Хоккей. Родоначальники и новички

Поразительно, но факт, который я готов засвидетельствовать: Анатолий Тарасов никогда не скрывал свои нововведения – свои секреты, которые действительно дорогого стоили. И это при его честолюбии, азарте, привычке побеждать и абсолютном неприятии возможности проигрыша своей команды!

На чемпионате мира 1970 года в Швеции я получил от Анатолия Владимировича указание просмотреть тренировку чехословацкой сборной с тем, чтобы проанализировать ее и попытаться предугадать их тактический план на предстоявший с нашей сборной матч. Я пошел по прямому пути, обратившись в администрацию Ледового дворца: узнал время занятия и, взяв блокнот, отправился на трибуну, однако наткнулся на запертые повсюду двери. Оказалось, что тренерский штаб сборной ЧССР попросил организаторов турнира обеспечить условия для закрытой подготовки к матчу со сборной СССР.

Вернулся ни с чем в расположение нашей команды и доложил о закрытом «шлагбауме». Тарасов был неумолим:

– Юрий Васильевич, ты уж извини, но это твои проблемы. Их тренировку обязан посмотреть! Остальное меня не касается.

Ну, делать нечего. Я кружным путем, по верхним этажам «Юханесхоф», петляя между какими-то трубами и кабинами телекомментаторов, ухитрился-таки попасть на трибуны и занять где-то в углу неприметное место. Задание я в итоге выполнил. Тарасов внимательно выслушал меня и поблагодарил. А я не выдержал и спросил с досадой и удивлением:

– Анатолий Владимирович, ну вот наши чешские друзья занимаются при закрытых дверях, а почему вы готовы всех пустить на свои тренировки?! Даже в пресс-релизах сообщается об открытых тренировках советской сборной.

– Пойми, все новое, все тренерские придумки живут один матч! После финальной сирены это становится доступным любому специалисту.

Тарасов в дуэте с Чернышевым не просто устраивал открытые тренировки сборной СССР, а любил видеть на трибуне заинтересованных специалистов. О занятиях в ЦСКА и говорить нечего. Артистичного по натуре Анатолия Владимировича это дополнительно воодушевляло, и тогда занятие превращалось уже в настоящий спектакль.

Но вернемся к разговору о технике. Говорится, и верно говорится, что она – душа таланта спортсмена! Без высокой технической оснащенности невозможно стать выдающимся, полезным своей команде игроком. Техника, ее уровень влияют и на стабильность результатов. На высоте исполнительское мастерство хоккеистов – высока и стабильность их игры. Не владеют спортсмены техникой в должной мере – играют с большими перепадами. Это все верно. Но в те годы после первых международных побед нам надо было добиваться успехов, наращивать обороты. Наш любитель спорта, загоревшись хоккеем, не хотел ждать, пока наши игроки подтянут техническую выучку.

Побед можно добиваться, используя и другие (тоже важные) компоненты игры, такие, к примеру, как тактика, физический и волевой заряд, игровая дисциплина – при условии, если сумма этих слагаемых достаточно высока. Можно играть на слабостях соперника. Да и сильного соперника можно сделать слабым, уязвимым, предлагая ему хоккей, для него неудобный, неприятный, как касторка.

Среди «изюминок» тренерской работы – творчество, изобретательность. Они выражаются не только в том, что тренер выдумывает для игроков новые тренировочные упражнения, постепенно обновляя и усложняя их. Но и расширяет амплуа хоккеиста, круг его основных обязанностей, по-новому компонует звенья с принятием контрмер при игре с равным по классу соперником. Тренер творческий, смелый способен подчас побеждать своей командой и куда более сильного соперника. Вот почему в каждом хоккейном сражении существует еще и скрытый интерес.

Наши победы над канадскими хоккеистами в первые годы встреч с ними зиждились главным образом на отличной физической подготовке. А если говорить конкретней – на сочетании скоростного маневра и умения в условиях, когда наших игроков на поле как бы больше, играть свободно, применяя быстротечный пас. Понадобились долгие и неприятные для канадских хоккеистов годы, прежде чем они тактически и психологически перестроились. К своему превосходству в индивидуальном мастерстве, в умении массированно применять силовое давление, целеустремленно, индивидуально ярко поражать ворота соперники добавили тактическую расчетливость.

