Цена ошибки

– О чем ты только думала?! Милана, ты что помереть захотела?!

– Ничего со мной не случится, – промямлила я, опустив глаза. – Мне хорошо, там стоит автоматическая программа и скоро Инга вскроет чип и посмотрит на мое состояние. Ты говорил, она умная, а значит сможет, если что, исправить ошибки программы.

– Если что, ты уже в больнице будешь! Ты сумасшедшая! А если они почту месяцами не разбирают?

– На прошлое письмо отвечали две недели всего.

– По меркам твоего здоровья даже две недели – это срок! А прошлое письмо мы послали по электронке, а тут почта!

Кирилл ходил по комнате взад-вперед, тяжело дыша, поджимая губы и повторяя: «Ну как так можно». Я сидела, напряженная, как струна, сложив руки на коленях, опустив глаза в пол. Хотя если честно, мне совсем не было стыдно. Я знала, что вытерплю недельку плохого самочувствия, если при этом Кир вернется на работу в «Заслон». Все-таки это самая перспективная компания-разработчик нашего времени, а Кирилл невероятно талантливый инженер. Он заслуживал шанса.

– Я пойду к ним завтра, – наконец, подал голос брат.

– Зачем? – удивилась я. – Думаешь, они сами не поймут, что там к чему?

– Думаю, слишком опасно оставлять твое здоровье без присмотра. Я пойду к Инге и попрошу, как можно скорее вернуть мне письмо. Я попытаюсь обмануть ее. Совру, что там опять ошибочные данные, которые мне нужно вернуть, как можно скорее, чтобы исправить их. И, дай прогресс, она меня вспомнит и по старой дружбе выручит.

– Ты мог бы сказать ей правду…

– Чтобы меня навсегда заклеймили изобретателем, который проводит испытания на родной сестре и в тюрьму посадили? Или еще хуже, чтобы с тобой что случилось, если она не вернет мне чип из-за моего поступка? Все! Не дури мне головы. Я все решил.

С этими словами Кирилл заперся в своей комнате. Он раньше никогда так злобно от меня не уходил. Поругается, покричит, а в конце все равно спросит: «А что у нас на ужин?», «А что по телеку-то идет?» или «Может, чая попьем?». Я очень ценила его за отходчивость, но в этот раз, видимо, задела за живое.

Утром я проснулась около семи, чтобы подключиться к дистанционному уроку в восемь. Я приготовила Кириллу бутерброд, но его уже не было в комнате. Я расстроилась, что мне не удалось помириться с ним утром, но утешала себя тем, что для этого будет целый вечер.

Спустя три часа брат уже был дома. Он ругался, матерился и пинал мебель.

– Что случилось? – спросила я.

– Оказывается, Инга не принимает без записи, – издевательским тоном передразнил кого-то Кир. – Я ее под кабинетом подкараулил, а она хрен меня узнала. И грит мне: «Молодой человек, все вопросы вы можете отправить нам по электронной почте». Тут блин жизнь человека на кону, а ей хоть бы хны.

– Но она же не знает, – начала я, но от взгляда Кирилла мне стало настолько не по себе, что я предпочла замолкнуть.

Очевидно, брату было все равно кто что знает, а кто чего не знает. Он был зол, взбешен и весь на нервах. Я не видела его таким раньше и тихо призналась ему:

– Мне становится страшно из-за тебя.

На секунду он вновь посмотрел на меня, как мой любимый старший брат: с заботой, волнением и нежностью, но его взгляд тут же посуровел.

– Помоги мне состряпать письмо.

Инге Летковской.

Привет, Инга. Ты меня не помнишь, наверное, но меня зовут Кирилл Торнев, мы учились вместе. Я приходил к тебе сегодня, отправлял электронный запрос недели три назад и записан на прием через месяц (ну и очереди к тебе).

Я пишу, потому что через месяц может быть слишком поздно. Я не могу объяснить всего, но мне срочно нужно вернуть конверт с письмом, которое я по ошибке выслал на твое имя. Внутри очень важная для меня вещь. Страшно подумать, что будет, если я ее не верну.

Помоги, пожалуйста.

Мы пометили письмо в теме «СРОЧНО!!!» и все, что нам оставалось – это волнительное ожидание. Первые дни Кирилл мало со мной говорил. Он все еще был обижен. Наверное, поэтому я не стала говорить ему, что мне становилось хуже. Я подумала, что зря подниму ложную тревогу из-за пустяка, но у меня пропал аппетит, после еды болел живот, а еще я начала уставать еще до того, как успевала утром встать с постели.

Когда прошла неделя без ответа, Кирилл снова отправился в «Заслон», вернулся ни с чем и впервые спросил у меня как дела. Я не стала врать и честно призналась, что у меня болит живот. Мы записались к врачу в тот же день.

Я никогда не забуду, как побледнело его лицо, когда врач скорбно сообщил, что опухоль вернулась и разрослась в размерах.

