Сказочник

Миль коротко вскрикнул и как-то бестолково взмахнул руками. А у Шеверта в горле застрял горький комок, не дающий вздохнуть: болотень, даже умирая, все-таки достал противника. У основания шеи Хитреца словно мазнули чем-то темным, и он, вскинув лицо к серому небу, начал медленно оседать на землю.

– Хитрец? Ми-иль! – взвизгнула Андоли.

Ее тонкие руки безостановочно запорхали, выпуская в брюхо болотню стрелу за стрелой. Но паук, тяжело перевалившись через Хитреца, плюхнулся в болотную жижу и мгновенно исчез под обманчиво-мирным малахитовым покрывалом. Сразу стало очень тихо – словно вместе с тварью в топь ушли все звуки этого мира.

Шеверт, с хрипом хватая воздух, подскочил к распростертому в грязи Милю, схватил его голову, попытался зажать рану, оставленную когтем болотня.

– Андоли, тряпки давай! – голос срывался, – да скорее же!..

Миль спокойно взирал на Шеверта, так, словно они сидели в таверне и ужинали запеченным скалозубом.

– Сказочник… – Топотун тяжело положил руку на плечо, – ты уже ничего не сделаешь.

– Не сделаешь? – Шеверт глянул в бледное лицо молодого кэльчу, – на кой вы вообще полезли к болотню?!! Что, железками помахать приспичило?

Он аккуратно положил голову Миля на траву, вытер о мокрые стебли руки – на зелени остались багровые разводы.

– Превеликий Хинкатапи! Зачем вы сюда полезли? Зачем?!!

Шеверт замолчал, глядя на неповижного Хитреца, на губах которого так и застыла ядовитая ухмылка. Что тут скажешь… Слов не было, все они утонули в черной полынье злости – и на Андоли, и на Топотуна, и на болотня, и на того здоровенного увальня, из-за которого погиб Миль.

– Шеверт, – напомнила о себе элеана, – это же ийлур…

– Какой еще в Бездну ийлур?! – рявкнул Шеверт и… осекся.

Что же он делает? Он, ответственный за миссию и за команду! Верещит, словно истеричная девица.

Шеверт втянул голову в плечи, посмотрел на Топотуна и Андоли, которая склонилась к добытому из лап болотня здоровяку…

– Возвращаемся в лагерь, – коротко обронил кэльчу, – я… понесу Миля. А вы – этого…

* * *

Уже очень давно Шеверту не было так тяжело. На плечи будто добрый кусок гранита положили – «или могильную плиту?» – и поэтому спина гнулась к земле, и не хотелось смотреть ни на тщедушные деревья Гнилых топей, ни на пыхтящего Топотуна, который с Андоли напару волок тяжелое тело чужака.

Шеверт брел впереди, перекинув через плечо Хитреца, и старался не думать о том, как будет отчитываться перед старейшиной. О том, в конце концов, что для него самого каждое мгновение запросто может быть последним.

Проклятье! А ведь как хорошо все начиналось… Им удалось без приключений добраться до входа в Лабиринт, за седьмицу блужданий по сырым коридорам закончить карту Дворца и незаметно убраться из столицы серкт. Оставалось – всего-то пройти сквозь Гнилые топи, миновать цепочки холмов и спуститься в воронку провалившейся почвы… Гнилые топи, будь они неладны, подсунули-таки подарочек!

От таких мыслей Шеверту захотелось взвыть, упасть в грязь и с проклятиями драть чешуйки-альтес с головы.

Но – нет. Он был командиром и не мог позволить себе такую роскошь. Все, что оставалось – это тащить на себе так глупо погибшего Хитреца и время от времени напоминать Топотуну о необходимости поторопиться.

– Все. – он сгрузил свою ношу подле угасшего костра. Мелькнула мысль – неужели так и придется на себе тащить Миля? Может быть, предать его тело земле в Гнилых топях? Но Шеверт отмел ее, как гадкую и недостойную. Хитрец был сильным, умелым воином и, конечно же, заслужил куда лучшего места для вечного сна, чем зловонные болота.

– Пришли, – глухо сказал Шеверт.