Их победы в розыгрыше Кубка Канады, в турнире на приз «Известий» 1987 года, успех их молодежной команды на чемпионате мира 4 января 1988 года, говорят о зрелости тренерских решений. Пусть у всех этих турниров и матчей были разные сюжеты, но общим было вот что: плотная, эшелонированная оборона канадцев лишала наших хоккеистов свободы скоростного маневра, а скученность на ограниченном пространстве игроков не позволяла атакующим пустить в ход такое сильное средство, каким является у нас разноплановый пас. Индивидуальная же игра в позиционной манере, где обороняющимся всегда проще разрушать, где несложно наладить взаимостраховку, выглядела малоэффективной. Канадцы сумели лишить советских игроков привычной тактики, не позволили им сполна проявить свои сильные качества, сыгранность звеньев.

Конечно, в любом матче равных по классу соперников слово может взять его величество случай. Команда побеждает, хотя и не имеет ни игрового, ни территориального превосходства. Сыграл, скажем, слабо вратарь, слишком много команда действовала в численном меньшинстве, вяло был начат матч. Эти и другие подобные мотивы обычно называют тренеры в качестве основных причин неудачи на послематчевых пресс-конференциях.

Конечно, для настоящего специалиста эти доводы малоубедительны, хотя и есть в них доля истины. Истоки поражения своей команды тренеру надо начинать с раздумий о причине сильных действий соперника. Ведь именно это главным образом не позволило его команде сполна проявить себя, выполнить намеченный тактический план. А уж если тренер говорит о слабой игре своих подопечных, то не имеет права утаивать и собственные просчеты. В определении состава, в организации тренировочного процесса, в психологической подготовке команды к матчу.

Начало поединка. Наша молодежная команда, выступая в Москве, проиграла канадским сверстникам первый период со счетом 0:2. Почему? Лишь потому, что не была правильно сориентирована на игру с места в карьер, на высокий темп с первых минут, на захват инициативы. Кто в этом виноват? Игроки? Ничего подобного. За состояние команды, настрой каждого хоккеиста на игру в ответе только тренер.

В Канаде и США были удивлены нашим катанием – быстрым, непринужденным, без натуги, – этаким красивым, если глядеть со стороны, катанием. Последнее тоже важно – игра же ведется для зрителя. Если движения спортсменов эстетичны – это ласкает глаз. Техникой бега на коньках и с малых лет, и позже, будучи взрослыми, мы никогда не занимались. А вот накатывали за зиму огромный километраж.

Сейчас созданы трактаты специалистов по различным видам спорта о многоразовых тренировках. Они интересны и полезны. Но начало таких тренировок было положено нами, мальчишками двадцатых-тридцатых годов. Зимой на больших переменах в школе мы постоянно играли в хоккей на двое ворот. А после занятий шли на каток общего пользования. От школы до дому не шли – бежали. Или, быстро прикрутив коньки к валенкам, скользили по обледенелым мостовым. Подсчитать бы, сколько же мы проводили на льду времени! Наверное, не менее шести-семи часов в день. Во всяком случае, на катках, на замерзших прудах катались допоздна. Сами не уходили. Нас прогоняли дворники или уводили за руку потерявшие терпение родители.

Вечерами на катках мы не катались – летали по льду, подчас нарушая общее направление движения массы катающихся. Пугали девушек, и не только пугали, но подчас, проявляя свой боевой характер и прекрасное владение коньками, использовали эти достоинства для знакомства. Прием применялся самый простой и, как правило, беспроигрышный. Кто-либо из друзей будто бы случайно подталкивал девушку, и, когда она уже полагала, что падение неизбежно, один из нас тут же подхватывал ее и увозил, сажая на скамейку, в сторону. Кто из девчат в такой ситуации отказывался завязать знакомство со своим «спасителем»!

Вернувшись из Канады осенью 1957 года (и позже), мы, тренеры, сравнивая советский хоккей с канадским, готовились к новым матчам с заокеанскими соперниками. Размышляли о том, как снизить боевой потенциал противника, как тактически лишить его привычной игры.

Может, усилить скоростной маневр игроков по всей площадке с тем, чтобы в единицу времени они пробегали куда больший путь? Тогда на участке, где разыгрывается шайба, наших игроков будет поболее. А это немалый плюс – инициатива опять за нами. Чаще владея шайбой, наши хоккеисты будут иметь возможность обыграть соперника, а за счет быстрого и точного паса атаковать его ворота. Да и в обороне лишний игрок не помеха. Это позволит наладить взаимостраховку, спаренный отбор, усложнить действия индивидуально сильных канадских спортсменов.

