В петле

– Мне не приходится встречаться с ней, – пробормотал Джолион сквозь клуб дыма.

– Но, я полагаю, вы знаете, где она живет.

Джолион кивнул. Он не намеревался давать ее адрес без разрешения. Сомс, казалось, угадал его мысли.

– Мне не нужно ее адреса, – сказал он, – я его знаю.

– Что же вы, собственно, хотите?

– Она меня бросила. Я хочу развестись.

– Немножко поздно, пожалуй?

– Да, – сказал Сомс, и наступило молчание.

– Я плохо разбираюсь в этих вещах, если и знал что, так перезабыл, – промолвил Джолион, криво улыбнувшись. Ему самому пришлось ждать смерти, которая и развела его с первой миссис Джолион. – Вы что, хотите, чтобы я поговорил с ней?

Сомс поднял глаза и посмотрел в лицо своему кузену.

– Я полагаю, там есть кто-нибудь, – сказал он.

Джолион пожал плечами.

– Я ничего не знаю. Мне кажется, вы могли оба жить так, как если бы один из вас давно умер. Так обычно и делается.

Сомс повернулся к окну. Рано опавшие дубовые листья уже устилали террасу, кружились по ветру. Джолион увидел две фигуры, Холли и Вэла Дарти, направлявшихся через лужайку к конюшням. «Не могу же я служить и нашим и вашим, – подумал он. – Я должен стать на ее сторону. Я думаю, и отец был бы того же мнения». И на короткое мгновение ему показалось, что он видит фигуру отца, сидящего в старом кресле, как раз позади Сомса, положив ногу на ногу, с «Таймс» в руках. Видение исчезло.

– Мой отец любил ее, – тихо сказал он.

– Не понимаю, за что, – не оборачиваясь, ответил Сомс. – Сколько горя она причинила вашей дочери Джун; она всем причиняла только горе. Я давал ей все, что она хотела. Я даже готов был простить ее, но она предпочла бросить меня.

Звук этого глухого голоса подавлял всякое сочувствие в Джолионе. Что такое есть в этом человеке, что не позволяет проникнуться к нему участием?

– Я могу съездить к ней, если вам угодно, – сказал он. – Я думаю, что она будет рада разводу, впрочем, не знаю.

Сомс кивнул.

– Да, пожалуйста. Я знаю, где она живет, но я не желаю ее видеть.

Он несколько раз провел языком по губам, словно они у него пересохли.

– Может быть, вы выпьете чаю, – предложил Джолион и чуть не добавил: «И посмотрите дом». И он повел его в холл.

Позвонив и приказав подать чай, он подошел к своему мольберту и повернул картину к стене. Ему почему-то не хотелось, чтобы на нее смотрел Сомс, который стоял здесь, посреди этой большой комнаты с широкими простенками, предназначавшимися для его собственных картин. В лице своего кузена, с этим неуловимым семейным сходством с ним самим, в этом упрямом, замкнутом, сосредоточенном выражении Джолион увидел что-то, что невольно заставило его подумать: «Этот никогда ничего не забудет, никогда своих чувств не выдаст. Несчастный человек!»

VII. Стригунок находит подружку

Юный Вэл, покинув старшее поколение Форсайтов, подумал: «Вот скучища! Уж дядя Сомс выдумает! Интересно, что собой представляет эта девчонка!» Он не предвкушал никакого удовольствия от ее общества, и вдруг он увидел, что она стоит тут и смотрит на него. Да какая хорошенькая! Вот повезло!

– Боюсь, что вы меня не знаете, – сказал он. – Меня зовут Вэл Дарти. Я ваш дальний родственник, троюродный брат или что-то в этом роде. Моя мать урожденная Форсайт.

Холли, от застенчивости не решаясь отнять у него свою смуглую тонкую ручку, сказала:

– Я не знаю никого из моих родственников. Их много?

– Куча. И по большей части ужасный народ. Конечно, я не… ну, во всяком случае, те, кого я знаю. Родственники всегда ужасны, ведь правда?

– Должно быть, они тоже находят нас ужасными, – сказала Холли.

– Не знаю, почему бы. Уж во всяком случае вас-то никто не найдет ужасной.

Холли подняла на него глаза, и задумчивая чистота этих серых глаз внезапно внушила Вэлу чувство, что он должен быть ее защитником.

– Конечно, разные бывают люди, – глубокомысленно заметил он. – Ваш папа, например, выглядит очень порядочным человеком.

– Еще бы, – сказала Холли с жаром, – он такой и есть.

Краска бросилась в лицо Вэлу: зал в «Пандемониуме», смуглый господин с розовой гвоздикой в петлице, оказавшийся его собственным отцом!

– Но вы же знаете, что такое Форсайты, – почти злобно добавил он. – Ах, простите, я забыл, вы не знаете.

– А что же они такое?

– Ужасные скопидомы, ничего спортсменского. Посмотрите, например, на дядю Сомса.

– Что ж, с удовольствием, – сказала Холли.

Вэл подавил желание взять ее под руку.

– Ах, нет, – сказал он, – пойдемте лучше погуляем. Вы еще успеете на него насмотреться. Расскажите мне, какой у вас брат.

Холли повела его на террасу и оттуда на лужайку, не отвечая на его вопрос. Как описать Джолли, который, с тех пор как она себя помнит, всегда был ее господином, повелителем и идеалом?

– Он, верно, командует вами? – коварно спросил Вэл. – Я с ним познакомлюсь в Оксфорде. Скажите, у вас есть лошади?

Холли кивнула.

– Хотите посмотреть конюшни?

– Очень!

Они прошли мимо дуба и сквозь редкий кустарник вышли во двор. Во дворе под башней с часами лежала мохнатая коричнево-белая собака, такая старая, что она даже не поднялась, увидя их, а только слегка помахала закрученным кверху хвостом.

– Это Балтазар, – сказала Холли. – Он такой старый, ужасно старый, почти такой же, как я. Бедненький! Он так любит папу!

– Балтазар! Странное имя! Но он, знаете, не породистый.

– Нет! Но он милочка. – И она нагнулась погладить собаку.