Прибытие

Прибытие
Андрей Коннов

Путешествие на Крайний Север, громовая поступь Соблазна, ехидные проделки полтергейста и столкновение с самим антихристом. Встреча с возможными прародителями человечества и попытка обуздать свои страхи, пока где-то в полях, наравне с ветром гуляет отряд солдат Берегини, а на Волге вершится легендарное пророчество. Необъятных историй мир приглашает Вас стать свидетелем самой необычной схватки добра и зла, которая растянется на протяжении разных рассказов и повестей. Здесь все по другому…

Прибытие

Андрей Коннов

© Андрей Коннов, 2016

© Андрей Коннов, дизайн обложки, 2016

ISBN 978-5-4483-0435-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Прибытие

Пролог. Татьянин сон

По тундре бежит стадо северных оленей. Они лавируют средь мелких озер, втаптывая копытами влажную и холодную землю. Стадо прорезает огромная белая сова. Она делает над оленями крутой крюк, после чего садится на каменное надгробие, затаившиеся посреди лесотундры. Стадо северных оленей встает вокруг надгробия полукругом, кивая своими мордами и истончая холодный воздух изо рта. Белая сова подымает могучие крылья вверх, и начинает махать ими. От сильного потока воздуха позади оленей образовался ветреная снежная скатерть. Скатерть разлеталась по лесотундре, обволакивая воздушные массы, впоследствии сформировавшиеся в бледно серые человеческие фигуры. Эти фигуры шли отовсюду, их бескрайняя река простиралась до самого горизонта. Когда фигуры дошли до надгробия, белая сова махнула своим могучим левым крылом. Из под крыла у надгробия очутилась русоволосая девочка, закутанная в овечью шкуру. Девочка поднимает голову, ее глаза закатываются в слезу. Она встает, подходит к надгробию.

– Папа, – тихо произносит девочка.

Белая сова взлетает, опрокинув перо на плечо девочки. Фигуры начали движения к надгробию. Олени завыли, стадо медленно попятилось назад. По лесотундре пронесся нечеловеческий рык. Девочка замечает перо на плече, берет его, и уверенно, будто бы так и планировала сделать, пишет на надгробии фразу: «Папа помоги». После, перо загорается огнем, девочка бросает и ее хватает за шиворот одна из человеческих фигур. Девочку тащат по лесотундре, ей вдогонку смотрят олени, продолжая кивать и истончать холодный воздух. Стадо вновь прорезает белая сова. Раздается раскат грома, над лесотундрой заиграла зарница. Из багровых синих туч на небо закатилась часть солнечного диска. Задрожала земля, фигуры людей стали рассыпаться на мелкие ледяные крошки. Девочка оказывается одна, посреди мерзлой равнины. Где-то вдалеке, девочка замечает хромающего человека. Девочка захотела встать, но нет сил, она начала ползти. Девочка доползает до болотистой чащобы, где на тонкой кромке льда сидит песец. Его вытянутая и острая морда смотрела прямо в глаза девочки. Едва девочка соприкасается со льдом, как от ее руки пошла трещина. Песец, через прыжки над ледяной водой, хватает девочку за воротник, и тащит подальше от хромающего человека. Хромающий человек выставил руки вперед, его голова беспорядочно болтается из стороны в сторону. Со всех сторон свисают куски одежды, оголяя бледное тело. Песец гнал что есть мочи, но, когда солнце вновь зашло за тучи, песец испарился. Девочка снова осталась одна. Перед ней выросла фигура того самого хромающего человека. Бледное, обезображенное лицо, смотрело на девочку. Хромающий человек открыл рот, из которого повалились не прожеванные куски мяса. Девочка закричала, да так громко, что очередная молния ударяет в хромающего человека – его разрывает на части. И на его месте оказывается белая сова. Она подходит к девочке, гладит своим крылом, будто бы успокаивая и вводя в сон. Спустя короткий промежуток времени, девочка уснула.