Итак, усилив скоростной маневр, мы ставим сопернику дополнительные рогатки, создаем трудности. В этой связи вспоминаю интересный разговор, состоявшийся у меня с бывшим президентом Международной лиги хоккея англичанином Джоном Ахерном. Это был веселый, остроумный человек. «Что это ваши игроки на реактивной скорости носятся по льду? Лучше бы занялись техникой, подтянули ее, а то команда ваша чемпионом становится, а мы и не знаем, кого из хоккеистов называть лучшим».

Действительно, несколько лет подряд мы с Аркадием Чернышевым по итогам мировых первенств сами предлагали кандидатов на звание лучших в своем амплуа хоккеистов. Но тогда я ему ответил: «Господин Ахерн, как жаль, что вы в зоопарке слонов-то и не разглядели!» Этим я намекал на разницу во вкусах.

Меняются взгляды на хоккей, происходит в хоккейном мире переоценка ценностей. Но тогда многие не хотели замечать сильных сторон нашего хоккея. Хихикали, наблюдая наши тренировки, наши матчи, не только канадцы. Им вторили авторитеты из других стран.

Что касается боссов канадского хоккея, то они долгие годы выдерживали свою гордыню. Любительские команды проигрывали на официальных соревнованиях, чемпионатах мира, Олимпийских играх не только нам, но и чехословацкой сборной. И воспринимали это за океаном как-то уж больно спокойно, не предпринимая никаких серьезных мер для усиления игры своих команд. Долгие годы не менялся их игровой стиль – никто не желал использовать тактическое разнообразие европейского хоккея, прогрессивные тенденции в учебно-тренировочном процессе.

Вызов профессионалам

Мы понимали: у них надежный щит – профессиональный хоккей, слава которому пропета в толстенных справочниках, книгах, мемуарах. Неприступность и величие канадского хоккея постепенно внушались широко поставленной и квалифицированной информацией по радио и телевидению. Неудивительно, что поражения канадских команд в различного рода международных соревнованиях нисколько не влияли на интерес к хоккею в самой Канаде. Зритель по-прежнему охотно заполнял вместительные и великолепные спортивные дворцы – канадские боссы умело оберегали авторитет своего хоккея.

В те далекие годы меня удивил такой вот случай. Знаменитый шведский хоккеист Свен «Тумба» Юханссон, в расцвете своего спортивного дарования, проходил стажировку в Канаде. Было это в середине 60-х годов. И вдруг был забракован. Не подошел в основной состав ни в один клуб НХЛ. Это лучший-то форвард Европы! Кумир публики, в действиях которого гармонично сочетались легкость при исполнении скоростного маневра с целым каскадом технических приемов. Он умел в любое мгновение дать партнеру скрытный пас, уверенно обвести защитника, точно выстрелить по цели.

И тогда, а тем более сегодня, после многих лет знакомства с профессиональным хоккеем, сомневаюсь, что в то время в неприятии «Тумбы» (да и других европейских хоккеистов) боссы профессионального хоккея руководствовались лишь соображениями интересов дела. Полагаю, была в этом «маневре» и доля лукавства. Во всяком случае, при сравнении лучших европейских игроков с канадскими профессионалами им явно не хватало объективности.

Я был знаком с господином Кемпбеллом, руководителем НХЛ той поры. Мне известны его заслуги в организации профессионального хоккея. Но знал я и другое: к советскому хоккею он относился с недоверием, без особых симпатий. Ну что ж, как говорится, насильно мил не будешь. Возможно, все же он излишне болезненно оберегал профессиональный хоккей, не желая замечать, как усердно европейцы стремятся догнать хоккейную Канаду.

Как здорово, что мир меняется к лучшему. Побеждает желание людей жить в мире. Это благоприятно сказывается на развитии международного сотрудничества, мирового искусства, спорта… Повсеместно расширяются и хоккейные контакты. Кроме традиционных официальных чемпионатов мира, Европы, олимпийских турниров проводятся соревнования среди детских, юношеских, молодежных команд. Значительно шире стали связи на континенте, чаще стали встречаться друг с другом европейские и заокеанские команды – проводятся различные новые турниры, товарищеские матчи. Особую ценность, на мой взгляд, представляют детские и юношеские соревнования. Через призму детского хоккея легче разглядеть новые веяния, распознать, что ждет зрителей и нас, тренеров, в хоккее завтрашнего дня.

