Проект Новороссия. История русской окраины

Вскоре Киев покинул и митрополит, переместившийся сначала на Волынь, а затем и вовсе в Москву (1300-г.). И-это при том, что и Северо-восточная Русь начала XIV-в. тоже была в тяжелейшем положении, испытывая почти непрерывные вторжения татарских грабительских отрядов. А-Москва только начала возвышаться из многих других мелких городков, и едва переросла на рубеже XIII–XIV-в. в размеры большого села, каковым была во второй половине XII-в. как вотчина бояр Кучковичей. Следовательно, положение Южной Руси на рубеже XIII–XIV-вв. было просто катастрофическим: она обезлюдела. Причем, упадок пережила не только Киевская, но и Черниговская земля.

Можно ли утверждать, что население Южной Руси при смене ее киевского периода литовско-польским не изменилось? Такое утверждение как минимум спорно. Так, можно говорить не только об уходе части населения Южной Руси на север, но и о последующем приходе нового населения с западных русских, особенно белорусских и даже польских земель на киевские и черниговские земли. Например, общеизвестно, что в XVI–XVII-вв. Левобережье и Слободская Украина как раз были заселены преимущественно выходцами из Волыни и Подолии, то есть, потомками древлян, волынян, дулебов и т. д., западнорусским населения, но никак не потомками полян, которые в столетия татарских нашествий и набегов были просто рассеяны как этнос вместе с почти полным упадком их древнего племенного центра– Киева.

Закономерно, также, что в новый, литовско-польский период появляются и закрепляются и новые термины в названии южнорусских земель: Малая Русь и Украина. Причем первый использовался вполне официально уже в начале XIV-в. галицко-волынскими князьями и введен был греками. Второй не был официальным, но точно указал изменение геополитического положения Южной Руси, превратившейся из политического центра большой федерации племен в почти безлюдную окраину. Сначала окраину Великого княжества Литовского, а затем в пограничье Польши, колонизируемое польскими магнатами.

Важнейший источник первой половины XVI-в. Михалон Литвин описывает киевскую землю как неосвоенный, пустынный край с дикой природой, население которого подвергается почти непрерывным набегам крымских татар. Тысячи и тысячи южнорусских невольников сгоняются в Кафу на рабский рынок. Причем сам Михалон Литвин лично видел массы этих несчастных людей, будучи в Крыму. В-соответствии со своим принципом замалчивания невыгодных фактов украинские историки игнорируют столь важный исторический источник.

Неудивительно, что на протяжении литовско-польского периода южнорусской истории полностью исчезает политическая система, существовавшая в Киевской Руси– княжеств и княжеской власть. Причем если в XIV–XV-вв. ее преемником в некотором отношении можно считать литовских князей и Литовское княжество, то с переходом управления южнорусских земель под контроль Польши исчезает даже эта призрачная преемственность. Зато укрепляется польская административная система и социальная терминология вроде: повет, гетман, пан и т. п. Следовательно, можно говорить о глубоком различия в истории двух периодов Южной Руси. Настолько глубоком, что происходила смена политического, социального, геополитического ее положения, а значит и этнического состава населения. Именно в литовско-польский период южнорусские земли окончательно превращаются в буферную территорию, со всеми вытекающими из этого последствиями: неустойчивым и полукочевым типом заселения, слабостью политической организации, неопределенностью границ, полиэтническим характером населения, постоянно существовавшей опасностью внешних вторжений.

Сам Киев и киевская земля в литовско-польский период неоднократно подвергались тяжелым разрушениям. Особенно в 1482-г., что и описывает самыми яркими красками Грушевский с привлечением большого исторического материала. Причем, жесточайшим нашествиям причерноморских татар и турок подвергались не только центральные районы Украины– Поднепровье, но и восточные и западные. Например, Галичина и Подолье в 1524-г. и 1526-г. были настолько разрушены, что местами обезлюдели.

