топпс», главным образом потому, что жевательная резинка, которую там тоже выпускали, служила дольше.

Когда наступало лето, а вместе с ним каникулы, на всех улицах Пойнта ребятня дни напролет играла в коркбол, кикбол, вифлбол и дюжину других вариантов бейсбола. Мальчишки постарше устраивались на пустырях и полях Малой лиги, где составляли команды и играли часами. По особым дням они шли домой, приводили себя в порядок, перекусывали, давали отдохнуть натруженным рукам и ногам, надевали форму и спешили обратно на поля для настоящих игр, на которые приходили поболеть большие толпы родственников и друзей. Ближе к вечеру под светом фонарей мальчишки уже играли всерьез и стремительно носились по всему бейсбольному полю. Они купались в приветствиях фанатов и безжалостно ругали друг друга за ошибки. Ошибка вызывала лавину освистывания. Удар, после которого бэттер пробегал через все базы и возвращался в дом, встречался полным молчанием на скамейке соперников. Появление на питчерской горке опасного игрока с сильным ударом заставляло притихнуть любого соперника. Оспаривать неправильное решение судьи было запрещено, по крайней мере, игрокам, но на болельщиков этот запрет не распространялся. И везде: на трибунах, парковках, даже на скамейках для запасных – работали транзисторные радиоприемники, настроенные на KMOX с прямой трансляцией игр «кардиналов», и все знали, какой там счет.

В тот год, когда Киту и Хью исполнилось по двенадцать лет, они провели потрясающий сезон. Кит играл за команду, которую спонсировал «Деджин пэкинг». Команду Хью спонсировал «Шортиз шелл». Они доминировали в сезоне, и каждая команда проиграла другой только раз с разницей в одно очко. По жребию на городской чемпионат отправилась команда «Деджин пэкинг», которая в пух и прах разбила соперников из Западного Билокси. Кит был питчером во всех шести иннингах, пропустил два броска, совершил два хита, прошел четыре и сделал два хоум-рана. Его вместе с Хью единогласным решением включили в состав команды «Звезды Билокси», и, хотя они постоянно встречались в играх на пустырях, в одной официальной команде оказались впервые.

С Хью, выстреливающим мячом как из пушки справа, и Китом, наводящим ужас ударом битой слева, Билокси считался фаворитом на еще одну победу в чемпионате штата. После недели тренировок команду погрузили в три пикапа и отправили на турнир штата. Он проходил в Галфпорте, что в двадцати минутах езды на запад по автостраде номер 90. За ними шумным караваном устремились сотни фанатов.

В турнире доминировали команды из южной части штата: Билокси, Галфпорта, Паскагулы, Пасс-Кристиана и Хаттисберга. В первой игре против «Виксбурга» Кит совершил решающий хит, а Хью выбил хоум-ран, когда все три базы были закрыты. Во второй игре Хью снова принес очко своей команде, на что Кит ответил двумя хоум-ранами. В пяти играх команда Билокси заработала тридцать шесть очков в нападении, проиграла всего четыре и завоевала титул победителя штата. Празднуя победу, город устроил ребятам вечеринку в Пенсаколе. Впереди их ждало соперничество уже на другом уровне, где главным противником являлись команды Флориды.

Проживание в разных мотелях с плаванием в бассейнах и питанием в ресторанах приводило ребят в полный восторг. Хью и Кит жили вместе и являлись бесспорными лидерами команды, которых тренеры назначили капитанами. Они были неразлучны как на поле, так и за его пределами, и все крутилось вокруг них. Будучи грозой соперников и капитанами, они во всем служили примером, показывая другим, как играть по-умному, слушать тренеров, исправлять ошибки и изучать тонкости игры. Вне поля они проводили собрания команд, были во всем заводилами, утверждали прозвища, решали, какие фильмы смотреть, в какие рестораны ходить, и поддерживали товарищей по команде, сидевших на скамейке запасных.

