Смежный сектор

Виртуалка…

Она предлагала им десять-пятнадцать лишенных воздуха отсеков, клочок черного ксенобианского леса, да скверно детализированный, похожий на уступчатую коробку компьютерный центр.

Бег, пальба, ввод командных последовательностей…

Все это блекло перед реальностью. Какой десяток разгерметизированных отсеков? Уже почти сутки Ван Хеллен вел их по изуродованным помещениям, хранившим следы аварий, боев, разрушений…

Смерть чужим… – Антон не мог оторвать глаз от заключенной под коркой льда надписи, чувствуя, что и остальные в немом потрясении смотрят в ту же сторону.

Что же ожидало их дальше?

Десятки, сотни вопросов зарождались в эти минуты в рассудках молодых ребят, не познавших за короткий отрезок жизни ничего кроме однообразных тренировок на скверно воссозданных полигонах, да однобокой информированности о существующем положении вещей.

Они общались лишь со своими инструкторами, да изредка к ним заглядывал Николай Сергеевич Астафьев. Он все больше наблюдал, стараясь не вступать в общение, но именно от него Антон, как и все остальные, узнал значение слова «репликант».

…

Это случилось неожиданно. Виртуальная тренировка была прервана, и весь состав боевых групп – пятьдесят человек собрали в гимнастическом зале.

Астафьев, прихрамывая, прошелся вдоль строя.

– Вы новое поколение. – Внезапно без вступлений начал говорить он, остановившись напротив группы Лозина. – Я знаю, инструктора иногда называют вас репликантами, зачастую вкладывая в это слово презрительный смысл. Они не правы. Вы люди. – Он обвел строй долгим взглядом, и вдруг, без видимой причины переключился на другую тему:

– Мы говорим «Мир», подразумевая окружающие нас стены, но на самом деле это неверный термин. «Мир» или по-другому – «планета», давно утрачен, а эти переборки, – лишь конструкция, созданная руками наших предков. Они отправились в далекое путешествие через пустоту, чтобы достичь иных, пригодных для жизни планет. Предстоящий путь предполагал множество непредвиденных, по большинству смертельных опасностей, к тому же он был долог, дольше, чем жизнь… – Николай вновь, прихрамывая, прошелся вдоль строя. – Поэтому предки – продолжил он – создали специальные машины, которые хранили запись генетического кода каждого отправившегося в далекое путешествие человека. Если он погибал или становился стариком, репликационная камера создавала его физическую копию, – молодую полную сил, и человек, пройдя процесс репликации, получал возможность жить снова.

– Тогда почему никто из нас не помнит, кем был? – Раздался из строя неожиданный вопрос.

– Всему виной чужие. – Не колеблясь, ответил Астафьев. – Я считаю, что легенды о Внешней Атаке связаны с их нападением на наш мир. Это не домысел, я нашел документальные отчеты о вторжении ксенобиан на планету, где жили наши предки. Вероятно, это и заставило людей покинуть легендарную Землю. По найденным документальным материалам нетрудно предположить, что чужие нагнали корабль и атаковали его, но, получив отпор, сумели захватить лишь часть территорий. Во время Внешней Атаки пострадал не только корпус корабля, было уничтожено или повреждено уникальное оборудование, где хранились записи личностей всех членов экипажа, стартовавших с Земли. Возможно, победив ксенобиан, раздавив их логово, расположенное за смежным сектором, мы найдем эти записи. А пока прошу запомнить – вы люди. Мир принадлежит нам, и предстоящая схватка за ресурсы – лишь начало борьбы…

…

– Вперед!

Короткая остановка перед запертым люком закончилась. Ван Хеллену удалось замкнуть нужную цепь питания, и овальная плита, перегораживающая проход, начала рывками сдвигаться в сторону.

Антон не знал, сколько еще предстоит идти. Он старался сохранить физические силы и душевное равновесие для грядущих испытаний, но получалось плохо: в некоторые моменты от неизвестности начинало сосать под ложечкой, хотелось разговаривать, громко, непринужденно, чтобы заглушить возбуждение и страх, но старые скафандры, залатанные во многих местах специальных герметизирующим составом, находились в ужасном техническом состоянии, – передатчик работал только у командира группы, остальные члены отряда могли лишь принимать его приказы, общаться же друг с другом приходилось жестами, а во время коротких привалов, когда Ван Хеллен, посмотрев на анализатор атмосферы, вшитый в запястье экипировки, разрешал открыть лицевые забрала шлемов, на разговоры уже не оставалось сил, – трое молодых парней буквально валились с ног от усталости, и только вечно угрюмый Доминик казался двужильным.

Вот и сейчас он первым шагнул в открывшийся проем, на некоторое время исчез из поля зрения, затем появился вновь и негромко произнес:

– Внимательно смотрите по сторонам. Мы вышли в сектор гидропоники. Здесь уже встречаются патрули чужих.

Все. Сказал, как отрезал. А какую бурю эмоций породили скупые фразы в душах следовавших за ним молодых, еще не закаленных невзгодами ребят…

Антон уже успел понять чудовищную разницу между симуляторами, на которых они тренировались, и той реальностью, что распростерлась вокруг.