Тем не менее вопреки множеству фактов неоднократного, почти полного опустошения Южной Руси, которые сам же украинский историк и приводит, он упорно отождествляет полян и северян с украинцами. Хотя совершенно очевидно, что на территории будущей Украины, особенно в Поднепровье, неоднократно происходила смена населения. Причем, очевидны и направления, откуда приходили новые переселенцы в центр и на восток Украины. Это, прежде всего, Галиция и Волынь, Белоруссия, Польша, Молдова и Валахия. Немалой в среде южнорусского населения была тюркская примесь, особенно в среде казачества.

Наконец, важно обратить внимание на еще один негативный аспект концепции Украины-Руси– ее этнографичность, на который обращали внимание уже историки начала XX-в., например, профессор И. Линниченко. Действительно, стремясь показать, что южнорусский (украинский) народ имел свою, отдельную от других народов историю, Грушевский приводит большую массу бытового материала, часто совершенно незначительного. При этом даже важный этнографический материал просто констатируется и не делается его исторический или сравнительный анализ. Следовательно, Грушевский не применял сравнительно-исторический метод, без чего этнографический материал превращался в большую, неупорядоченную массу мелких фактов. В-то же время, после упадка государственной жизни в Киевской и Галицкой Руси, то есть, с середины XIV-в., Грушевский уже не исследовал в органической связи развитие государств, в которые вошли южнорусские земли, и населения этих земель. В-результате, концепция Украины-Руси еще более стала похожа на историческую этнографию, со всеми присущими ей недостатками.

Так, вне поля внимания украинского историка оказываются такие важнейшие вопросы, как сравнение эволюции Южной Руси (Украины) с европейскими и неевропейскими государствами, оценка уровня ее социального развития, огромное влияние государственных структур Литвы, Польши, России на эволюцию южнорусских земель и т. д. В-результате, концепция Украины-Руси предстает как явление вне государственного и международного времени и пространства. Она предстает как идеология для внутреннего пользования самих украинцев, как обоснование необходимости украинизации малороссов.

Закономерно, что концепция Украины-Руси не может быть признана научной не только историками России или Польши, но и европейскими исследователями других стран. Например, такие видные французские историки как Ле Гофф или Поньон, однозначно видели в Киевской Руси одно из направлений норманнской экспансии, другими направлениями которой были западная Франция, восточная Англия, северная Германия.

Но явные противоречия концепции Грушевского возникли не на пустом месте. Они– результат самой действительной истории Южной Руси как буферной территории. Более того, в самом термине «Украина-Русь» отражается это особое геополитическое место южнорусского (украинского) пространства. Так что Грушевский в своей концепции косвенно отразил историческую действительность. Неудивительно, что в VI томе при исследовании процесса полонизации Галицкой Руси, историк даже меняет местами термины, и уже говорит о Руси-Украине. В-последнем названии юго-западных русских земель точнее отражен их буферный характер. Хотя и он применим только как факт исторической эволюции, а не как причина подмены одного исторического термина другим.

Тем более, что как раз этой главной причины превращения Руси в Русь-Украину Грушевский совершенно не понимал. Он в упор не видел, что Южная Русь как раз потому и превращалась в Украину, что была буферной территорией по отношению к Европе, к той же Польше как восточному региону европейской цивилизации. Соответственно, и концепция Украины-Руси имела у украинского историка совершенно другую, ненаучную, а идеологическую цель: доказать древность и непрерывность Украины, хотя последняя формировалась почти из пустыни, возникшей после гибели юга Древней Руси. Но, несмотря ни на что, название «Русь» сохранялось даже в наиболее ополяченной Галиции, не говоря уже о Поднепровье.

Естественно, что одной из главных причин появления такой «украинской» истории-идеологии был остро ощущаемый украинскими (малороссийскими) интеллектуалами комплекс неполноценности. Южнорусская народность, столетиями не имевшая государственности, история которой едва ли не полностью прерывалась в XIV–XV-вв., в XIX-в. оказалась сильно интегрирована в недра Российской империи и нуждалась уже не в истории, а скорее в мифе. И-Грушевский его создавал.

