Комната одиночества

– Так точно!

– Голос у вас хороший, – улыбнулся начпо. – В обиду себя не давайте! Я, помнится, тоже был лейтенантом. Собрались мы как-то на выход в море. Иду по пирсу, а мичман кричит мне, мол, лейтенант, что там возишься? Давай побыстрее. Я как крикну: «Товарищ мичман, ко мне!» Построил его как следует, потом панибратства не было. Так и вы, не давайте себя в обиду.

Выдержал паузу, точно артист:

– Куда направили вас?

– В АСС!

– О-о! – скривился начпо, как от лимона. – Не повезло вам, у водолазов все начальство пьет. Так что берите власть в свои руки.

Потом помолчал немного и добавил:

– Вы коммунист? Где ваш партбилет?

– Нет, – говорю, – комсомолец.

– Ну, все равно, где билет и открепительный талон?

– В гостинице, – говорю, – не взял с собой.

– Плохо, – начпо вновь поморщился. – Нужно постоянно при себе иметь партбилет. А комсомол, пусть маленькая, но тоже партия.

Вновь пауза. И, наконец:

– Ну что ж, желаю успехов! – и встал.

Я пожал его горячую сухую ладонь и вышел.

Я подумал, что, в общем-то, неплохой начпо. А то, как понарассказывают про политработников, что сплошь диктаторы и ублюдки, так хоть в партию не вступай. В общем, мне начпо после первой нашей встречи даже понравился, а когда рассказали, что у него вторая жена на двенадцать лет его моложе, то я и вовсе зауважал такого человека, который смог, несмотря на положение, порвать отношения с нелюбимым человеком. В общем, в гостиницу я вернулся более уверенным в будущем, чем когда покидал ее. Всегда приятно осознать, что можно опереться на что-то или на кого-то.

Я не стал тащиться пешком через весь город в гостиницу, тем более, что начал накрапывать мелкий дождик. Так вот, остановил я такси, сел и указал название гостиницы, куда меня нужно доставить. А водитель, молодой такой грузин, для начала включил магнитофон, а потом счетчик, а когда тронулся с места, покосился на моих змей в петлицах и спросил:

– Слушай, ты не можешь достать промедол?

В салоне звучал разухабистый рок, поэтому я не понял, что водитель хочет. Я ответил нейтральным вопросом:

– А что такое?

– Да у моего родственника фантомные боли, нужно достать, – пауза. – Я деньги дам.

Он так интересно произнес: «Денгы дам!» Мне кажется, в Грузин это самое популярное выражение. Так вот, тогда, в первые дни, я еще не мог различать по внешнему виду, кто передо мной – обычный человек или наркоман. Это позже я стал различать их по внешнему виду и по манере поведения. Например, если глубоко завалены глаза и взгляд как из колодца, при этом человек постоянно твердит, что не курит и не пьет и всегда старается подсесть к тебе, как к врачу – значит ОН. И точно, частенько все происходило по одному сценарию: вычисление на вечеринке или за столиком меня, как врача, потом подсадка, далее невинные вопросики, а под занавес просьба в лоб:

– Продай морфин!

Тут же приводились причины: то фантомные боли у родственников, то, у них же, неизлечимая болезнь вроде рака с метастазами, то хроническая ишемическая болезнь сердца. Я одному посоветовал при последней форме вместо наркотиков применять двухпроцентную нитроглицериновую мазь, так он подумал, дурило, что я цену набиваю.

Когда я был в Севастополе в интернатуре, то зашел в ресторан.

Конечно, я знаю запах конопли, этот терпкий сладковатый запах, от которого сушит слизистую во рту и полости носа. Индийская конопля! Мой однокашник, Витек Петриков, баловался коноплей. Но это увлечение для него сурово закончилось, не рассчитал дружочек! Еще в «системе» я замечал, что Витек балуется таблеточками. Но что самое интересное, так это Витькина память. Перед экзаменом он выучивал книгу так, что мог указать в тексте знак препинания следующим образом:

– Поставлено двоеточие на странице сто двадцать четыре, пятая строка сверху!