Убивать компьютерных монстров легко, там нужна лишь реакция. В мире фантомных образов нет страха, ну может быть чуть-чуть, когда впервые надеваешь виртуальный шлем. Теперь ему стало понятно, почему Доминик Ван Хеллен, заглядывая в тренировочный зал, смотрел на будущих бойцов, азартно гоняющихся за призраками ксенобиан, с таким мрачным молчаливым неодобрением.

Теперь Антон полностью разделял его скептицизм.

Он перешагнул порог открытого люка, и невольно остановился, пораженный открывшейся взгляду картиной. Вроде бы в ней не было ничего нового, – модель сектора гидропоники присутствовала в программе тренировок… но какая оглушительная разница между двумя реальностями открывалась при взгляде по сторонам…

Своды огромного зала терялись в туманном сумраке.

Это, по преданиям предков, можно назвать словом «небо» – вверху плавали слоистые полосы тумана, вниз срывался мелкий моросящий дождь, разбитые баки, где в далеком прошлом жили специальные водоросли, вырабатывающие кислород, теперь выглядели как треснутая скорлупа исполинских яиц, откуда уже вылупились птенцы, – узоры трещин бежали замысловатым орнаментом по толстому, заляпанному грязью стеклопластику, многочисленные дыры щерились острыми иззубренными краями, пол вокруг покрывал толстый слой бурой почвы, на которой когда-то охотно прижились черные ксенобианские растения, образующие непроходимые окаменевшие заросли.

Жутко…

Доминик остановился, оглядываясь вокруг, затем жестом указал на узкую тропу, прорезанную лучом лазера в чаще окаменевших ксенобианских джунглей, и в коммуникаторах раздался его хрипловатый голос:

– Двигаемся след в след. Антон, ты замыкающий. Почаще смотри наверх, эти твари умеют лазить по макушкам мертвых растений.

Минут пять они шли по тропе, напоминавшей узкую расселину. Срезанные лучом лазера черные побеги хрустели под подошвами, сверху продолжал накрапывать моросящий дождь, внешние микрофоны скафандра передавали странные звуки, доносящиеся издали: создавалось впечатление, что сектор живет своей собственной жизнью, – эти невнятные, глухие проявления, похожие на стонущие вздохи, заставляя пальцы крепче сжимать оружие.

Пять минут показались Антону вечностью.

Когда они вышли на ассиметричную поляну, в центре которой чернели свежие воронки, он ощущал себя так, словно пробежал с десяток километров на тренажере гимнастического зала.

* * *

Поляна среди мертвого леса сразу приковала к себе внимание всех членов группы.

Очевидные следы боя виднелись повсюду: на земле тускло поблескивали пустые магазины от ИПК, три неглубоких воронки, с опаленными краями уже заполнились темной стоячей водой, но все равно выглядели свежими, поверх хрусткого ковра сбитых автоматными очередями мелких ветвей, были разбросаны уродливые куски хитина, над которыми уже успели поработать неведомые обитатели смежного сектора, питающиеся падалью.

Ван Хеллен остановился, медленно обводя заледеневшим взглядом обозримое пространство, потом медленно опустился на колени, рассматривая следы, отчетливо пропечатавшиеся во влажной почве.

Он искал пятна крови, но не находил их.

– Осмотреть поляну! – Не вставая с колен, приказал он. – Внимательно смотрите под ноги, Лозин сосчитай количество пустых магазинов.

На полный осмотр ушло около четверти часа.

Здесь все кричало о жесточайшей схватке: кроме хитиновых покровов ксенобианских бойцов, в истоптанной грязи то и дело попадались фрагменты принадлежащей людям экипировки. В основном это были детали кевларовой брони, несколько шлемов, два ИПК, с разбитыми прикладами.

Доминик остановился напротив узловатого, черного древесного ствола.

Попытка сосчитать сколько игл, выпущенных из бионических автоматов, вонзилось в осклизлую от влажности кору, не увенчалась успехом, – он дважды сбивался со счета, прежде чем бросил это занятие.

Первый шок от увиденного сменило недоумение.

Обилие хитиновых фрагментов немо свидетельствовало, что тут полегло не менее полусотни ксеноморфов, это подтверждало и количество опустошенных магазинов, – схватка, судя по всему, была жесточайшей, люди и чужие в конечном итоге сошлись в рукопашной, – Курт отыскал два десантных ножа, да и разбитые в пластиковую щепу автоматные приклады, свидетельствовали о том же.

Недели две прошло… – мысленно прикинул Ван Хеллен, глядя на обглоданный хитин.

– Командир, тут только останки ксеноморфов. Наших нет.

– Я вижу. – Мрачно отозвался Доминик. Он уже не сомневался – они наткнулись на поляну, где принял бой не успевший разделиться на мобильные группы отряд Сереги Лукорьева.

Почему вокруг только хитин? – Мучительно пытался понять Ван Хеллен. Он видел следы жестокого, неравного боя, который не мог пройти без потерь.