Так что уже из критики концепции Украины-Руси крупнейшего украинского историка ясно, насколько тема исследования актуальна. До сего дня логика украинской истории не была написана. Понять же настоящее состояние Украины без фундаментального научного исследования ее истории невозможно. Ибо прошлое сокрыто в нас, в наших делах и мыслях.

Глава III

Географическое и геополитическое место Украины (Южной Руси) в мире как не-Европы

Сегодня в официальных и неофициальных представлениях украинского населения насаждается точка зрения об исконной «европейскости» Украины и украинцев. Как истина в последней инстанции навязывается мнение об Украине как неотъемлемой части Европы, даже как о ее центре! На основании такого бездоказательного убеждения делается вывод о безальтернативности для Украины европейского выбора и интеграции как естественного соединения с родственной цивилизацией.

Повторяемые много раз, эти тезисы уже давно (еще в годы президенства Кучмы, а может, и Кравчука) превратились в политические и идеологические штампы, которые новая власть Ющенко лишь обновила. Никто из теоретиков украинизма даже не подумал о необходимости обоснования единства Украины с Европой, а политические круги, ориентированные на Россию, привычно используют в своих высказываниях советские аргументы, не пытаясь или боясь, подняться до геополитической высоты проблемы. Но принадлежность Украины к Европе никем не доказана и не доказывалась. Очевидно, украинские научные круги и политики даже мысли не допускают об обратном. А-зря. С-географической точки зрения Европа– это полуостров, который где-то имеет границу с огромным материком Азия, часто именуемым Евразией. Где же эта граница? Автор десятки раз всматривался в карты Европы и Украины (географические, геологические, исторические и т. д.). Вывод из этих карт можно сделать один: полуостров Европа заканчивается на востоке по линии Калининград– Карпаты– Одесса– Черное море. Причем, Восточные Карпаты есть главная географическая граница Европы на востоке. Восточнее этой линии начинается равнина, которую часто называют Восточноевропейской. Но у нее есть и другое название– Русская, куда более соответствующее географическому принципу.

Ведь нельзя же эту огромную равнину, доходящую до гор Урала, также считать полуостровом. Тогда оказывается, что Москва, Самара, Астрахань и даже Оренбург, не говоря о Киеве и Донецке, расположены на полуострове!

Т.е., если исходить из чисто географического фактора, то ни Украину, ни западную часть России причислять к Европе нельзя. Ибо Европа это полуостров, а Россия и Украина– материк, с которым полуостров граничит! С-этой точки зрения лишь Закарпатская Украина и часть Одесской области являются крайними восточными анклавами полуострова Европа.

Но на каком же основании границы Европы были отодвинуты до Уральских гор? И-чем является Украина, если не Европой?

Отвечая на первый вопрос, можно сказать, что нет никакого основания считать Уральские горы восточной границей Европы. Это в высшей степени абсурдное утверждение закрепилось в советское время с целью сокрытия того, что Россия, а с ней и Украина, Европой не являются. Делалось это (как и в настоящее время на Украине), с идеологическими целями. Для доказательства того, что коммунистический режим не чисто русское явление, а, как минимум, общеевропейское. Именно с этой целью вся Русская равнина, на которой расположена и Украина, объявлялась Европой. Очевидно, абсурдом является повторение этого идеологического приема. Но оказалось, что такая, с позволения сказать, «география», не менее, чем советским идеологам, была выгодна украинскому политикуму и обслуживающим его научным кругам. И-восточную границу Европы оставили на Урале! Но что же в таком случае есть Украина? С-точки зрения географии, это юго-западная часть Русской равнины, которая даже геологически находится на отдельной от полуострова Европа геологической платформе. Эта равнина является обширным материковым пространством Азии, к которому и примыкает полуостров Европа. Сходное положение по отношению к материку «Азия» занимает полуостров Индостан, границей которого являются горы Гималаи. Было бы верхом абсурда называть этой границей, например, Кавказ или реку Янцзы.

Следовательно, географически Украина не является Европой, а занимает пространство у ее восточных границ.

