Выбрать навсегда

– Ну разумеется! Кто такая Кортни без своего босса? Приложение. К его деятельности, к его успехам, к его авторитету. Просто она слишком высоко задрала нос. Общайся с ней по работе, но все ее высокомерные намеки пропускай мимо ушей.

– Это бывает нелегко, – Робин печально улыбнулась.

– Годы тренировок – и у тебя все получится! – Молли ободряюще улыбнулась приятельнице.

Робин почувствовала, как у нее внезапно похолодело под ложечкой. Годы?.. Какие, к черту, годы?! Она ведь не может провести на этой работе такое количество времени. Посвятить остаток жизни заказам канцелярских товаров, питьевой воды и обработке миллионов факсовых и электронных сообщений?..

Это как-то не внушало оптимизма. И ни разу не вдохновляло. Хотя прежде Робин никогда не рассматривала свою работу в подобном ключе.

– Ты что-то совсем не ешь, – посочувствовала Молли, глядя на растекающийся по фольге майонез.

Робин только пожала плечами.

– Кусок в горло не лезет.

– Это непорядок, – нахмурилась Молли.

– А хочешь, забирай их себе? Давай, с чаем! – внезапно осенило Робин. – Вряд ли я до окончания ленча смогу с ними расправиться.

– Дорогая, это лучшее предложение за сегодняшний день! Не считая предложения от Унылого Гарри отметить окончание рабочего дня в новой пиццерии. Я вряд ли смогу вырваться в ресторанчик на ленч, а перекусывать шоколадками из автомата – безрассудство и пренебрежение по отношению к коже. Спасибо за твое предложение! Но, может быть, мы все-таки честно поделим пополам твои бутерброды?

Робин отрицательно покачала головой…

Голова гудела и была тяжёлой. В горле не то скребло, не то першило. Как следует пошарив в ящиках своего рабочего стола, Робин отыскала там початую упаковку леденцов от кашля. Рассасывая таблетку с апельсиновым вкусом, она почувствовала временное облегчение в дыхательных путях, зато голову с готовностью принялся стискивать невидимый жестяной обруч. Робин застонала, сжав голову руками еще сильнее.

Наконец она не выдержала, сняла трубку телефона и набрала местный номер Кортни.

– Кортни, это я. Послушай… Дело в том, что я ужасно себя чувствую. Просто отвратительно.

– Ах, бедняжка, – сочувственно отозвалась Кортни, – что, если ты переела сандвичей за обедом?

– В том-то и дело. Я даже хлебной корочки проглотить не смогла. Горло болит просто ужасно. Ты не станешь сильно возражать, если я пойду домой?

– К врачу, – поправила ее Кортни, – ты хотела сказать – «к врачу», не так ли? Не хватало еще, чтобы секретарь, которая встречает всех посетителей на входе в корпорацию, стала источником заразы.

– Ну, конечно, к врачу, – поспешила согласиться Робин.

– Не забудь известить меня о диагнозе. И о том, когда ты вновь сможешь очутиться на своем рабочем месте…

– Само собой. Разумеется, – торопливо сказала Робин, которой не терпелось оказаться в такси, а чуть позже – и в прохладной, свежей, душистой постели под мягким теплым одеялом. Закрыть глаза и заснуть, забыться. А после пробуждения огромная кружка чая с медом и лимоном поможет ей придти в себя, Робин была просто уверена в этом.

Глава 3

Стрелки на маленьких изящных часиках Робин показывали пятнадцать минут третьего, когда она открыла дверь своим ключом и вошла в квартиру. Она не стала зажигать свет в прихожей, опасаясь, что он ударит по глазам, резь в которых и так доставила Робин немало неприятных минут во время поездки в такси… Робин сегодня не взяла с собой солнцезащитные очки. А день выдался погожим… Сделав шаг в сумерках, вешая кардиган на вешалку, Робин внезапно споткнулась обо что-то под ногами.

Обычно в прихожей у Робин и Джима всегда царил идеальный порядок. Обувь убиралась в специальный высокий шкафчик, зонты висели на вешалке… Ах, да, и ведь Робин сегодня уходила из дома последней. А она ничего такого не оставляла – ни совка, ни губки для обуви… Ничего, обо что можно было бы споткнуться, вернувшись домой.

Глаза Робин милосердно дали ей передышку от боли. К тому же она уже привыкла к потемкам прихожей после яркого солнечного света на улице. Она опустилась на корточки и протянула руку к темнеющему на полу предмету.

Это была женская туфелька. Вернее, босоножка. Изящный ремешок, открытый мысок, фантастической высоты каблук. Набойка, впрочем, была почти стерта, зато на переплетающихся ремешках в изобилии блестели дешевые стразы.

У Робин никогда не было такой обуви (а может, зря?..).

Вторая босоножка стояла у стены. А рядом с ней…

Рядом с ней были ботинки Джима.

– Что за черт?! – вслух произнесла Робин.

Словно в ответ на ее слова из глубины квартиры донесся сладкий и протяжный стон.

Этот стон давал очень мало возможностей относительно своего толкования.

Тем более почти сразу же за первым стоном последовал второй, еще более громкий и страстный.

Стонала женщина.

Теперь она стонала, уже не переставая.

– А-а-а… О! Господи… Боже… Ооо! Ах!.. Джим… Да! Да! Да, еще, еще, еще!.. А-а-а…

Оцепенев, с замиранием сердца, с полным отсутствием мыслей Робин стояла в коридоре, даже не разувшись, с пошлой розовой босоножкой в руке. Она понятия не имела, что ей делать. И имеет ли вообще смысл что-то сейчас делать.

Стоны дополнились глухими звуками, словно что-то тяжелое бухало в стену (соседям на радость!). Словно кровать или диван ритмичными движениями вбивались в обои… Наверное, останется отпечаток, подумала Робин и почувствовала, что к ней вернулось сердцебиение. Сердце теперь колотилось в бешеном ритме, грозя выпрыгнуть из груди, так что Робин на всякий случай решила не открывать рот.

– О, Джим! Да, да, еще, еще, еще… А-а-а-а-а… О… А! А! А! А!

Это уже слишком, свирепо подумала Робин, решительно сбрасывая с себя оцепенение.

Что это, черт возьми, за шутки?

А, может…

Может, это у соседей? Нет, правда. Они открыли у себя окно, никого не стесняясь, Робин оставила у себя открытой форточку… Соседи точно так же могли вколачивать свою тахту в их с Джимом стенку.

К сожалению или к счастью, но у Робин был лишь один способ выяснить это наверняка.

Она толкнула дверь в спальню…

К чему-то подобному, к похожему зрелищу Робин была готова. Но увиденное все равно шокировало ее и возмутило, возмутило до глубины души…

Их «супружеская» с Джимом постель поскрипывала и даже чуть шаталась. Подушки и одеяло были скомканы и сброшены на пол. Простыня была измята так, что практически не прикрывала матрас.

На обнаженном теле Джима, почти полностью покрытом густыми темными волосками, прыгала, извивалась и при этом визжала какая-то девица с волосами цвета выгоревшей соломы.

Темп ее движений все ускорялся. Джим помогал в этом своей партнерше, активно двигая бедрами и чуть ли не подбрасывая ее в воздух. Девица то запрокидывала голову назад, то, задыхаясь от восторга, прижималась к груди Джима.

– Да! Да! А-а-а! Боже, еще, еще, еще…