Волчьи тропы

– Не этого ли ты хотел, Миша? – поинтересовался внутренний голос, гнусаво посмеиваясь. Жизни вне осточертевших стен Убежища, когда ты в состоянии сам наладить собственную судьбу, вырвавшись из привычных нудных канонов, что навязывают тебе уставы и предписания? Жизни с арбалетом или самострелом в руках, когда ты не только строишь сам себя, но хватаешь будущее за глотку сильной рукой и прижимаешь к стене, заставляя делать по-твоему. Миха вспомнил, как еще в детстве хотел сбежать из дома с Миссией, но Братья, посмеиваясь на своем иностранном языке, все-таки вскрыли ящик и доставили малолетнюю находку представителю Убежища… Хотя, с другой стороны, а тут что, канонов или предписаний нет? Странные люди, эти северяне. Миха незаметно для самого себя покачал головой, и тишина коридора наполнилась его новым тяжелым вздохом.

Вывернули наизнанку всю его жизнь, перечеркнув прошлое огромным жирным крестом, и приглашают к столу. Будет у тебя, Мишка, – не унимался голос, – и кожаная потертая броня, и карабин, и может даже меч. Будешь матерым и видавшим виды волчарой, перед которым отродья просто бегут прочь… Миха усмехнулся, криво и горестно. Уснуть бы сейчас, да проснуться свеженьким, забывшим все, отряхнувшимся от грязи. Но ведь проклятая кровь не даст…

И тогда Миха, сам того еще не до конца осознавая, принял одно из первых решений, рассуждая и мысля, как настоящий раум. Он решил пойти в длинный дом, добиться, чтобы его посадили со всеми за стол и, если позволят эти… как их?.. Норны! и, если позволят Норны, жесточайше напиться. Ноги, запомнившие расположение комнат, сами понесли дверга в нужную сторону.

У дверей в зал, где был построен длинный дом, он встретил Бьёрна, Хлёдвига и еще одного викинга, имени которого не знал. Словно не заметив дверга, раумы прошли в двери, переговариваясь и негромко посмеиваясь о своем. Кузнец пропустил их, осмотрел пустынный коридор и вошел следом. Приблизился к деревянному дому, в котором уже скрылись викинги, еще раз внимательно обвел глазами всю огромную залу, куполообразный потолок, пристройки, массивное бетонное основание, и на этот раз заметил то, что скрылось от шокированного взгляда в момент первого посещения. Например, едва заметные коробочки камер наблюдения под вентиляционными люками, или датчики движения, тоненькие красные лучики, направленные на дверь башни. Усмехнувшись под нос, кузнец толкнул тяжелую дощатую дверь и ступил на высокий порог, вдыхая запах похлебки и жареной рыбы.

Дом встретил шумом, неторопливым говором и тихим бренчанием гитары, струны которой лениво пощипывал в своей клети Сигурд. Конунг и ярлы на своих местах, а вот доброй половины остальных еще не было видно. На полу, у самого края правого стола, стояли два огромных кованых котла, от которых так и валил ароматный дым. Северяне еще не сидели за столами – валялись на спальных лавках, что-то шили, точили, болтали, или двигали по клетчатым доскам резные фигурки. Миха обратил внимание, что сигарет в доме не курят – только трубочки. Сделав несколько шагов вперед, кузнец замер в ожидании.

Ну, может быть, тишина наступит, подумал он, как в старых вестернах, когда в салун входил краснокожий или негр, а может кто головой кивнет, все же заметив коротышку, но иллюзии лопнули, подобно мыльному пузырю. Миха стоял посреди дома, словно был сделан из чистейшего, прозрачного хрусталя. Ни на секунду не утих говор, конунг не оторвался от оживленной беседы с Рёриком, и гитара продолжала так же тихонечко плакать. Хорошо, что Харальд предупредил, подумал кузнец, а то бы уселся сейчас на свободное место, а проснулся уже без головы…