Для дальнейшей конкретизации положения Украины обратимся к более общественной дисциплине, чем физическая география,– к геополитике. Последняя учитывает уже не только географический фактор, но и положение той или иной территории, региона или страны к другим пространственным образованиям, например, цивилизациям или субцивилизациям. Очевидно, что на западе Украина граничит с европейской цивилизацией и даже чуть-чуть в ней присутствует. Но также Украина граничит с другими обширными пространствами, в частности, с мусульманской цивилизацией. Более того, часть ее территории, а именно: Крым и прилегающие к нему степи, были многие столетия буферным пространством мусульманской цивилизации. До сего дня в Крыму живут представители этой цивилизации– татары. Следовательно, пространство Украины содержит и элементы мусульманской цивилизации. То же можно сказать о физическом типе южных украинцев, в которых немало тюркской крови: половецкой, черных клобуков, монголов, татар и др.

Наконец, третьим важным фактором геополитического положения Украины является близость России и протяженная граница с ней и Белоруссией. Россия еще более определеннее, чем Украина, не является Европой. Ее положение было определено в 20-е-гг. XX-в. русскими мыслителями Савицким, Трубецким и другими представителями евразийской геополитической концепции. Ближе к нашему времени Гумилевым.

Они определили геополитическое положение России как Евразии. Савицкий называл Россию особым континентом («континент Евразия»). Интересно, что по своему этническому происхождению Савицкий был малорос и даже преподавал в Праге украинский язык.

Развивая идеи евразийцев (прежде всего, Савицкого) автор этого исследования в двухтомнике «Философия русской истории и мировые цивилизации» (2001-г.) определил геополитический статус России как субцивилизации. Таким образом, находящаяся в Евразии Россия не входила и не входит ни в одну из мировых цивилизаций: ни в европейскую, ни в мусульманскую, ни в китайскую. Хотя и граничит с ними. По своему историческому и геополитическому значению Россия не равна мировым цивилизациям, но далеко превосходит регионы, из которых эти цивилизации состоят. Именно поэтому наиболее правильно определить ее геополитический статус понятием «субцивилизация». Отсюда ясно, что Украина граничит с двумя цивилизациями: европейской и мусульманской, одной субцивилизацией (Россией) и Белоруссией, которая, как и Украина, является буферной территорией между Европой и Россией. Для пояснения можно добавить, что США, как и Россия, субцивилизация, а, например, Египет и Германия регионы, то есть части мусульманской и европейской цивилизаций соответственно. Другими регионами, из которых состоит европейская цивилизация (всего 9), являются Франция, Италия, Пиренейский и Скандинавский полуострова и т. д.

Мы видели, что Украина имеет также некоторые европейские черты, и несколько меньше она содержит элементы мусульманской цивилизации. Но как это ни противоречит официальной доктрине украинского политикума, особенно после 2004-г., более всего геополитически Украина близка к евразийской России и Белоруссии как буферной территории. И-неудивительно. Ведь народы ныне независимых России, Украины и Белоруссии не только имеют единое происхождение из пространства Киевской Руси, но и многие столетия составляли общие государственные образования: Киевскую Русь, Великое княжество Литовское, Российскую империю, наконец, совсем недавно распавшийся СССР. Да и называлась на протяжении многих веков (вплоть до XX!) Украина самим же ее населением не иначе как Русь или Малая Русь. Буферный характер территории Украины очевиден. Ведь она находится на крайнем западе Евразии, местами переходя границу с Европой, так же, как и Белоруссия, расположенная севернее, или Эстония с Латвией, находящиеся на крайнем северо-западе Евразии. Но в этих последних в силу мизерного населения и территории и длительного господства немцев, датчан и шведов европейские структуры давно прижились.

Самым верным способом определения отношения Украины к соседним цивилизациям и, конкретно, к Европе, является сопоставление их исторического развития. Ведь настоящее это итог всего прошедшего, прошлого. Через сопоставление истории Украины (Южной Руси) и Европы мы можем не только лучше понять, что такое Украина сегодня, но и увидеть, имела ли она европейские структуры: социальные, экономические, военные, религиозные и т. д. Что общего в украинской и европейской истории и что является противоположным. Если окажется, что у украинской истории очень мало общего с европейской, то очевидно, что Украина (Южная Русь) Европой не была никогда, а только должна стать ею в XXI-в., как пытается 100 лет это сделать Турция.

