Мертвоград

– Он позже выполз… Мне на него тот парень указал, которого псевдогаст покусал.

– Парень увидел шоггота раньше тебя?

– Да.

– Такое вообще-то может быть?

– Не знаю.

– А что, если он тоже инфицированный?

– И что ты предлагаешь?

– Я не предлагаю, а спрашиваю.

– Лучше бы предложил что-нибудь.

– Оставь это кримам, Гибер. У нас и без того забот хватает… Да какое там! – Верша с досадой махнул рукой. – Мы сегодня, скажем прямо, в полном дерьме.

Он забрал у Игоря фиксаторы и точными, отработанными движениями разложил не особенно сложную крестообразную конструкцию.

– Мы? – саркастически усмехнулся Игорь. – Город в дерьме тонет. А мы еще как-то на плаву держимся.

Это была уже реплика, адресованная самому себе – Верша его не слушал.

– Ну, как? – поинтересовался санитар у патрульных. – Все еще дергается?

– Да еще как! – ответил тот, что не давал лейтенанту распустить затянутую на шее проволочную петлю.

– Ну, сейчас мы его утихомирим… Растяните-ка руки в стороны… До упора… Сильнее!

Присев на корточки, Верша наложил крестообразную раму лейтенанту на грудь, подтянул перекладины до рук и защелкнул на запястьях и локтях широкие, проложенные мягкой, пористой резиной фиксаторы. Четыре других фиксатора защелкнулись на щиколотках и чуть выше коленей лейтенанта. После чего Верша прижал к телу распятые на перекладинах руки Ширшова и закрепил их на центральной штанге. Теперь оставалось самое главное. На полуподвижном шарнире, расположенном на верхней части металлической конструкции, Верша закрепил проволочный каркас с кожаной полумаской и одним поворотом винта зафиксировал ее на лице Ширшова.

– Вот так! – Нажав клавиши одновременно с двух сторон, он загнал в рот лейтенанту стальной мундштук, как на удилах. – Можно снимать петлю, – сказал он патрульному. – А теперь подняли и осторожно понесли.

Патрульные взялись за рукоятки на штангах фиксатора и понесли обездвиженного командира к машине «неотложки».

– Ох, и ни фига себе! – тяжко выдохнул первый, заглянувший в машину.

– Как на скотобойне, – поморщился второй.

– И не говорите, ребята, – удрученно кивнул Верша. – Вот так, прикиньте, каждый день. – Он посмотрел на Игоря. – Уйду я с этой работы, Гибер. Точно, уйду.

– Да куда ты уйдешь? – Игорь даже не усмехнулся, настолько привычными были причитания напарника. И если бы один Верша тянул этот заунывный плач. – Тебя Молчун не отпустит.

– А что мне Молчун! – с вызовом вскинул подбородок Верша. – Не он меня на службу принимал!.. А если потребуется, я до самого старшего киура дойду!

Верша запрыгнул в машину, сдвинул в сторону мертвых и накинул на их тела прорезиненную простыню.

– Так он тебя и ждет.

– Кто?

– Старший киур, кто же еще.

– Ждет не ждет, а ежели меня все это сильно достанет… – Не закончив фразу, Верша протянул руку патрульному. – Ну-ка, давай!

Перехватив рукоятки распорки, чистильщик втащил обездвиженного лейтенанта в машину, уложил его по правому борту рядом с поднятой скамейкой и защелкнул на штанге боковые зажимы, чтобы во время движения не мотало.

– Ну, как, удобно? – Верша заглянул Ширшову в глаза.

И в этом не было даже намека на насмешку. Он и в самом деле заботился о том, чтобы не причинять лейтенанту лишних неудобств.

Проволочная петля на горло – это для сырца, а бывшему лейтенанту Ширшову лежать должно быть удобно, пусть даже связанным и с железным мундштуком во рту.

– Может, ему еще транквилизатор вколоть? А то взгляд какой-то совсем уж безумный.

– На него лекарства уже не действуют.

– И что с ним теперь будет? – спросил один из патрульных.

– Я не врач.

Игорь не хотел смотреть на патрульных – знал, что увидит лишь затемненные забрала. Рядом с ним находились четверо ребят, на глазах у которых их командир только что обернулся тупой, злобной тварью. И ни одного из них чистильщик не смог бы узнать в лицо, даже если бы столкнулся с ним нос к носу в метро. Или в маршрутке сел на соседнее сиденье.

Почему они прячут лица?

Или лучше спросить – от кого?

А может, лучше и не спрашивать?

Может, так и должно быть?

Может, так было правильно?

Может, это санитары дураки, что выставляют лица на всеобщее обозрение? Будто они знаменитости какие! Ведь можно же хотя бы темные солнцезащитные очки надеть… Хотя ночью – это глупо… Ну, тогда, марлевые повязки. Санитарам – в самый раз… Легко, должно быть, жить тому, кто смотрит на мир сквозь танковую амбразуру.

Игорю вдруг захотелось закрыть глаза и начать считать проплывающих перед мысленным взором слонов. Можно – розовых. С ажурными, полупрозрачными крылышками и длинными, закручивающимися на концах усиками, как у бабочек. С добрыми, задумчивыми взглядами и мохнатыми ресницами… Чтобы уснуть… Уснуть и видеть сны… Сны про розовых слонов. А не кошмары про залитые кровью машины «неотложки», превращающихся в чудовищ людей и вовсе неведомых тварей, лезущих сквозь прорехи в гнилом, затасканном полотне мироздания.

– …И пусть сам старший киур с этим разбирается!

Игорь открыл глаза:

– Что?

Верша сидел на подножке, подперев голову кулаком.

– Скажи мне, Гибер, для чего существует Гильдия чистильщиков?