Проценты кровью

Усевшись в «Сааб», Петр Григорьевич откинулся на подголовник и замер. Ныли мозги. Все, что приходилось делать новоявленному директору фонда, подполковника раздражало. Раздражали и места, где назначались переговорные встречи и обеды, если это можно назвать обедами. Потому что есть на таких раутах было затруднительно. Странный искусственный мир, вроде огромного аквариума бизнес-центра, оставался для следователя Ерожина чужим и тоскливым. Он вспомнил эрзац-деревья с пластиковыми листиками, прозрачные стаканчики лифтов, бесшумно парящие под стеклянными сводами, эти навороты из металла, стекла и пошлости, и захотел домой к Наде. После командировки они почти не были вместе. В квартире родителей Надя стеснялась, а на вечере у Грыжина им даже не удалось посидеть рядом.

Петр Григорьевич вспомнил о звонке генерала и достал свой мобильный телефон.

– Знаешь театр «Современник» на Чистых прудах? – спросил Грыжин и, не дождавшись ответа, начал ворчливо объяснять, как доехать до места.

– Да я знаю, Иван Григорьевич. Дороги забиты, минут через тридцать доберусь, – пообещал Ерожин и вырулил со стоянки бизнес-центра.

Оставив машину возле «Современника», он вышел к проезжей части и по привычке стал высматривать «Ауди» замминистра. Но Грыжин пришел пешком.

– Привет, начальничек, – пробасил он, и, поняв удивленный взгляд Ерожина, выразительно согнул руку, и ударил ладонью возле локтя: – Все, я теперь безлошадный, Петенька. Машинки персональной больше нет. Пошли, тут рядом.

Они зашагали вдоль бульвара. Через два дома генерал остановился и, порывшись в карманах, достал ключ. К ключу была привязана черная веревка с картонкой.

– Вот наша отмычка, – усмехнулся Грыжин и принялся отпирать дверь двухэтажного особнячка прямо с улицы. – Вывеску пристроим, дверь, ясное дело, надо будет заменить. Ты не пугайся, там пока не очень уютно, зато место миленькое. Бульварчик под окнами, прудик опять же.

Грыжин впустил Петра Григорьевича и запер за собой дверь. Ерожин сделал несколько шагов и остановился. Куски штукатурки на полу, рваные обои, свисающие со стен, толстый слой пыли, покрывавший пол коридора, и колченогий стул в комнате никак не совмещались в представлении подполковника со словом «офис».

– Что? Не нравится? – удивился генерал, отметив недоумение на лице своего бывшего подчиненного. – Ты, Петруха, не девица красная. Ремонт сами по своему разумению сделаем. Нам готовенького никто не предложит. А если и предложат, то обдерут как липку. Ты что, миллионер?

Петр Григорьевич, чтобы не расстраивать пенсионера, согласился, что после ремонта тут может быть недурно. Помещение состояло из двух комнат, загаженного туалетика и довольно большой ванной.

– Раньше квартира была, люди жили, – усмехнулся Грыжин. – Комнатку поменьше отведем тебе под директорский кабинет, а в этой, побольше, я, бухгалтер и если еще кого наймем, тоже сюда усадим. Шкафы с папками поставим. Сейф для денежек заведем. И такой офис заделаем, что тебе Шерлок с Ватсоном на Бейкер-стрит. Представляешь, «Сыскное бюро Ерожина на Чистых прудах»! Звучит?

– Звучит. Только ремонт предстоит серьезный, – закончив осмотр, заключил подполковник.

– У меня, Петруха, десять тысяч зеленых в чулке. Министр на выход по бедности выделил. Неофициально, конечно, но выделил. Чтобы налоги за старика не платить. Не за просто так, а чтобы пенсионер рот поменьше открывал в своей стариковской жизни, – ухмыльнулся Грыжин.

– Скинемся, Иван Григорьевич, – сказал Ерожин. – Половину ты, половину я.

– И не думал, что ты буржуй! Прикопил, стало быть, с аксеновской зарплаты? – удивился генерал.

– Увы. Два месяца, как зарплаты нет, а мне с Надей хотелось погулять. Что было, то и просадил, – признался Ерожин. – Пока Кроткина заменяю, в фонде жалованье беру, тем и жив.

– Тогда чего в благородство играешь? Моих хватит. Не хватит – займем. Денежных мешков у меня в знакомстве целый город, – успокоил Грыжин и, покряхтев, добыл из кармана плоскую серебряную фляжку. – Глотнешь?

– Я же за рулем, – улыбнулся Ерожин постоянству привычек генерала.

– Пожалуй, теперь не отмажу. Раньше хоть на четвереньках за руль, а нынче придется закон уважать.

Грыжин отпил, крякнул и убрал фляжку.

– Деньги достану, – сказал Ерожин. – У жены займу. Она у меня богатенькая. Думаю, не откажет для хорошего дела.

– Неужто за Надьку отец приданое отвалил? – удивился генерал. – Не ожидал от Аксенова. Вот тебе и пьющий папочка!

– Аксенов тут ни при чем. Ну, об этом как-нибудь в другой раз, – ушел от объяснений Ерожин. От бани он отказался. Хотелось поскорее домой. Докатив Грыжина до подъезда – офис генерал присмотрел невдалеке от собственного дома, а жил он в Казарменном переулке. – Ерожин вынул телефон и хотел набрать номер Аксеновых. Но телефон в его руках издал мелодичный звон, и подполковник услыхал в трубке нетерпеливый голос Нади:

– Ты где? Я давно дома и жду не дождусь. Тут столько всего тебе рассказать надо. Бабушка в воскресенье гостей зовет на свадьбу…

– Какую свадьбу? – не понял супруг.

– На нашу, Петя, – рассмеялась Над я. – Приезжай скорее.

– Еду. У меня для тебя тоже будут сюрпризы. Денег взаймы попрошу, – серьезным тоном сообщил Ерожин.

– Денег? У меня? – В трубке замолчали.

– Чего молчишь? Жалко? – улыбнулся Ерожин.

– Где же я возьму? – растерялась Надя.

– Ты у меня богачка. – Оставив жену в недоумении, Ерожин отложил телефон и рванул с места.

10

Таня шла по пустынному зданию стадиона «Вымпел». Эхо повторяло стук ее каблучков по цементу пола. До чего же жутко и неуютно выглядит без людей здание, предназначенное для толпы! Множество дверей по бокам длиннющего коридора оказались не запертыми, и Назарова заглядывала в помещения. Нигде ни души. Младший лейтенант пыталась догадаться, для чего предназначены эти унылые и безликие пространства, и не могла. Лишь в одном небольшом зале она увидела инвалидов на креслах-каталках. Молодые люди гоняли мяч и забрасывали его в баскетбольные корзины. Таня смутилась. Меньше всего она ожидала увидеть здесь калек, но девушка поняла, что ее смущение может показаться обидным, и, пересилив себя, улыбнулась и спросила:

– Ребята, где здесь раздевалки боксеров?

– За закрытым спортзалом, – ответил один из безногих спортсменов и, резво подкатив к Тане, предложил: – Я покажу.

– Ну зачем же вам отрываться? Вы мне на словах… – сказала Таня и покраснела. Ей подумалось, что очень неприлично заставлять безногого человека услуживать здоровой девице.

– Мне не трудно, я же на колесах, – усмехнулся молодой человек, видимо догадавшийся о мыслях незнакомки.

Таня не ответила и пошла за спортсменом. Она едва успевала за его коляской и, когда баскетболист остановился у нужной двери, уже немного задыхалась.