Глава IV

Логика истории Украины (Южной Руси) и логика истории Европы: сравнительный аспект. Общий взгляд на ход истории Украины (Южной Руси) и Европы. Решающее воздействие «ритмов Евразии» на историю Украины (Южной Руси)

История Украины (Малороссии) вполне определенно подразделяется на три больших периода: Киевской Руси (с конца IX-в. до середины XIII-в.), литовско-польского (XIV–XVIII-вв.) и российско-австрийского (вторая половина XVII-в.– 1991-г.). Между этими большими периодами существовали промежуточные, или переходные. Монгольский занял вторую половину XIII-в. и первую половину XIV-в. и отделил период Киевской Руси от литовско-польского. Второй переходный период пришелся на середину XVII-в., когда на несколько десятилетий возродилась южнорусская государственность в виде Гетманата. Он разделил литовско-польский период и российско-австрийский.

Наконец, четвертый период украинской истории начался с 1991-г. и, собственно, еще не стал по-настоящему историей. Его-то мы и называем современностью, в противоположность первым трем как истории. И-одна из наших задач как раз состоит в осознании современности. Например, не ясно, большой ли это период, вроде киевского или литовско-польского, или переходный. Но если переходный, то тогда что последует за ним? Закрепление буферной природы Украины, интеграция с европейской цивилизацией или возращение в структуры Евразии? Не исключен и крайний вариант: распад Украины на Запад, тяготеющий к Европе, и Восток, тяготеющий к Евразии. Хотя три больших периода украинской (южнорусской) истории весьма и весьма отличны друг от друга, но именно их несхожесть объединяет эти периоды в единое целое, как ни парадоксально это может звучать. Как мы увидим, очень важными звеньями в исторической цепи являются промежуточные периоды. Именно они соединяют крупные периоды украинской (южнорусской) истории воедино. К-тому же, сами большие периоды внутренне неоднородны. Например, литовско-польский делится на литовский и польский, российский на русский (имперский) и советский (коммунистический проект). Это весьма усложняет осознание и понимание логики украинской истории.

Неудивительно, что само пространство этой истории также имеет несколько исторических наименований, возникавших как раз при смене одного ее периода другим. Так, в период Киевской Руси территория нынешней Украины, и прежде всего ее центр, именовалась Русью. Но уже в начале литовского периода появляется два новых названия этой территории: Малая Русь и Украина. Причем последнее– как чисто географический термин, означавший край расселения южнорусского этноса. К-тому же имелись и другие наименования населения и территории. В-частности, в Московской Руси широко использовался термин «черкасы», означавший население тогдашней Украины. В-европейских кругах, особенно начиная с эпохи Возрождения, продолжали называть Причерноморье Скифией или Сарматией, то есть, античными этногеографическими терминами.

Современное же название территории, населения и страны закрепилось окончательно лишь в XX-в. Еще в середине XIX-в. в Западной Украине (прежде всего в Галиции) безраздельно господствовали такие ее названия, как Галицкая Русь, Галиция, Рутения, русины– самоназвание галицкого народа. В-Надднепрянской Украине преобладало официальное название территории в составе Российской империи– Малороссия и малороссияне, или даже просто русские (руськи). Вместе с тем продолжал сохраняться и термин «украинцы», превратившийся в самоназвание местного населения в эпоху коммунистического глобального проекта и заменявший в XX-в. термин «русский».

Эти весьма сложные процессы были тесно связаны со становлением украинской народности со второй половины XIX-в. в составе двух империй и борьбой этих империй и будут рассмотрены далее.

Так что, когда мы говорим об истории или логике истории Украины, то имеем в виду именно территорию и население, пришедшее сюда и жившее здесь примерно с VI–VII вв. н. э. Оно могло называть себя и свою территорию и государственность несколько иначе, но быть предками современных украинцев и русских. Следовательно, применение термина «Украина» к событием X, XIII или XVII веков вовсе не означает, что автор считает, что современная Украина тождественна, например, Древней Руси или Русскому княжеству, которое пытались основать Богдан Хмельницкий или гетман Выговский. Это делается для того, чтобы в спорах о терминах не затерялась нить, логика настоящей живой истории. На самом деле, выделение отдельной истории Южной Руси из истории Древней Руси противоречит реальной исторической эволюции.

