На грани катастрофы

00.45–01.45

Командир почти закончил обходить салон и задержался, чтобы непринужденно поболтать с небольшого роста пассажиром, который, как оказалось, летал с ним раньше.

– Я знаю, что немного похож на военного летчика, – смущенно проговорил Даннинг, оглаживая пышные усы, – но я так долго их ношу, что уже не могу с ними расстаться. Знаете, это как старого друга бросить.

– Бьюсь об заклад, что на девушек они действуют завораживающе, – отозвался коротышка. – И как вас зовут – Бобер?

– Да нет, – возразил с улыбкой пилот. – У нас в компании люди интеллигентные. Просто Дан или, чаще, Дунсинан.

– Дунсинан? – удивленно переспросил пассажир.

– Дунсинан, – отчетливо повторил командир. – Помните? Это из «Макбета».

Коротышка вытаращил глаза и непонимающе протянул:

– Из «Макбета»? Из какого еще «Макбета»?

Командир двинулся дальше. Перекидываясь фразой-другой с пассажирами, он не спускал глаз со стоявшей в проходе стюардессы, которая задержалась возле женщины, приложив ей руку ко лбу. Когда он подошел ближе, пассажирка, которая скорее лежала, чем сидела, вытянулась вдоль кресла и вжалась затылком в подголовник. Лицо ее исказила гримаса боли. Командир легонько взял стюардессу за локоть.

– Что-нибудь случилось, мисс Бенсон?

Дженет выпрямилась и едва ли не шепотом ответила:

– Даме немного нездоровится, командир. Сейчас принесу аспирин.

Даннинг наклонился к сидевшим рядом мужчине и женщине и сочувственно поинтересовался:

– Что вас беспокоит?

Женщина пристально посмотрела на него.

– Сама… сама не знаю. Как-то внезапно навалилось всего несколько минут назад. Затошнило, голова закружилась… и жуткая боль… вот тут. – Она показала на живот. – Извините за беспокойство… я…

– Ну же, потерпи, дорогая. Лежи, не двигайся: скоро полегчает, – пробормотал сидевший рядом мужчина и взглянул на командира: – Может, ее укачало?

– Думаю, да, сэр, – ответил Даннинг.

Внимательно посмотрев на женщину, он заметил выступившую на бледном лбу испарину, немного растрепавшиеся волосы и побелевшие костяшки пальцев. Одной рукой она вцепилась в подлокотник кресла, а другой судорожно сжимала ладонь мужа.

– Потерпите, – негромко проговорил командир, – уверен, что стюардесса вам поможет. Постарайтесь успокоиться, расслабиться, насколько сумеете. Чтобы ободрить вас, скажу, что летим вроде бы спокойно, без болтанки.

Вернулась Дженет, и он уступил ей место.

– Вот, – сказала стюардесса, протягивая женщине таблетки, – выпейте. – Чуть приподняв ей голову, она помогла даме сделать пару глотков воды. – Отлично. А теперь давайте-ка устроим вас поудобнее. – Дженет поплотнее подоткнула края пледа. – Так хорошо? – Женщина благодарно кивнула. – Через несколько минут зайду вас проведать. Если опять затошнит, воспользуйтесь бумажным пакетом и, если что, нажмите на кнопочку у иллюминатора, и я приду.

– Спасибо, мисс, – поблагодарил муж. – Уверен, что ей станет лучше. – Он улыбнулся жене, словно пытаясь подбодрить самого себя. – Постарайся отдохнуть, дорогая. Скоро все пройдет.

– Очень на это надеюсь, – не совсем уверенно заметил Даннинг. – Полагаю, вам лучше поспать, мадам, да и вам обоим нужно отдохнуть.

Он двинулся обратно по проходу в кухню и дождался Дженет там, а когда та вернулась, спросил:

– Кто эта пара?

– Мистер и миссис Чайлдер… Джон Чайлдер. Пятнадцать минут назад она была в полном порядке.

– Гм… Сообщи мне, если ей станет хуже: свяжусь с землей.

Дженет бросила на него тревожный взгляд.

– Зачем? Есть какие-то подозрения?

– Не знаю. Мне ее вид не понравился. Может, укачало, а может, кое-что посерьезнее. – Он озабоченно постучал пальцами по металлической раковине. – Врача, случайно, на борту нет?

– При регистрации профессию не указывают, – ответила Дженет, – но могу разузнать.

Даннинг покачал головой.

– Сейчас никого не беспокой. Почти все укладываются спать. Где-нибудь через полчаса узнай, как она там, и сообщи мне. Шутки плохи, – добавил он тихо, собираясь уходить, – ведь до побережья еще четыре с лишним часа.

Возвращаясь в пилотскую кабину, он задержался, чтобы улыбкой подбодрить приболевшую пассажирку. Та попыталась улыбнуться в ответ, но от очередного приступа боли закрыла глаза и съежилась в кресле. Несколько секунд Даннинг внимательно смотрел на нее, затем двинулся дальше, к кабине. Закрыв за собой дверь, сел в кресло пилота, снял фуражку, надел большие наушники и взял в руку микрофон. Пит вел самолет вручную. Обрывки туч, казалось, вихрем летели на лобовые стекла, за секунду залепляли их, а затем таяли.

– Кучевые облака густеют, – доложил второй пилот.

– Вроде как по кочкам поскачем, а? – усмехнулся Даннинг.

– Похоже на то.

– Возьму штурвал на себя. Надо попробовать забраться чуть повыше. Запроси-ка шеститысячный эшелон, а?

– Есть. – Пит кнопкой на микрофоне перешел в эфир: – Семьсот четырнадцатый вызывает Реджину.

– Слышу вас, семьсот четырнадцатый, – протрещало в наушниках.

– Перед нами грозовой фронт. Прошу разрешения на шесть тысяч.

– Семьсот четырнадцатый, ждите. Свяжусь с диспетчерской.

– Спасибо, – отозвался Пит.

Командир, глядя на приближавшуюся зону турбулентности, привычными движениями выравнивая самолет, чтобы тот не рыскал и не валился в воздушные ямы, приказал:

– Пит, включи-ка надпись «Пристегнуть ремни».

– Есть. – Пит потянулся к кнопке на верхней панели.

Самолет тряхнуло, когда он вырвался из плотных туч и сразу же вонзился в очередную облачную стену.

– Семьсот четырнадцатый, – донесся голос из наушников. – Диспетчерская дает добро на шесть тысяч. Прием.