Имперский крест

Более-менее нормальные отношения наладились с еще одним коллегой – штурмбаннфюрером Карлом Вайхелем, стоявшим на полпути между «стариками» и «молодежью». Вайхель был один из немногих профессиональных военных в «бегляйткоммандо». В его поведении и манере разговаривать сквозили утонченная элегантность и проницательность. У него всегда находилось время, чтобы помочь Егору, дать совет относительно работы, подсказать, как держать себя на людях или в тесном кругу в присутствии фюрера. Он и в дальнейшем очень много помогал новичку.

Первую Мировую он прошел унтер-офицером. Он сражался на поле боя рядом с Гитлером. За бутылкой шнапса, приняв на грудь три стаканчика, Вайхель со смехом рассказал Егору, как однажды, лет десять тому назад, командир Геше мочился вместе с фюрером на какого-то араба.

Егор вынужден был поддержать смех, хотя лично ему эта омерзительная сцена не казалась смешной ни со своих собственных позиций, ни с позиций Георга Грофта, который хладнокровно убивал людей, но никогда не позволял себе унижать их.

Вообще же, чем ближе Егор узнавал белокурых бойцов личной охраны Гитлера, тем симпатичнее ему делался агент Абвера Георг Грофт, способный задушить голыми руками беспомощного старика и не испытать при этом никаких мук совести. Это пугало и удивляло Волчка, и порою он был близок к тому, чтобы заподозрить у себя признаки «стокгольмского синдрома», только вывернутые наизнанку, поскольку «заложником» в данной ситуации был Грофт, а он, Егор Волков, безусловным и бесспорным «захватчиком».

Между тем прошло уже четыре дня, а Егор до сих пор не сделал ничего, что приблизило бы его к решению главной задачи. Он так и не напал на след циркониевого браслета.

Волчок осмотрел запястья всех солдат и офицеров, которые служили в ставке, он задал десятки осторожных наводящих вопросов, но ни на шаг не приблизился к своей цели.

Однажды, когда после очередного дежурства Егор сидел в шезлонге, подставив лицо весеннему солнцу, он стал свидетелем неприятной сцены. Гитлер просматривал почту, стоя под деревом, неподалеку от своего бункера. В нескольких метрах от него застыл по стойке смирно ординарец фюрера Фриц Даргес. Вытянувшись в струнку, он терпеливо ждал, что скажет ему шеф. Тут вокруг фюрера стала виться большая муха, мешавшая ему читать. Гитлер нахмурился и попытался отогнать муху, размахивая пачкой писем. Но муха не желала улетать. Наблюдая за манипуляциями фюрера, ординарец не смог удержаться от улыбки, и Гитлер это заметил.

– Если вы не можете держать эту тварь на расстоянии от меня, то мне не нужен такой ординарец! – сухо проговорил он.

Фюрер не сказал прямо, что Даргес уволен, но тот все понял, и по лицу его разлилась бледность. Через несколько часов он был отправлен на фронт.

Прошло еще несколько дней. По долгу службы Егор теперь часто пересекался с фюрером. Тот кивал ему, проходя мимо, а изредка покровительственно похлопывал по плечу.

Волчок успел узнать фюрера с неожиданных сторон. Гитлер, например, любил кино и предпочитал американские ленты. Однажды Егор застал фюрера за просмотром фильма «Унесенные ветром». Волчок как раз стоял возле гостиной на дежурстве в день, когда картину показывали. После финальных титров Гитлер встал со своего места с удовлетворенным видом и сказал, обращаясь к кому-то из окружения:

– Надеюсь, и мы когда-нибудь научимся снимать такие же прекрасные фильмы.

В другой раз один из сотрудников СД, молодой оберштурмфюрер с лицом херувима и плечами борца, обратился к фюреру с просьбой отправить его на фронт.

– Мой фюрер, я хочу отправиться на передовую, – произнес он звенящим от волнения голосом.

– На передовую? – мрачновато переспросил Гитлер.

– Да. На передовую. Хочу сражаться, показать, что тоже на что-то способен, что могу противостоять врагу, вместо того чтобы сидеть сложа руки в ставке.

Гитлер досадливо поморщился:

– По-твоему, охранять своего фюрера – это значит, сидеть сложа руки?

– Я не то хотел сказать, шеф, – смутился оберштурмфюрер. – Я хочу драться с нашими врагами. Хочу убить как можно больше русских и тем самым приблизить нашу окончательную победу.

Гитлер вздохнул:

– Драться… Что ж… Скажу тебе как на духу, я бы не хотел лишиться такого хорошего солдата. Но запретить тебе я не вправе. Немцы – свободные люди, и каждый из них волен сам брать ответственность за свою жизнь и судьбу. Завтра утром ты отправишься в боевую часть.

Оберштурмфюрер щелкнул каблуками и с воодушевлением проговорил:

– Вы не пожалеете о своем решении, шеф.