Здесь же следует подчеркнуть, что столь сложный и весьма поздний процесс самоопределения украинцев и Украины как раз отразил ее буферное положение как в истории европейской цивилизации, так и в мировой истории.

Первое крупное отличие европейской истории от украинской (южнорусской) состоит уже в том, что началась она на много столетий раньше. Европейская история совершенно четко делится на историю античной (средиземноморской) цивилизации, закончившуюся с падением Западной Римской империи в 476-г., и на историю собственно европейской цивилизации, началом которой можно считать утверждение варварских королевств в VI–VII-вв. и возникновение на рубеже VIII–IX-вв. империи Карла Великого. Очевидно, что сравнение европейской истории с украинской возможно как раз с этого времени. Ведь в эпоху античности не существовало ни украинской, ни русской государственности, как и народности, то есть не было ни Руси, ни Украины как субъектов мировой истории.

В-целом, история европейской цивилизации подразделяется на большее число периодов, чем украинская. Так, нужно выделить период становления основ этой цивилизации, который занимает VI–IX-вв. и представляет собой переход от античной цивилизации. Империя Карла Великого как раз и завершает этот переходный период (или цикл) в более чем 300 лет. Затем можно выделить не менее продолжительный цикл феодализма, с середины X по XIV-в. Именно в этот период складывается пространственная и социально-экономическая структура европейской цивилизации, и она достигает зрелости как земледельческая цивилизация.

Далее наступает эпоха позднего феодализма (или позднего европейского Средневековья), приходящаяся на XIV–XV-вв. С-этого времени феодальные институты и феодальная структура европейской цивилизации интенсивно трансформировались в сословные, а отдельные регионы переживали сложные процессы консолидации. Об этом свидетельствует такое эпохальное явление, как Столетняя война между Францией и Англией. Позднее Средневековье в истории европейской цивилизации сменяется Новым временем, охватившим период в 300 лет (примерно, 1500–1814-гг.). В-Новое время в Европе происходили исключительно важные процессы, сделавшие ее сверхцивилизацией. К-концу этого времени происходит разложение сословного строя и возникновение элементов гражданского общества и демократии. Наконец, последний период истории Европы приходится на XIX–XX-вв. На протяжении этого времени европейская цивилизация трансформировалась сначала из земледельческого в индустриальное состояние, а в конце XX-в. начала переход от индустриального к постиндустриальному обществу.

Уже самое общее сравнение перечисленных этапов истории Украины (Южной Руси) и Европы приводит к двум серьезным выводам.

Во-первых, бросается в глаза несовпадение больших этапов украинской истории и циклов европейской истории. Так, этап Киевской Руси начинается позже эпохи империи Каролингов и заканчивается раньше цикла европейского феодализма. Причем, если последний органически переходит в эпоху позднего Средневековья, то монгольские завоевания вообще прерывают эволюцию украинской государственности. То же самое несоответствие логики украинской (южнорусской) и европейской истории мы видим при завершении литовско-польского периода. В-то время как после окончания Тридцатилетней войны (1648-г.) Европа переходит в завершающую фазу Нового времени и здесь возникают элементы индустриальной цивилизации, Украина (Южная Русь), наоборот, на протяжении второй половины XVII– XVIII-в. почти вся оказывается в составе российской неевропейской империи. В-состав европейской Австрийской империи переходят западные земли нынешней Украины, слабонаселенные, и притом наполовину поляками, румынами, венграми, евреями и т. д.

В-результате, история основной части Украины (Южной Руси) 200–300 лет протекала вообще вне пределов европейских государств. Сначала в составе Российской империи, а затем в составе СССР, бывшем ядром коммунистического глобального проекта и вторичной индустриальной цивилизации.

