Тайные операции ВЧК

Тайные операции ВЧК
Давид Львович Голинков

Щит и меч
В этой книге описаны некоторые операции ВЧК против иностранной агентуры, заговорщиков, террористов, активных антисоветских деятелей, спекулянтов и коррупционеров в первое десятилетие Советской власти. Во многом именно благодаря работе чекистов Советской России удалось выстоять в той беспримерной по масштабу тайной войне, которую вели против Советского государства его далеко не бесталанные противники, – шпион с дипломатическим паспортом Р. Локкарт, «супермен» С. Рейли, «король террора» Б. Савинков и многие другие.

Давид Львович Голинков

Тайные операции ВЧК

© Голинков Д.Л., 2008

© ООО «Алгоритм-Книга», 2008

* * *

Вступление

После победы Октябрьской революции 1917 года в России образовалось Советское правительство во главе с В. И. Лениным.

Практически сразу же против него образовалась мощная оппозиция, которая использовала как мирные, политические, так и насильственные методы борьбы. Что же собой представлял антисоветский лагерь внутри России?

Значительную часть его составляли монархистские элементы из бывших помещиков и той части крупных промышленников и торговцев, которая была связана с монархией определенными привилегиями. Сюда же входили высшее чиновничество и генералитет, не принявшие советскую власть. Обладая значительными материальными средствами, опытом государственной работы и связями в армии, они готовы были оказывать помощь и поддержку любому антисоветскому движению.

Особую роль в монархистском лагере играл генералитет старой армии. Из этой среды выходили самые опасные враги нового государства. Они формировали вооруженное ядро антисоветских сил, которое состояло из многочисленного офицерства бывшей царской армии военного времени, – обученную, организованную, знающую военное дело массу.

Помимо монархистов в антисоветский лагерь входили те представители торгово-промышленных кругов и интеллигенции, чьи политические взгляды находили наиболее полное выражение в программе конституционно-демократической (кадетской) партии. До революции кадеты добивались реформ в рамках конституционно-монархического строя, затем объявили себя республиканцами, главенствовали в первом Временном правительстве, а потом входили в состав коалиционных правительств.

После Октябрьской революции кадеты сразу же выступили против Советского государства. Они организовали саботаж мероприятий новой власти, поддерживали вооруженные антисоветские выступления. В обращении Совета Народных Комиссаров к населению 25 ноября 1917 г. указывалось: «Враги народа империалисты, помещики, банкиры… предприняли последнюю отчаянную попытку сорвать дело мира, вырвать власть из рук Советов, землю из рук крестьян и заставить солдат, матросов и казаков истекать кровью за барыши русских и союзных империалистов… Политическим штабом этого восстания является Центральный комитет кадетской партии»[1 - Декреты Советской власти, т. 1, с. 154, 155.].

Исходя из этого 28 ноября 1917 г. Советское правительство приняло декрет, согласно которому «члены руководящих учреждений партии кадетов как партии врагов народа» подлежали аресту и преданию суду революционных трибуналов. На местные Советы возлагался особый надзор за партией кадетов ввиду ее бесспорной связи с гражданской войной внутри страны[2 - Декреты Советской власти, т. 1, с. 162.]. Партия кадетов была единственной партией, объявленной тогда враждебной народу.

Деятели правых социалистических партий также оказались в лагере противников советской власти. Их общим идеалом было создание в России демократического строя по западноевропейскому образцу.

На окраинах страны и в национальных районах в антисоветский лагерь входили еще и националистические партии и организации. Спекулируя на национальных чувствах, они боролись за свои особые местные интересы.

Еще во времена Февральской буржуазно-демократической революции 1917 г. в национальных районах страны образовались всевозможные местные, так называемые национальные парламенты и правительства. Это были: Центральная рада на Украине, Белорусская рада в Белоруссии, курултаи в Крыму и Башкирии, «национальные советы» в Эстонии, Латвии, Литве, Грузии, Армении, Азербайджане, «Алаш-орда» в Казахстане, «Шуро-и-Исламия» в Туркестане, «Союз объединенных горцев Кавказа» и др.

Особо следует отметить, что все антисоветские силы должны были искать поддержку за рубежом для продолжения своей деятельности. Такую поддержку они всегда находили, поскольку Советское правительство не было тогда признано ни одной державой мира; более того, западные страны даже не скрывали своих планов по его свержению.

В таких условиях правительство Ленина должно было позаботиться о безопасности советского политического строя, о его защите от посягательств внутренних и внешних врагов. Мощь антисоветского лагеря требовала создания не менее мощных органов государственной безопасности советской державы.

