Нортенгерское аббатство

— Голубушка, спасибо тебе. Когда закончишь «Замок», мы вместе почитаем «Итальянца», а еще я тут набросала целый список, там книг десять-двенадцать того же рода.

— Как ты добра! И как я рада! А что это за книги?

— Да вот этот список, вложила его в свой блокнот. Давай я прочту тебе все названия по порядку: «Замок Вольфенбахов», «Клермонт», «Тайное знамение», «Колдун Черного леса», «Полночный колокол», «Рейнская сиротка» и «Жуткие тайны». Чтоб прочесть все это понадобится время.

— Да уж, пожалуй; а они правда все страшные, ты точно знаешь?

— Разумеется. Одна моя знакомая, некая мисс Эндрюс, славная девушка, пожалуй, одна из самых милых на свете, прочла их все. Как жаль, что ты не знакома с мисс Эндрюс, она бы тебе понравилась. Она вяжет себе такую очаровательную шаль — ты и представить не можешь. Мне кажется, она хорошенькая, прямо как ангел. Я так сердита на мужчин — она им не нравится! Я их всегда за это ругаю.

— Ругаешь? Ты и правда ругаешь их за это?

— Вот именно. Нет ничего такого, что я не смогла бы сделать для своей подруги. Не умею любить людей наполовину, мне это не по нутру. И привязываюсь я всегда очень сильно. Этой зимой я сказала как-то капитану Ханту, что если он будет дразнить меня весь вечер, я ни за что не соглашусь с ним танцевать, пока он не назовет мисс Эндрюс самой красивой девушкой. Мужчины вообще думают, что мы не способны на искреннюю дружбу. Ну уж я-то им покажу, что к чему. Вот если бы я сейчас услышала, что кто-то неучтиво отозвался о тебе, я бы тут же вспылила; ну да тебе это не грозит, ведь таких, как ты, мужчины просто обожают.

— Ах, дорогая! — воскликнула Кэтрин, заливаясь румянцем. — Как ты можешь так говорить?

— Я тебя очень хорошо знаю; ты такая бойкая — как раз этого и не хватает мисс Эндрюс: должна признать, порой она бывает скучна. Кстати, я еще не сказала, что вчера, после того, как мы разошлись, я встретила молодого человека, так вот он очень пристально смотрел тебе вслед. Уверена, что он по уши в тебя влюблен.

Кэтрин покраснела и вновь недоверчиво качнула головой. Изабелла рассмеялась:

— Клянусь честью, это так. Но я ведь вижу, тебе совершенно безразличны кавалеры, пожалуй, за исключением одного джентльмена — не будем называть имен. Нет, я нисколько не виню тебя за это, твои чувства легко объяснить. Если уж сердце кому-то отдано, внимания других совсем не замечаешь. Все вокруг такое пресное, такое скучное, по крайней мере то, что не имеет отношения к любимому. Твои чувства мне совершенно понятны.

— Но не станешь же ты утверждать, что я думаю о мистере Тилни слишком много? Может статься, я больше вообще его не увижу.

— Ну вот еще глупости! Не смей так говорить. Я уверена, ты совсем зачахнешь, если будешь об этом думать.

— Надеюсь, что нет. Не скрою, при знакомстве он мне очень понравился. Но покуда у меня не дочитан «Удольфский замок», я уверена, что не зачахну ни под каким предлогом. Ох, это жуткое черное покрывало! Милая Изабелла, неужели там и правда скелет Лаврентины!

— Так странно, что раньше ты никогда не читала эту книгу. Наверное, миссис Морланд не любит романы.

— А вот и нет. Она часто перечитывает «Сэра Чарльза Грэндисона». Знаешь, новые книги к нам почти никогда не попадают.

— «Сэр Чарльз Грэндисон»! Жутко занятная вещица, правда? Я помню, мисс Эндрюс так и не осилила первый том.

— Да, это совсем не похоже на «Замок», но все же, я нахожу этот роман достаточно увлекательным.

— Неужели? Ты и впрямь меня удивляешь. Мне казалось, его просто невозможно читать. Но дорогая Кэтрин, ты уже решила, что наденешь на голову вечером? Я намерена во всех случаях полностью походить на тебя. Мужчины такое иногда замечают.

— Но если и так — все одно — это ничего не значит, — невинно возразила Кэтрин.

— Не значит! Смилуйся над нами, Господи! Да я за правило себе взяла вообще не слушать, о чем они говорят. Если им сразу не указать на их место, они становятся нахальными; с такими держи ухо востро.

— Да? Вот уж никогда не замечала. Со мной они всегда так обходительны…

— Брось ты, все это одни лишь притворства. Мужчины — самые чванливые создания природы, они так о себе важничают! Ой, к слову сказать, давно уже собираюсь тебя спросить, да все как-то забываю: какой тип мужчин тебе больше нравится — брюнеты или блондины?

— Я даже не знаю. Никогда об этом не думала. Что-нибудь между ними… Да, пожалуй, шатены — и не черные, и не светлые.

— Замечательно, Кэтрин. Он именно такой. Я ведь не забыла, каким ты описала мистера Тилни: смуглая кожа, темные глаза и достаточно темные волосы. Ну, а у меня все не так. Я предпочитаю мужчин бледных и светлоглазых. Смотри же, подружка, не предай меня, если когда-нибудь познакомишься с таким джентльменом.

