– Прикольно, – оценила Маринка. – Попробую.
– Пробуй, – хмыкнул Матвей. – А половину будешь мне отдавать. За идею.
И предложил:
– Хочешь пока с нами кататься? Пассажиров-то садить бесплатно можно...
Но Марина отказалась:
– Не, лучше постою. Пассажиркой мне западло.
И просияла, когда Матвей благородно протянул ей двадцать копеек на собственный билет...
Потом они все вместе пошли в кафе-мороженое, и за нее снова заплатил Матвей. А после – толпой шлялись по Набережной, и она, к одобрению компании, всего за полчаса нааскала целый рубль, который и потратили на газировку с пирожными-«языками». Когда на городок опустился вечер, Матвей распрощался со своими корешами и проводил Маринку прямо до самого дома.
– Ты классный, – сказала она на прощание. – Жаль, что мы уезжаем...
– Уезжаете? Надолго? – спросил он.
– Да вообще уезжаем. Навсегда. – Марина вздохнула. И объяснила: – Маманю с квартиры поперли.
Матвей выслушал ее рассказ. На секунду задумался, потом задал неожиданный вопрос:
– Слушай... а ты трупаков боишься?
– Не знаю, – честно ответила Маринка. – Не видела никогда. Но, говорят, у них изо рта чего-то течет. У нас во дворе, когда кого-нибудь хоронят, я всегда прячусь.
– Брехня, ничего не течет, – заверил он. И авторитетно добавил: – И вообще. Мой батя говорит, трупак – самое безопасное существо в мире. Люди куда хуже.
– А кто он, твой батя? – заинтересовалась Марина.
– Сторож. На кладбище.
– Бли-ин! – выдохнула она. И с дрожью в голосе поинтересовалась: – Ты что, на кладбище живешь?
– Между прочим, классное место, – пожал плечами Матвей. – Тихо, спокойно, море видно. И абрикосы растут. А на могилах конфет немерено, хоть карамелей, хоть шоколадных. Особенно на Пасху.
– Фу... – скривилась Марина.
– Ну, если фу – тогда и отваливай в свой поселок! – вдруг рассердился парень. – А я-то хотел...
– Что ты хотел? – уцепилась она.
– Да отец говорил, что им тетка нужна на работу. Бумажные цветы вертеть. И деньги хорошие, и жилье дают. Не фонтан, конечно, но крыша над головой будет. И летний водопровод есть. Только никто все равно не хочет. Бабы – они вроде тебя, мертвяков боятся...
Марина задумалась. Заикнись она маме про работу на кладбище, та и об стенку, сгоряча, ее приложит... Но если капать на мозги планомерно... Соблазнять то бесплатным жильем, то хорошей зарплатой...
И девочка деловито поинтересовалась:
– А у вас там на кладбище слизняки есть?
– Кто-кто?
«Хоть и парень, и старше – а соображает туговато», – оценила нового знакомого Марина.
– Ну, слизни! У нас в дворницкой они вечно по стенкам ползают.
– Да не, какие там слизни! – наконец дошло до Матвея. – Почва-то сухая, песок. Только сколопендры забредают.
Кто такие сколопендры, Марина пока не знала, но спрашивать постеснялась. Ничего. На месте разберется.
* * *
– Вот мы с Матвеем с тех лет и идем рука об руку... – задумчиво закончила свой рассказ Марина Евгеньевна.
– А сейчас он кто? – поинтересовалась Таня.
– Известный бизнесмен Матвей Максимович Алтухов, – усмехнулась бизнесменша. – Хозяин крупнейшей в крае строительной компании. Плюс сопутствующие производства: два цементных завода, деревообрабатывающий. Ну, и всякой мелочи без счета: банк, таксопарк, магазинчики...
– Поня-ятно, – озадаченно протянула Татьяна.
– Что вас смущает? – остро взглянула на нее Холмогорова.
Садовникова пожала плечами:
– Публичный человек... Захочет ли он, чтобы вы в своей биографии о нем всю правду писали? Что вырос при кладбище, как деньги у прохожих выпрашивал...
– Ой, да Матвейка любому пиару будет рад, – улыбнулась Марина Евгеньевна. – Особенно бесплатному. Редкостный, между нами говоря, жлоб... Впрочем, – она сдвинула брови и покровительственно улыбнулась, – может быть, вы и правы.
«Ох, праздник души! Похвалила свою холопку!» – саркастически подумала Татьяна.
– На всякий случай сегодня вечером спрошу. Если он вдруг решит шифроваться – без проблем, – задумчиво продолжила Холмогорова. – Просто фамилию указывать не будем. Назовем его, скажем... «Мой друг, ныне – известный олигарх». Подойдет такая формулировка?
– Формулировку я вам обеспечу, – кивнула Татьяна. А про себя подумала: «Тоже мне, шифровщица. Будто людям неизвестно, что у тебя в друзьях именно олигарх Алтухов ходит».
Но Холмогорова уже явно выкинула из головы и свою биографию, и Алтухова. Брови озабоченно сдвинуты, косится на часы:
– Все, Татьяна. До вечера. Не забудьте перебросить главы на мой компьютер.
Садовникова послушно выключила диктофон, сдержанно попрощалась с бизнесменшей. Подождала, пока замрет требовательный стук хозяйкиных каблуков, и задумчиво опустилась в глубокое кресло.
Мало ей злобной Нелли. И насквозь фальшивого Антона Шахова. И востроглазой Фаины. И никчемного хозяйкиного мужа. Теперь на сцену еще и олигарх является, охочий до женских ножек...
Убийца
Вся моя жизнь – борьба. И каждый вечер, ложась в постель, я не знаю, будет ли у меня утро. Я одинок, пыль, что поднимают прихлебатели, не в счет. Я никому не доверяю. Женщины, даже самые лучшие, даже проверенные годами, все равно предадут. Друзья – позавидуют. Только мама – ангел, но она сейчас от меня так далеко...
Мир, по Соммерсету Моэму, это театр. А мой мир – это компьютерная игра. Бродилка, в которой под любой кочкой может обнаружиться спасительный ключ. И в то же время из-за любого угла тебе могут выстрелить в спину.