Он обернулся: Топотун подтащил чужака на пригорок и выпрямился. Андоли, видимо, не знала, к кому кидаться – то ли к Милю, то ли к серкт, пребывающему в глубоком обмороке. Наконец решение было принято, и элеана склонилась к раненому.

– Это ийлур, – упрямо звякнул ее голосок, – Шеверт, неужели ты не видишь?!!

Кэльчу потер разнывшуюся некстати спину.

– Боги, ну какой еще ийлур? Откуда ему здесь взяться, а? Последних ийлуров я видел в подземелье – и все…

– Подойди и посмотри, – вдруг огрызнулась элеана, – надо бы осмотреть его раны, Шеверт…

Он нехотя подошел к распростертому на земле серкт – а Шеверт был уверен в том, что это действительно пришлый, а не старый добрый обитатель Эртинойса – и присел на корточки. Отодвинул с лица здоровяка слипшиеся сосульками и измаранные в черной болотной грязи волосы… А потом вдруг понял, что Андоли права. В Гнилые топи чудом угодил самый настоящий ийлур.

– Я же говорила, – мягко прошептала элеана, – ийлур! Вдруг это значит, что они еще не перевелись?!!

Шеверт пожал плечами, не зная, что ответить и будучи не в силах оторваться от созерцания настоящего сына Фэнтара Светоносного.

Невзирая на обилие грязи и болотной тины, при более внимательном осмотре стало ясно, что спасенный от болотня ийлур светловолос и светлокож. Широкие брови и слипшиеся стрелками ресницы казались темно-коричневыми – впрочем, как и щетина на щеках и подбородке. Одет он оказался в простую тунику из серой шерсти и такие же штаны. Поверх сквозь слой грязи блестела новенькая кольчуга – большая редкость в нынешнем Эртинойсе. Сапоги… И сапоги тоже можно было отнести к числу редких и очень дорогих вещей – хотя бы потому, что они были новыми, почти не ношенными и хорошо пошитыми.

– Хотел бы я знать, чьи это шуточки, – пробурчал Шеверт, – настоящий ийлур… Похоже, северянин.

– Ты встречал таких раньше? – Топотун нетерпеливо переминался с ноги на ногу, только что не подпрыгивая от нетерпения.

– Встречал, – Шеверт повернул ийлура набок, намереваясь осмотреть раны, – я помню этих северян. Себя не помню, а их – да. Заносчивые и гордые были эти ийлуры, пальцем чуть тронешь – сразу за меч хватаются…

Воцарилось молчание. Топотун наверняка обдумывал, как себя следует вести с ийлурами, он родился после нашествия серкт и после того, как их проклятая Царица построила башню Могущества на крови двух народов. Андоли – та попросту принялась помогать Шеверту.

– Не понимаю, – ее пальчики проворно ощупывали неподвижное тело, – открытых ран не видно, а он не приходит в себя…

– Болотень мог подпустить ему яду, чтобы оставить про запас, – Шеверт осторожно заглянул за ворот туники, – смотри, что с ногами, Андоли…

– Ага, нашла, – отозвалась элеана, – опухоль.

– Это и требовалось доказать, – заключил Шеверт, – да тут еще…

– Что?

Вмиг Топотун и Андоли оказались рядом, заслонив и без того тусклый свет.

– Тьфу, да не мешайте… – Шеверт запустил пальцы под тунику, там, где белела нетронутая загаром шея, – просто мне показалось… что… О, ну вот оно.

Он нащупал свернутый в тугую трубочку кусок хрустящего пергамента. Сердце зашлось в суматошном беге, пришлось вдохнуть поглубже и выдохнуть.

– Вот оно, – растерянно повторил Шеверт, разворачивая находку.

И там, на почти забытом им Общем, было написано: «Ищи Темную жрицу, у нее ключ. Все еще можно вернуть».

– Чепуха какая-то, – разочарованно протянула Андоли, – Шеверт, ты хоть что-нибудь понимаешь?

– Не понимаю. Пока. – он быстро сложил пергамент и сунул в кошель на поясе, который использовался не для хранения монет, а для разных мелочей, полезных в походе. Например, для отмычек или наконечников для стрел.

Элеана выпрямилась, откинула со лба смоляную прядку.