— Не предать тебя? Что ты имеешь ввиду?

— Ох, не мучай меня. Я и так уже много всего наговорила. Давай-ка сменим тему.

Слегка озадаченная, Кэтрин все же уступила; несколько минут тянулась тишина, и когда девушка собралась уже было обсудить с подругой то, что после мужчин интересовало ее больше всего — скелет Лаврентины, Изабелла ее опередила.

— Ради всего святого, милая, давай перейдем в другой конец зала. Вон там сидят двое странных молодых людей. Они уже полчаса с меня глаз не сводят. Я себя прямо не в своей тарелке чувствую. Пойдем посмотрим, может, появился кто новенький. Надеюсь, те двое за нами не последуют.

Пока они шли, Изабелла снова достала список, и теперь настал черед Кэтрин следить за подозрительными джентльменами.

— Они за нами не увязались? Надеюсь, у них не хватит на это дерзости. Умоляю, предупреди меня, если они все же станут шпионить.

Через несколько мгновений Кэтрин заверила подругу, что та может вздохнуть свободно: молодые люди покинули бювет.

— И куда они пошли? — спросила Изабелла, поспешно развернувшись в обратную сторону. — Один из них был такой хорошенький.

— Они направились к церкви.

— Я так рада, что мы наконец-то от них избавились. А что ты скажешь насчет прогулки к Эдгару — мы посмотрим на ту новую шляпку, о которой я говорила. Ведь ты сказала, что хотела бы ее видеть.

Кэтрин с радостью согласилась.

— Только, — добавила она, — мы можем опять встретиться с теми двумя джентльменами.

— Пустяки! Если мы поспешим, то наверняка их обгоним. Я умираю, как хочу показать тебе эту шляпку.

— Но если мы переждем еще пару минут, то, скорее всего с ними не столкнемся.

— Никаких уступок с нашей стороны. Слишком большая честь для них. Именно так можно разбаловать мужчин.

Возразить Кэтрин было нечего, и в подтверждение независимости и в некоторой степени эмансипированности мисс Торп, обе подруги на всех парах погнались вслед за молодыми людьми.

Глава 7

Дорогу от бювета до арки, что напротив Пассажа, девушки одолели за полминуты и там остановились. Всякий, кто когда-либо бывал в Бате, помнит, как нелегко перейти Чип-стрит в этом месте. Поистине, эта улица очень коварна, ведь здесь так неудачно сходятся Оксфордский и Лондонский тракт, а на углу стоит самая большая таверна в городе. Не проходит и дня, чтобы пестрая стайка каких-нибудь леди, спешащих по неотложным делам в кондитерскую, к шляпнику или даже (как в нашем случае) за молодыми людьми, не застряли здесь перед немыслимым потоком несущихся карет, экипажей и всадников. Изабелла знала об этом препятствии и оплакивала его существование по меньшей мере трижды в день с того момента, когда впервые появилась в Бате. И нынче злой рок вынуждал ее снова погрузиться в скорбь, поскольку именно в то самое время, когда барышни наконец-то заметили молодых людей, идущих вместе с толпой к Пассажу, путь им преградила страшно грохотавшая по булыжной мостовой двуколка, которой правил ухарского вида извозчик, причем делал это с таким самозабвением, что рисковал не только собственным здоровьем, но и жизнями пассажиров и лошади.

— Ох уж мне эти двуколки! — в досаде топнула ногой Изабелла. — Как я их ненавижу!

Однако, этот приступ ненависти, хоть и страстный по своей природе, был быстротечен, поскольку уже через мгновение девушка взглянула на пассажиров и воскликнула:

— Что за чудо! Мой брат и мистер Морланд!

— Святые угодники! — выдохнула Кэтрин. — Это же Джеймс.

В тот же миг молодые люди узнали девушек, хлопнули кучера по плечу, тот огрел лошадь, та резко затормозила, и джентльмены то ли выпали из повозки, то ли выскочили сами.

Кэтрин, для которой это событие стало полной неожиданностью, искренне радовалась встрече с братом. Тот, будучи, в свою очередь, очень привязанным к сестре, также казался на седьмом небе от счастья. Во время приветствий и поцелуев Изабелла цепким взглядом искала встречи с глазами молодого человека, и когда, наконец, девушка своего дождалась, то получила даже больше, чем ожидала; если бы Кэтрин была более внимательной и осведомленной в подобных вопросах, то непременно поняла бы, о чем говорил весь вид брата: тот, несомненно, считал ее подругу такой же хорошенькой, как и она самое себя.

Джон Торп, отдававший тем временем распоряжения насчет лошадей, вскоре присоединился к остальной компании. Его сестра получила причитавшиеся ей приветствия, брат легко и как-то небрежно пожал руку Изабелле и отвесил едва уловимый поклон. Он был крепким молодым человеком среднего роста, с простым лицом, и, пожалуй, производил бы впечатление очень привлекательного юноши, если б не жокейский костюм, казался бы джентльменом, если б не его скованность в те моменты, когда нужно проявлять галантность. Он посмотрел на часы.