И, конечно, повышенный интерес вызывает турнир с участием лучших национальных команд Европы и профессионалов Канады и США.

Верю, пройдут годы, и будет проводиться грандиозный «кругосветный» турнир с участием лучших в своих странах клубов. В этом состязании, которое будет продолжаться до полугода (чтобы не нарушать ритм национальных чемпионатов), ту или иную страну могут представлять поочередно разные команды. Страну-победителя назовет лучшая сумма набранных очков.

В свое время мы с Аркадием Чернышевым обсуждали эту идею с руководителями многих национальных Федераций. Команды Канады, США, СССР, Чехословакии, Швеции, Финляндии уже сегодня достойно могли бы участвовать в подобных соревнованиях. Спортивный мир на протяжении долгих месяцев с удовольствием наблюдал бы хоккейные баталии самого высокого уровня, переживал бы за своих хоккейных кумиров. Какой дополнительный импульс получила бы молодежь мира для своего физического и волевого развития, какая это была бы яркая агитация за хоккей для мальчишек всех стран! И все это в высшей степени отвечало бы духу нового времени.

Однако вернемся к истории. После первого визита в Канаду в 1957 году наши поездки за океан стали регулярными. Ежегодно, обычно под Новый год, мы в течение 15–18 дней проводили турне по Канаде и США, проводя по 10–11 матчей с командами хоккеистов-любителей. Сперва это были клубные команды, а после 1964 года в разных городах мы встречались со сборной командой Канады.

Победы нам давались с большим трудом, но анализ этих встреч свидетельствовал о том, что наш хоккей стал серьезнее, сильнее. В отличие от соперника, мы делали из встреч с ним более действенные выводы, а потому и быстрее росли, наращивали силы. В динамике своего роста наш хоккей выглядел мощнее.

Нельзя сказать, что канадские тренеры мирились с поражениями, не предпринимали никаких мер. С приходом в сборную команду Канады патера Бауэра началось омоложение ее состава. Этот тренер в черной мантии священника выглядел весьма импозантно. Всегда казался спокойным, почти отрешенным от того, что происходит на льду. Но глаза были живыми. Я знал, что хоккеисты его любили, верили в него. Он сказал мне однажды, что поставлен у руля команды не только потому, что хороший тренер, но и потому, что связан с Богом, а Бог всегда людям помощник…

Бауэр своеобразно и интересно проводил тренировки на льду. Было мало свистков, по-видимому, упражнения оговаривались с игроками заранее. Не слышалось громких команд – он никогда не повышал голоса. Зато было много тихих, спокойных, порой задушевных бесед. По лицу, по жестам игроков можно было догадываться, что они удовлетворены таким контактом с тренером. По выступлениям Бауэра в печати, на пресс-конференциях можно было понять, что мы имеем дело с незаурядным человеком. В теории хоккея он, бесспорно, разбирался.

Так уж повелось, что, изучая соперника, мы больше внимания уделяем игрокам, боевым порядкам звеньев. Этого, полагаю, далеко недостаточно. Главное, по-моему, – знать тренера соперников. Знать его кредо, особенности характера.

Однажды мне показалось, что канадский тренер хочет если не изменить, то хотя бы модернизировать игру своей команды. Дело было в Колорадо. Мы проводили тренировку, а следом на лед должна была выйти канадская команда. На наших занятиях присутствовал и Бауэр. В этом не было ничего необычного. Мы, тренеры, как правило, посещали тренировки друг друга. В этой традиции была не только дань уважения, но и стремление что-либо подметить, почерпнуть для себя в действиях коллеги, хоккеистов, звеньев.

Быстро переодевшись после занятий, мы, советские тренеры, с блокнотами в руках поспешили на тренировку канадцев, И вдруг… видим, что канадский коллега повторяет упражнения, которые только что выполняла наша команда. Чуть позже, после душа, к нам подсели наши игроки. Они тоже были удивлены. Что это? Для чего канадцы позаимствовали наши упражнения? Ради забавы? Вряд ли. Серьезный тренер не будет терять попусту время, отпущенное на подготовку к матчу. Значит, тут другие причины, вызванные симпатиями к нашему хоккею, желанием что-то перенять у него, утвердить в своей игре.