Несломленная

Когда октябрь «наступил» на свою середину, где-то на берегу Волги родилась девочка по имени Таня. Сегодня ей исполняется 11 лет. Мама Тани, Даша, всегда делает день рождения дочери необычным. Необычность заключается в попытках увести праздник от своей классической ипостаси. Так, пару лет назад, Даша не постеснялась отправить в канун дня рождения свою дочку к бабушке, а сама, принялась рисовать на стенах разного рода рисунки. Даша пыталась ориентироваться на то, что маленькая Танюшка рисовала в детстве. И, когда маленькая именинница появилась дома, Даша бросилась на нее, утащив в пучину младенческого безумия, когда они втроем играли, переворачивали всю мебель вверх дном. С балкона пускали воздушные шарики, в подъезде приклеивали разноцветные ленточки, в которые втыкали конфетки – их потом брали соседские детишки. Никаких посиделок за столом, никаких песен или тортов, с зажиганием свечей. Каждый день рождения – маленький арт-хаус. Только они, втроем: мама, дочь и… папа. Папу звали Олегом, он любил Таню переворачивать, и позволять ей ножками топать по потолку. Танюшка любила этот трюк, и очень ждала на свое десятилетие точное такой же. И крайне негодовала, когда вместо папы это делал дядя Леша, – Даша постаралась сделать первый юбилей своего ребенка ярким и красочным. Хотя в душе травилась болью и горечью, получив за день до таниного дня рождения весточку с далекого Ямала – в ней говорилось о смерти Олега, и о том, что его закопали посреди лесотундры, средь болот и кристально чистых озер. Даша не решилась Тане это сообщить. Девочка сама все узнала, спустя неделю, увидев странный сон про стадо северных оленей и белую сову. Утром Таня задала Даше только один вопрос: «Правда, что нас теперь только двое?»

Таня и до этого видела странные сюрреалистические сны. Их отличительным свойством было того, что все они, так или иначе, происходили на севере. Таня четко описывала ледяную тундру, оленей, песцов, сов, ледоколы на горизонте. Как она бегала в оленьих упряжках, вместе с ненцами, наперегонки с колючим ветром. Девочка десяти лет отроду знала буквально все о ненецком народе из своих абстрактных снов. Трудно объяснить, в какие чертоги уносился разум Тани, когда она брала за руку Морфея.

Танюшка растет необычным ребенком. Она целиком и полностью повторяет своего отца – такая же неуемная путешественница, для которой сидеть на месте сродни самому жесткому в мире наказанию. Ее прям так и тянет пойти куда-нибудь, исследовать местность. Таня исходил весь город одна, пешком. Она прогуливала уроки, дралась с одноклассниками, на наказы директора, учителей и даже Даши не обращала внимания. Таня – интроверт. Ей трудно уживаться с людьми, и поэтому в классе она была чем-то вроде «белой вороны», которую постоянно пытались ужалить. Комната Тани завалена картами, книгами о путешествиях. Даша боится, что если даст волю, свою дочь она больше никогда не увидит. После смерти Олега, у Даши перемкнуло внутри абсолютно все – ныне, красивая тридцатилетняя девушка, «метр шестьдесят бесконечных нервов» – как ее охарактеризовал Олег, видит смыслом своей жизни быть постоянно и везде рядом с Таней. Чрезмерная опека привела к конфликту с дочкой. Даша выстроила идеальную для ее текущей ситуации концепцию «держать ребенка на коротком поводке». Вот только проблема в том, что Таня – упрямая и закрытая девочка, и одному богу известно, что творится в ее голове.

На свое одиннадцатилетие, Таня заказала весьма необычный подарок. За неделю до праздника, девочка устроила маме серьезный разговор. В котором она просила не делать изысканное и цветастое представление, а отвести ее… на полуостров Ямал. Даша отказалась, заявив, что «маленькой девочке будет трудно там». Идет учебный год, у Тани оценки редко взбирались выше «трех ступеней ада», и Даша желала хоть как-то ситуацию выправить. Но упрямый характер Олега взыграл в Тане с еще большей силой и яростью. Девочка требовала от мамы поездку на Ямал, на могилку к папе. И никак иначе. В противном случае, Таня пригрозила отправиться на север пешком. «Почти как Ломоносов…» – смеялась мама Даши, но самой героини было не до улыбок. Каждый новый день приносил тягостные разговоры о севере, о планах, как туда добраться и что там делать. Даша героически сопротивлялась. Но, однажды, увидела на столике Тани, в ее комнате, записку, в которой та недвусмысленно написала прощальное письмо. Даша трижды облилась потом, затем слезами, взялась за голову, позвонила маме… Пока Таня была в школе, Даша решала вопрос века. Вернувшаяся из школе девочка, увидела зареванную маму, которая согласилась на столь экстравагантное путешествие, лишь бы «дочка осталась дома». Таня прыгала от радости до потолка, но Даша… Даша не сломилась. Она не дала себе мысль о том, что эта поездка пойдет ей на пользу. Напротив, для Даши путешествие на Ямал стало сродни заходу на гильотину. Девушка внешне подавала признаки радости, но внутри дала себе настрой: при первой же возможности повернуть на дорогу до дома.

Глава I. Прибытие

Место действия – о. Халэвнго, Обская губа (п-ов Ямал).