Да, именно так! К третьему курсу Витек стал выбрасывать всякие фокусы. Стоим в строю, вдруг у Витька начинается неукротимая рвота. Я думал, что Витек выпендривается, но дальше больше: пойдем с ребятами в пивбар, так Витек опрокинет в себя парочку кружек и начинает подвисать на плечах товарищей. Даже по «системе» ходил анекдот:

– Знаешь симптом Петрикова?

– Нет.

– Снять подругу, привести к себе в номер и лечь спать.

– И все?

– Все!

Позже, ближе к выпуску, у Витька стали вываливаться из карманов упаковки различных таблеток психотропного действия, а кончилось тем, что на втором году службы в звании лейтенанта Витек как-то ночью пришел в лазарет и предложил дежурному себя в качестве подмены. У дежурного семья и все такое, к тому же подобных предложений никто и никогда не давал. В общем, заменились. Утром приходит в лазарет начальник и видит: Витек лежит на полу в наркозе, а в журнале запись: «Больной – матрос Петриков, диагноз – болен», в графе «Что сделано» – «Введен морфин в такой-то дозе».

Так вот, Витек как-то при мне забил косячок в папиросу «Беломорканал». Делал это так: выдул табак из папиросы, вместо него впихнул волокна конопли. Подкурил и стал затягиваться, а в перерывах попивал сухое вино. С тех пор я и знаю этот сладковатый запах. Тогда с Витьком я сам попробовал затянуться раз-другой. Но я ничего не почувствовал, только горечь, и еще меня потом тошнило. И чего хорошего находят в наркотиках?

Так вот, в Севастополе, в зале ресторана, пахло коноплей, это точно. В фойе прохаживались милиционеры и совершенно спокойно занимались своими делами. Со мной тогда за столиком сидел какой-то носатый с черными волосами, говорил, что из Баку. Этот айзер повел своим необъятным шнобилем и изрек:

– Нет у вас в России Советской власти! У нас бы весь ресторан перетрясли, но нашли, откуда пахнет!

Таксисту я ответил так:

– Прости, брат, но я пока не материально ответственный!

Конечно, я не собирался «тянуть» червонец за продажу наркотиков, нет, что я, дурак, что ли? И никогда бы я не стал этим поганым делом заниматься. За все время службы я только и сделал, что назначил десять таблеток кодеина. Но чтоб я деньги взял – никогда. А получилось, как: ко мне подошел Грек, был такой матрос. Вернее, не матрос, а как бы матрос. Грек был из группы ребят, которые после окончания мореходки отрабатывали несколько лет в части, и только тогда им выдавали военный билет. Ну и служба у этих мореходчиков, нужно отметить. И не военные, и не гражданские. Ползают по территории, как неприкаянные, приказать им никто не может, шляются, в чем хотят, пьют как сапожники. А Грек, оказывается, и наркотиками еще баловался.

В общем, как-то Грек подходит ко мне и напрямик:

– Не могу, доктор, ломка!

Я, молча в кабинет, Грек за мной. Достал десять таблеток кодеина и молча выложил их перед Греком. Потом вытащил журнал для списывания препаратов группы «А» и пишу его имя, фамилию и т. п… а в конце диагноз: «Не купирующийся обычными средствами приступ кашля».

– Понял? – говорю Греку.

Тот внимательно читает диагноз и кивает головой. Я еще:

– И это было в первый и последний раз! Больше не подходи.

Что нужно отметить, не подходил больше Грек, видел я, что мучился, рожа была такая, что хоть в реанимацию помещай, но как-то спасался.

Вообще-то частенько подходили местные и просили продать что-нибудь из наркотиков, один даже предлагал по рублю за каждую таблетку эуноктина.

А то был случай. У одного знакомого старпома корабля оказался портфель, битком, набитый наркотиками. Корабль, видимо, только что укомплектовали личным составом, и доктора не было или еще какая причина, но наркотики оказались бесхозными. Вот старпом встречает меня и заговорщически начинает шептать:

– Не поможешь наркоту толкнуть? Все поделим пополам!