Много лет прошло с того дня. Теперь многие профессиональные команды широко используют советский поточный метод тренировки. И мы этим гордимся. Значит, в организации тренировок мы с самого начала пошли по новому, рациональному пути. Но в связи с этим случаем хочу как тренер высказать свое мнение по поводу того, как и что следует заимствовать у соперника.

Конечно, команда, которая добивается победы, заслуживает и похвалы, и серьезного изучения. Это несложно сделать, ведь по ходу матча тренер делает пометки в блокноте. К тому же сейчас команды мастеров обслуживают научно-исследовательские бригады, которые фиксируют данные основных средств и методов борьбы, а также записывают матчи на видео. Так что тренер проигравшей команды (если, конечно, он человек серьезный) имеет возможность оперативно расшифровать видео с записью матча и сказать хотя бы самому себе, в чем соперник силен, в каких компонентах опережает его команду.

А вот вопрос заимствования чего-либо лучшего у соперника – не простой. Конечно, было бы невежеством не замечать, не перенимать чужой опыт. Но как перенимать? Так, как это сделал патер Бауэр? Нет, не так. Я против любого копирования.

Копия… Не люблю этого слова. И не верю, что этим путем можно и в спорте, и в жизни достигнуть каких-либо высот. Подражательство даст на первых порах какой-то эффект, может быть, принесет и победу. Но получит ли удовлетворение тренер? Ведь это будет не его, выстраданное, а заимствованное у кого-то. А потому не будет долговечен и успех. К тому же тренер всегда обязан помнить о том, что за ним пристально наблюдают игроки, постоянно оценивают его действия и поступки. И когда канадский тренер проводил занятия со своей командой по чужому сценарию, то не думаю, что в конечном итоге это подняло в глазах хоккеистов его авторитет.

Тогда как же с обменом опытом? Как изучать, перенимать его у других, применять на практике? Вот несколько соображений.

Первое. Перед тем как предлагать игрокам новые упражнения, тренеру следует тщательно продумать все «за» и «против» по принципу: семь раз отмерь – один раз отрежь. Увидел новое упражнение? Проанализируй его: как, зачем, почему? Все взвесь, «разложи по полочкам». Отбирать из увиденного не просто новое, а только полезное для команды. Это касается и тактических решений для отдельных игровых фаз, а также педагогических, методических подходов к тренировке.

Второй совет. То, что тренер подметил и решил перенять, непременно должно быть переработано, модернизировано. Изменено с учетом уровня, особенностей его команды, достоинств и характера хоккеистов, собственных его убеждений. Лишь тогда новшество придется ко двору, принесет пользу и хоккеистам, и команде. Лишь такой творческий подход – не механический слепок – обогатит тренера нужным материалом.

Встречаясь с нами в конце 50 – начале 60-х годов, канадцы ничего не меняли в своей игре, ничего не заимствовали из нашего уже тогда довольно разнообразного технико-тактического арсенала. Они еще верили, что сильнее нас, и каждому поражению находили всякий раз какую-либо случайную причину. Получалось, что им у соперника учиться нечему. Кстати, в поисках причин поражений мы, тренеры, бываем куда как изощренны, убеждая болельщика в том, что это случай, что в спорте выигрывают не все, что можно дела поправить, если от команды не отвернется удача. Что касается канадских тренеров, то, полагаю, они в то время допустили стратегический просчет: потеряли время, не обогащая свой хоккей, не изменяя его, не тратя время на поиски того, что годилось бы для успешной борьбы с непривычным соперником. А таким предстал перед ними молодой советский хоккей, пусть во многом пока еще и несовершенный.

Итак, канадские специалисты в то время слепо верили в свой хоккей, были убеждены, что привычными им средствами и методами борьбы одолеют всех, в том числе и советские команды. Конечно, после неудач ими предпринимались кое-какие меры. В состав вводились индивидуально сильные, более мощные хоккеисты. Все меньше оставалось в составе возрастных игроков, их стали менять на шустрых, скоростных. На лед выпускались целые косяки хоккеистов-забияк, беспощадных к себе и к соперникам. В каждом матче они испытывали наших ребят на прочность.