Часть первая

Образование и методы действий советских органов государственной безопасности в 1917–1924 гг

Создание советских судебных и следственных учреждений

Первым советским органом борьбы с врагами государства стал Военно-революционный комитет, образованный Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов еще накануне Октябрьской революции. Уже 24 октября 1917 г. Военно-революционный комитет призвал всех трудящихся Петрограда «задерживать хулиганов… и доставлять их комиссарам Совета в ближайшую войсковую часть». Комитет предупреждал: «При первой попытке темных элементов вызвать на улицах Петрограда смуту, грабежи, поножовщину или стрельбу преступники будут стерты с лица земли»[3 - Известия ВЦИК, 1917, 27 октября.].

Первая советская следственная комиссия образовалась при Петроградском военно-революционном комитете в те дни, когда на улицах столицы еще шли революционные бои. В ее работе принимали участие рабочие, солдаты, матросы. Они задерживали врагов революции, уголовников, спекулянтов, приводили их в Смольный, где другие рабочие, солдаты и матросы – члены следственной комиссии, выделенные общественными организациями, – разбирали их дела. Наиболее опасных преступников заключали в тюрьму, менее опасных освобождали.

В эту комиссию входили П. А. Красиков, М. Ю. Козловский и другие. М. Ю. Козловский впоследствии рассказывал, что комиссии пришлось начинать свою работу «во время революции, когда события разыгрывались на улицах, перед Зимним дворцом… В комиссии был матрос Алексеевский… Это было единственное лицо, изображавшее и председателя, и члена комиссии, и чуть ли не весь секретариат. Работала комиссия в одной комнатке в Смольном, наверху на третьем этаже, в ужасных условиях… В нашем распоряжении был стол и несколько стульев, писали на коленях. Бесконечное количество людей, постоянный приток солдат… Следственная комиссия работала днем и ночью без перерыва…»[4 - Пролетарская революция, 1922, № 10, с. 64.]

В первые дни советской власти, когда не было еще судов, эта комиссия выполняла не только судебные и следственные, но и административные функции: закрывала старые судебные учреждения, разбирала их дела и архивы, штрафовала спекулянтов, реквизировала обнаруженные у них товары и т. д. Так, например, председатель правления Русско-Азиатского банка А. И. Путилов обвинялся в финансировании антисоветской деятельности. Следственная комиссия вызывала его несколько раз, но он не являлся. В газетах было напечатано такое объявление:

«Следственная комиссия предписывает Алексею Ивановичу Путилову немедленно явиться для допроса… В случае уклонения Путилова от явки в течение недельного срока со дня напечатания сего имущество Путилова будет подвергнуто конфискации»[5 - Известия ВЦИК, 1917, 16 декабря.]. Однако и после этого Путилов не явился в следственную комиссию и бежал из Петрограда за границу. И тогда 30 декабря 1917 г. Совет Народных Комиссаров постановил все его движимое и недвижимое имущество конфисковать[6 - Декреты Советской власти, т. 1, с. 308.].

Через несколько дней после победы Октября, 4 ноября 1917 г., в Петрограде, на Выборгской стороне, в доме № 33 по Большому Самсониевскому проспекту, начал работать суд, образованный районным Советом рабочих и солдатских депутатов. Это был первый в России советский суд.

Места за судейским столом заняли пять судей, раздельно избранных Советом рабочих и солдатских депутатов, районным бюро профессиональных союзов, советом фабрично-заводских комитетов, районной думой и советом домовых комитетов. Один из судей – рабочий А. Шашлов – рассказал о задачах нового суда и призвал всех собравшихся активно участвовать в рассмотрении судебных дел. Председатель суда И. В. Чакин разъяснил, что все присутствующие имеют право задавать вопросы подсудимым и свидетелям, высказывать мнение по существу дела. Суд предоставит слово двум гражданам из публики, желающим выступить в качестве обвинителей, и двум гражданам, желающим выступить в качестве защитников.

Первым рассматривалось дело некоего Беляева, задержанного и доставленного в суд красногвардейцами. Беляев, будучи членом отряда рабочей милиции, напился пьяным, дебоширил, стрелял из винтовки. Теперь он горько раскаивался.

По приглашению председательствующего обвинителями выступили двое рабочих. Они заклеймили позорное поведение своего товарища и потребовали его строгого осуждения.

Судьи удалились на совещание и вскоре, вернувшись в зал, объявили приговор – исключить Беляева из состава рабочей милиции как не оправдавшего народного доверия и предупредить, что в случае повторения подобных поступков он будет наказан более строго[7 - Известия Совета рабочих и солдатских депутатов, 1917, 8 ноября.].

В те же дни в Нарвском районе Петрограда действовал другой, подобный Выборгскому, народно-революционный суд, в составе которого были избранные рабочими-путиловцами Иван Генслер, Василий Алексеев, Григорий Самодед, Федор Лемешев.

А в зале Горчаковского дворца заседал несколько иной по форме суд в составе представителей профессиональных союзов и Совета рабочих и солдатских депутатов под председательством механика Куликова. Этот суд совмещал следственные и судебные функции; был и следственной комиссией, и судом. Действовал он в публичных заседаниях, причем судьи составляли на заседании как бы президиум, выносили же решение все присутствующие граждане.