– Удивительно, что девочка еще на ногах, – сказал врач, не глядя мне в глаза. – Наверное, это из-за медленного роста опухоли. По результатам УЗИ складывается впечатление, что она росла постепенно и организм, почему-то, воспринял ее в качестве дружественных клеток. Еще я хотел бы поговорить с вами двумя о странных аномалиях, которые я обнаружил.

Врач увидел на аппарате, что в моем организме находятся инородные технологии, но мы с Киром пожали плечами, и он тихо сказал:

– Зря вы связались с подпольными лекарями. На время они спасают, но только на время. Простите, что не смог сделать для вас даже этого. Я скрою последние результаты, но пообещайте мне, что прекратите несанкционированное лечение.

Мы активно закивали и ушли домой. Кирилл был злой как черт. Совсем плохо стало, когда он открыл почту и увидел письмо от Инги Летковской с пометкой «Срочно!»

Кирилл, ты должен КАК МОЖНО СКОРЕЕ явиться ко мне на прием. Назови свое имя на ресепшене, и тебя пропустят. Главное – время!

Мое сердце ушло в пятки. Выделенные слова «КАК МОЖНО СКОРЕЕ» поплыли перед глазами, и я потеряла сознание. Терять сознание очень странно. Как будто отплываешь. Вот все видишь и слышишь, а через секунду уши закладывает, ты не можешь стоять на ногах, глаза закрываются сами собой, и наступает тишина. Самое странное – проснуться через минуту и узнать, что прошел час, два или день. Со мной такое частенько бывало, но в этот раз я очнулась очень быстро.

Я легко поднялась и удивилась реакции Кирилла: он был в ужасе и напуган. Судорожно набирал номер врача, едва попадая по кнопкам. Я увидела, как он ввел сообщение Инге.

Я не могу! Мне нужна помощь!

– Не драматизируй ты так, – я закатила глаза.

– Ало, Михаил? Это Торнев. По поводу сестры Миланы с раком желудка. Мы были сегодня, – почти кричал в трубку Кирилл. – Нам нужна ваша помощь. Ей нужна скорая. Нужен врач. Срочно! Что? Нет, мы не извлекли ничего пока. Мы не успели! Помогите.

– Что с тобой такое? – я начала злиться. – Упала всего на секундочку. Зачем устраивать сцены?

– Хорошо. Жду, – Кира повесил трубку и прошел мимо меня даже не взглянув в мою сторону.

– Ты нормальный? – спросила я и обернулась к нему.

Мои ноги подкосились бы, если бы в тот момент я могла их чувствовать. Кирилл сел на пол рядом с моим бессознательным телом. Холодок пробежал по коже, а в голове пронеслась мысль, что я умерла. Брат обхватил мое запястье и почти плакал, прощупывая слабый пульс.

– Прости меня, – прошептала я, опускаясь к нему поближе.

Я попыталась коснуться его плеча, но моя рука прошла сквозь материю. Я оказалась бестелесным духом, вынужденным наблюдать со стороны последствия своей глупости.

Я не знаю сколько времени прошло. Десять минут. Час. Или целая вечность. Наконец-то, прибыл мой лечащий врач Михаил как-его-тамович. Он с укором посмотрел на Кирилла и велел уложить мое тело на кровать. Врач осмотрел меня, подсоединил датчик для анализов и достал реанимационный шлем. Я поежилась. Эту штуку на меня уже надевали однажды, когда я была в коме. Я провела в ней всего три дня, но помню, как потом раскалывалась голова и какие страшные сны снились.

– Она в коме, – подытожил врач. – В этот раз она может затянуться. И я прошу вас принять решение. Шлем я имею права оставить у вас дома на неделю. Он будет искусственно поддерживать в ней жизнь, пока она не очнется. Если через неделю этого не случится, я обязан буду забрать ее в больницу. Рекомендую вам раньше добровольно отправиться на лечение. Но учтите, что к тому моменту, в ней не должно быть инородных клеток. Последствия будут непоправимые для всех нас.

– Для нее они уже непоправимые, – выдавил из себя Кирилл. Его будто по голове ударили чем-то тяжелым, настолько он был вялый и подавленный. – Спасибо вам.

Доктор ничего не ответил. Он ушел, оставив направление на госпитализацию с открытой датой. Кирилл сел на пол и закрыл лицо руками. Он тяжело дышал, но не плакал. Думаю, он просидел бы так весь день, думая, что делать дальше, если бы в дверь снова не постучали. А потом постучали еще. Если бы в дверь со всей дури не дубасили – он точно бы не сдвинулся с места.

Не знаю, кто был злее: Кирилл, бросившийся в коридор, чтобы нахамить грубияну за дверью, или рыжеволосая бестия, влетевшая в квартиру, как ураган. Я сразу узнала в высокой девушке с прямоугольной фигурой, в квадратных очках, с горящим взглядом серых глаз Ингу. Сложно объяснить, почему я ей так сильно обрадовалась, но я сразу засмеялась и хлопнула в ладоши. Я верила, что она – наше спасение.

– Ты совсем идиот? – вместо приветствия спросила она, открывая увесистый чемоданчик, с которым зашла.