Естественно, возникает вопрос: если Украина изначально была частью Европы (как утверждают украинские историки и политики), почему ее историческая эволюция не совпадает с европейской, а имеет свою особую логику? Ответ на этот вопрос вытекает из предшествующего сравнения. Истории Украины и Европы имеют различную последовательность потому, что их большие этапы формировались на принципиально различной основе. Логика украинской истории в решающей мере формировалась под внешними воздействиями. Так, пространство будущей Южной Руси освободилось для славянской колонизации в процессе вытеснения гуннами германских племен: готов и гепидов, расселившихся в Причерноморье в III-в. А-возникновение Киевской Руси связано с захватом пришлыми военными кланами скандинавов власти сначала в Новгороде, а затем в Киеве. То есть, внешнее вторжение послужило толчком к началу формирования древнерусской государственности. Несомненно, внутри территории будущей Руси также росли силы, готовые создать государство. Например, институты племенных княжений. Но именно приход варяжских дружин положил начало русской истории и, вероятно, намного ускорил медленно протекавшие процессы вызревания государственности. Ускорил переход от первобытности к цивилизации.

Прекращение эволюции этих государственных институтов также во многом связано с внешним воздействием. На этот раз с вторжением монголо-татар, нанесших тяжелейший удар ранней русской государственности с юго-востока. Особенно южным и центральным княжествам. Второй удар, и на этот раз смертельный, был нанесен в середине XIV-в. Литовским княжеством с северо-запада. Хотя конец литовско-польскому периоду был положен внутренним движением украинцев, внешний фактор также сыграл немаловажную роль. Сначала это была поддержка движения Богдана Хмельницкого крымским ханом, а затем Россией, определившей ход южнорусской (украинской) истории на последующие 300 лет. Наоборот, европейская история не могла быть подчинена внешним воздействиям, как это было с историей южнорусской (украинской). Европа– одна из четырех мировых земледельческих цивилизаций, наряду с китайской, индусской и мусульманской. Циклы ее эволюции почти в исключительной степени были обусловлены внутренним экономическим, интеллектуальным, военно-политическим, религиозным, социальным развитием.

Так, в основе 300-летнего цикла феодализма лежало укрепление землевладельческих хозяйств– феодов (ленов), а в них отдельных семейных хозяйств. Развитие пространственной структуры европейской цивилизации состояло в том, что она интегрировала территории, ранее имевшие племенное устройство. Из них формировались регионы европейской цивилизации.

Например, Карл Великий, включив в состав своей империи будущую Францию, Германию, Италию, положил начало формированию региональной структуры европейской цивилизации. Затем, в течение XI–XIII-вв. в пространственную структуру цивилизации вошли британский, пиренейский, скандинавский (или северный), центральный (венгерский), балканский (византийский), восточный (польский) регионы. Фактически, в первой половине XIV-в. процесс пространственного формирования европейской цивилизации был завершен.

И, как мы видим, места для Руси, тем более подчиненной монголами в середине XIII-в., в этой структуре не было. И-неудивительно, она занимала буферное пространство между Европой и Евразией. Лишь Галиция вошла во второй половине XIV-в. в состав Польши, но с разрешения ханов улуса Джучи (Золой Орды) как колонизуемая поляками территория. За владение ею поляки вносили дань Орде во второй половине XIV-в. Развитие европейской цивилизации в Новое время также протекло, преимущественно, в силу внутренних причин: экономических, военно-политических, религиозных, интеллектуальных. Даже экспансия соседней мусульманской цивилизации хотя и оказала определенное влияние на Европу, к концу XVII-в. была не только остановлена, но и обращена вспять.

Лишь с XVIII века начинается усиливающееся неевропейское воздействие на ход европейской истории со стороны евразийской России. Уже в начале XVIII века, добившись победы над Швецией (1721-г.), Россия серьезно изменила ход истории Восточной Европы. Еще более мощное воздействие на ход европейской истории со стороны России мы видим на рубеже XVIII–XIX-вв. Эта евразийская империя стала главной силой, разрушившей общеевропейскую империю Наполеона.