В первой игре Хью заработал четыре очка, а Билокси обыграл команду из Мобила, чемпиона штата Алабама. Во второй игре Кит превзошел сам себя и провел восемь серий подач, пока не был остановлен в четвертом иннинге. Затем Билокси проиграл команде из Джексонвилла с разницей в три очка, а двумя днями позже команда из Тампы выиграла у Хью четыре рана в конце шестого иннинга и вышла победителем.

Сезон завершися. Мечтам об игре в Мировой серии юношеской лиги в Уильямспорте снова положил конец штат Флорида. Команда отправилась в мотель зализывать раны, но вскоре ребята уже плескались в бассейне, пытаясь заигрывать с девушками постарше в бикини.

Их родители наблюдали за происходящим, сидя под зонтиками у бассейна и потягивая коктейли. Долгий сезон наконец завершился, и им не терпелось вернуться домой и провести конец лета уже без ежедневных хлопот, связанных с бейсболом. Помимо родителей там находились и другие родственники, а также несколько заядлых болельщиков из Билокси. Одни из них были близкими друзьями, другие – просто хорошими знакомыми. Многие жили на Пойнте и хорошо знали друг друга, так что их сплоченность отличала определенная специфика.

Родители Хью Лэнс и Кармен Малко чувствовали, что другие старались, по возможности, избегать общения с ними, и на то имелись свои причины.

Глава 3

Дедушка Хью сошел с корабля на берег в Новом Орлеане в 1912 году. Ему тогда было шестнадцать лет, и он почти не говорил по-английски.

Он мог сказать «Билокси», и у таможенника больше не возникало никаких вопросов. На борту прибывавших туда судов находились выходцы из Восточной Европы, у многих из которых имелись родственники на побережье Миссисипи, и таможня с радостью отправляла их туда или куда-нибудь еще. Билокси был любимым местом.

В Хорватии парня звали Орон Малокович, и произнести это имя, не исковеркав, было непросто. Отдельные сотрудники таможни, проявляя недюжинное терпение, старательно записывали имена правильно. Многие же торопились, не желая возиться, или им было все равно, а может, они считали, что делают иммигрантам одолжение, записывая их имена так, чтобы это помогло им быстрее адаптироваться в новой стране. Справедливости ради надо сказать, для носителей английского языка выговорить некоторые имена из стран «оттуда» было настоящим испытанием. Новый Орлеан и побережье Мексиканского залива имели богатую историю, и в свое время там были широко распространены французский и испанский языки, однако к началу девятнадцатого века они легко растворились в английском. Но со славянскими языками, насыщенными согласными, все было намного сложнее.

Как бы то ни было, но Орон превратился в Аарона Малко, с чем ему скрепя сердце пришлось смириться, поскольку выбора не было. Получив новые документы, он поспешил в Билокси, где родственник подыскал ему комнату в бараке и помог найти работу в «устричном доме», где моллюсков извлекали из раковин. Подобно другим своим соотечественникам, Аарон зарабатывал на жизнь тяжелым изнурительным трудом и старался отложить какие-то деньги на будущее. Через два года ему удалось найти работу на верфи в Бэк-Бэй, где строили шхуны. Зарплата здесь была выше, но требовала больших физических усилий. За эти два года Аарон превратился в широкоплечего здоровяка шести с лишним футов ростом и в одиночку переносил массивные бревна, для чего обычно требовалось два или три человека. Начальство его ценило и поставило во главе бригады, повысив, соответственно, зарплату. В девятнадцать лет он зарабатывал пятьдесят центов в час, что было самой высокой ставкой, а работал столько часов, сколько требовалось.

Когда Аарону исполнилось двадцать, он женился на Лиде Симонович, семнадцатилетней хорватке, которой посчастливилось родиться в США. Она появилась на свет через два месяца после того, как родители прибыли на пароходе в США из Европы. Лида работала на консервном заводе, а в свободное время помогала матери-швее. Арендовав небольшой одноэтажный дом на Пойнте, молодая пара в него переехала. Вокруг жили родственники и друзья, все с их исторической родины.

1 2 3 4 5 ... 17 >>
На страницу:
1 из 17