Гитлер вздохнул, повернулся и неторопливо зашагал в свой кабинет. Проходя мимо Егора, он покосился на него и с некоторым раздражением вопросил:

– И что прикажете делать? Не могу же я сказать солдату «нет», когда он жаждет пролить кровь за родину.

Когда Гитлер скрылся за углом, лейтенант расслабился, взглянул на Егора и с восторгом воскликнул:

– Господин гауптштурмфюрер, я буду драться с красными на передовой!

– Вам повезло, старина. Я бы тоже последовал вашему примеру, но ранение в ногу еще дает о себе знать.

– Ничего страшного, – покровительственно заявил офицер СД. – В «бегляйткоммандо» нужны люди, подобные вам. Сильные, храбрые, знающие, почем фунт лиха. – Оберштурмфюрер насмешливо посмотрел Егору в глаза и добавил: – Быть верным псом фюрера – почетное право.

«Скорее уж волком, рвущим фюреру глотку», – подумал Егор, приветливо улыбнувшись «вояке».

4

На седьмой день пребывания Егора на территории ставки в блокгауз к Гитлеру приехал рейхсмаршал Герман Геринг. Егор как раз дежурил у кабинета фюрера.

Геринг, которого все называли преемником фюрера, оказался грузным мужчиной с военной выправкой, решительным лицом и светлыми глазами, в которых читались ум, отвага и хитрость. Егор был наслышан о былых подвигах рейхсмаршала.

Во время Первой мировой войны Геринг был летчиком-истребителем и сбил двадцать два самолета противника, за что был награжден Железным крестом и высшей военной наградой Пруссии – орденом «Pour le Mьrite». И даже дальнейшие неприглядные факты биографии Геринга, включавшие в себя скандальные любовные связи, погромы, кутежи и патологическую любовь к роскоши, не затмили былой славы рейхсмаршала и не помешали ему стать народным любимцем.

Стремительно шагая к кабинету Гитлера, рейхсмаршал на ходу сбросил шинель, дорожную сумку и фуражку, всучил их подоспевшему Егору и тут же направился дальше.

Как только Геринг скрылся в кабинете фюрера, Егор отнес его вещи в гардероб. В кармане шинели рейхсмаршала лежало что-то тяжелое. Положив вещи на столик перед вешалкой, Егор заметил слегка торчащую из кармана рукоятку пистолета. Он вытянул пистолет – это был огромный револьвер марки «кольт» с шестизарядным барабаном. Егор тихонько присвистнул. Внушительное оружие. Не то что его нынешний «вальтер-ПП», выглядевший на фоне огромного револьвера детской игрушкой.

Повесив шинель, сумку и фуражку на крючки, Егор бесшумно прошел к кабинету и навострил слух. Он услышал раздраженный голос Гитлера и негромкий, спокойный – Геринга. Речь шла о недавних бомбежках немецких городов. Фюрер нападал, а рейхсмаршал защищался, пытаясь прикрыть действия своих подчиненных и найти всему объективные объяснения. Гитлер нервничал и давал выход своему гневу. Он говорил громко, раздраженно:

– Почему не дошла информация? Как такое вообще возможно? Информация есть, но она не доходит! Зачем отдавать приказы, если никто о них не знает! То, что произошло, – провал, и в ответе за это я! А потери? Вдовы и сироты – им будет за что меня ненавидеть!

– Мой фюрер…

Дальше Геринг понизил голос, словно сообщал шефу секретную информацию, но Гитлер прервал его:

– Ты разочаровываешь меня, Герман! И пророк из тебя никудышный. Не ты ли говорил, что ни одна вражеская бомба не упадет на города Германии? Кто объявил об этом нации? Кто уверял в этом нашу партию? Я читал в книгах об азартных карточных играх – мне знакомо понятие блефа. Германия – не зеленое сукно ломберного стола, на котором можно играть в азартные игры.

– Мой фюрер, ваши обвинения не совсем справедливы. Я никогда…

– Вы погрязли в довольстве и роскоши, Геринг! – снова оборвал Гитлер. – Вы живете в дни войны, словно император или еврейский плутократ! Вы стреляете из лука оленей, а мою нацию расстреливают из пушек самолеты врага! Призвание вождя – это величие нации! Удел вождя – скромность! Профессия вождя – точное соотнесение обещаний с их выполнением!

– Шеф, я не…

– Не надо больше слов. Отправляйся в свою ставку, Герман, я должен все тщательно обдумать.

Геринг зашагал к двери. Егор быстро отпрянул и отошел на пару шагов.

Рейхсмаршал вышел из кабинета и неплотно притворил за собой дверь.

– Дьявол… – тихо выругался он. Потом взглянул на Егора и грубо спросил: – Куда вы уволокли мои вещи, гауптштурмфюрер?

– Они в гардеробе, господин рейхсмаршал. Прикажете принести?

– Сам пройду.