Вот как рассматривалось в этом суде первое дело – Егора Комлева, обвиняемого в пьянстве, сопротивлении красногвардейцам и в торговле денатуратом (которым пользовались тогда вместо водки).

Заседание началось с оглашения материалов предварительных опросов, произведенных судьями – членами следственной комиссии. Затем председательствующий пригласил желающих из публики выступить обвинителем. Вызвался рабочий Демидов. Он призвал судить подсудимого «судом народным, справедливым»:

– Мы живем в революционное время, со всех сторон окруженные врагами, – говорил он. – Враги следят за каждым нашим шагом и за поступок одного клеймят позором всех. Поэтому мы должны показать им, что умеем с честью носить имя свободного гражданина и имеем право вражеские обвинения назвать ложью. Вот такие, как Комлев, мешают и всячески вредят нам в этом деле. В дни великих событий он пьянствует и скандалит на улице… Я прошу народный суд признать его виновным. Он должен понять, что народ в лице своего суда осудил его за вину перед народом…

В качестве защитника выступил садовод Керре. Получили слово и два красногвардейца, задержавшие Комлева. Один из красногвардейцев говорил о том, как был задержан подсудимый, и призвал «судить не по форме, а с пониманием», помочь Красной гвардии «очищать» народ от его «позорящих членов».

Член комиссии по охране города А.Н. Сергеев, обращаясь к суду, сказал:

– Я не сторонник наказания. Сам был судим неоднократно по политическим делам старой властью, но вам я на него (Комлева) и ему подобных указываю и говорю: вот они мелкие враги революции, те, кто спекулирует и спаивает. Осуждение его – вот единственный ответ на его поступок.

Председательствующий Куликов счел нужным разъяснить присутствующим, что несомненных доказательств виновности Комлева в торговле денатуратом нет.

– Сомнение всегда толкуется в пользу обвиняемого. Лучше оправдать виновного, чем осудить невинного. Помните, что вы судите человека, – сказал он.

По окончании судебных прений председатель сформулировал и поставил на открытое голосование всех присутствующих три вопроса: 1) виновен ли подсудимый Комлев в пьянстве и буйстве; 2) виновен ли он в сопротивлении красногвардейцам и оскорблении их; 3) виновен ли он в торговле денатуратом.

Суд-собрание единогласно признал Егора Комлева виновным в пьянстве, оскорблении и сопротивлении красногвардейцам. Кроме того, большинством голосов (37 против 24) – виновным в торговле денатуратом. Из разных предложений, внесенных присутствующими, открытым голосованием принято было одно – осудить Комлева к двум месяцам общественных принудительных работ[8 - Известия ВЦИК, 1917, 30 ноября.].

В городе Кронштадте рабочие, солдаты и матросы образовали «суд общественной совести», в который вошли: три представителя Совета рабочих и солдатских депутатов; по одному представителю от городского самоуправления, комитетов разных политических партий, входящих в Совет, и Совета крестьянских депутатов, а также трое местных судей, избранных еще до Октября, но утвержденных Советом рабочих и солдатских депутатов. При этом наметилась определенная тенденция – «построить новый суд на основе политической группировки местного Совдепа»[9 - Материалы НКЮ. М., 1918, вып. 1, с. 56–57.].

Яркое представление о том, как создавались судебные и следственные органы на периферии, дают воспоминания И. Л. Толстикова, участника Октябрьского переворота в городе Богородске Нижегородской губернии.

– Будучи комиссаром юстиции Совета депутатов, – рассказывал автор, – я видел, что судебный аппарат царского режима разрушен окончательно, а нового пока не создано. Потребность же у населения в этом аппарате чувствовалась огромная. Я широко поставил в известность население района, а также рабочих кожевенных заводов, что каждый гражданин или гражданка, имеющие надобность в обращении к судебным органам как в гражданском, так и в уголовном порядке, могут с ходатайством обращаться ко мне как к комиссару юстиции, и мною таковые будут рассматриваться публично в Народном доме. В день назначенного заседания набивалось обычно большое количество народа. Я всегда ровно в 7 часов вечера объявлял судебное заседание открытым и предлагал собравшимся избрать на данное заседание председателя и секретаря. Всегда неизменно избирали меня и моего технического секретаря, и такие заседания часто затягивались до 4 или 5 часов утра, и публика терпеливо дожидалась конца. В прениях по тому или иному процессу участвовали, кроме сторон, и все присутствующие в Народном доме, причем собравшиеся путем голосования решали судьбу того или иного процесса и определяли меру наказания или удовлетворения гражданского иска[10 - От Февраля к Октябрю (Из анкет участников Великой Октябрьской социалистической революции). М., 1957, с. 349–351.].

* * *