Над полуостровом, барахтаясь в потоках воздуха, летит кукурузник. Безлюдные космические пейзажи тундры – болотистые чащобы, окольцованные извилистыми речушками и редкими лесополосами. Смотря на все это из окна самолета, Даша боролась с внутренним страхом за Таню. Перед ней постоянно стоит образ Олега, его пронзительная улыбка, светлые и бездонные глаза, рыжие волосы. Осиная талия, накаченные руки… Даша влюбилась в Олега, и полетела ее душа в облака…

Прежде, чем самолет начал снижаться, его несколько раз тряхнуло. Кукурузник пошел на посадку, разрывая белую пелену. Сквозь бесконечно вертящийся пропеллер, стали видны очертания аэродрома острова Халэвнго. Даша погладила спящую на ее коленках Таню, поцеловав ее в лоб.

– Вставай, соня! – сказала Даша нежным голосом.

– О! Уже? Папа! – визгнула Таня, едва проснувшись, и прильнув к окну, – Боже, мама! Тут так красиво!

Даша повертела носом.

– Волжские пейзажи по живее будут, – пробурчала Даша под нос, предпочитая не связываться с восхищением своей дочери.

– Милые дамы, мы идем на посадку! – прокашлял громкоговоритель в салоне кукурузника.

Аэродром Халэвнго когда-то был центром притяжения полярников с материка. Сюда прилетали самолеты за горючим, привозя продукты для местной метеостанции «Нум». С распадом СССР надобность в станции пропала, рабочий персонал станции перевели на Таймыр, и про аэродром забыли. Теперь его постоянными служащими являются ветер и шальные призраки – в вечернюю зарю в окнах и дверях лучи уходящего солнца рисуют при помощи снежной скатерти силуэты людей. На диспетчерской башне до сих пор барахтается флаг с серпом и молотом. В кабинете начальника аэродрома висит покосившейся портрет Ильича, застыл во времени патефон, в столах остались забытые кипы документов (что в них знает лишь пыль и кромка льда). В ангаре стоит затерянный между двумя эпохами еще один кукурузник. Кто-то ушлый снял с него пропеллер и заднее шасси. Самолеты не садились на Халэвнго долгие два десятилетия. Кукурузник с Дашей и Таней на борту первый за долгие годы самолет в здешних краях. Рокот двигателя кукурузника беспощадно резал гулкую тишину тундры на части.

– Мрак, – ругнулся первый пилот Роман, смотря на заброшенный аэродром.

– Советское наследие… – задумался второй пилот Алексей.

– Того гляди, сейчас попрут зомби… – Роман притянул на себя рычаг.

– Чур сначала сожрут мелкую… Она слишком по умному на всех смотрит, – Алексей лишь к концу фразы понял ущербность своей шутки, глядя на прямолинейный взгляд Романа, в котором четко читалось: «Ахахах! Как смешно!»

У обочины взлетно-посадочной полосы стоит ржавая буханка. Возле нее, облокотившись локтями, с интересом наблюдают за кукурузником единственные обитатели острова – Савелий Карпович и Матвей.

Дверь кукурузника со скрипом открывается, и сначала на воздух выходит Даша.

– Как ты повзрослела, Даша! – Савелий Карпович полез обниматься.

– Жутко здесь, – мрачно ответила на комплимент полярника Даша.

– Север, – ухмыльнулся Матвей, – Он такой, атмосферный!

Савелий Карпович и Матвей схватили чемоданы, и потащили их в буханку. Таня уже из нее махала пилотам рукой, когда те пошли на взлет.

– Слава богу, мы летим в Салехард, обратно! – успокаивал сам себя Роман.

– Боишься тут заледенеть? – подмигнул Алексей.

– Боюсь, стать частью местной фауны, как те два… – Роман три раза перекрестился, – Два года назад мой брат завозил им продукты, с лодки, когда его танкер проплывал неподалеку. Говорит, один постоянно травит байки о каких-то Великих Проходах, второй вечно пишет у себя в кабинете «Бытие Севера». Бррр…

– Ну, надо же как-то скрашивать свой досуг!

– Отшельники-психопаты. Они уже давно замерзли, и это их мумии. Они съедят этих несчастных девушек, и завтра мы будем забирать их останки.

На эту фразу Романа Алексей выпучил глаза. Между пилотами воцарилась тишина, которую нарушил Алексей.

– Ставлю пять тысяч, что мы будем забирать трупы.

– Десять тысяч, и ты ведешь самолет до Таймыра!

– Идет!

***

Буханка резво мчалась по убитой временем дороге. Дивные пейзажи тундры сменились лесотундрой, где-то через четверть часа, пошли болота и озера. Сквозь заросли на открытые площади выбегают пары северных оленей.

– Здесь первый круг ада? – поинтересовалась Даша.