Трезубец Нептуна

– А что с тобой может случиться? – Атлантида достал горячие стаканы, один взял себе, другой протянул миллионеру.

– Термин может случиться всякое, – покачал рогами Пюпи.

Приготовления к таинственному термину продолжались весь день, заставляя пассажиров нервничать от неведения. В напряженной обстановке Вайт, похоже, так и не понял, что его трижды вместо пустого хлеба накормили ароматной кашей. Он просто молча поглощал, что дают и опасливо косился на членов команды. Олимы, в свою очередь, по мере приближения вечера проявляли все большее раздражение, грубость и сразу после ужина земляне предпочли разойтись по каютам.

Платон завалился на койку, запустил объемку и несколько минут с надеждой искал хоть что-нибудь, пригодное к просмотру. Потом порылся в багаже – хотя и знал, что весь аварийный запас текилы уже использован от начала и до конца. Под конец, от безысходной тоски, он активировал псевдоэкран своего браслета и начал пролистывать забитую в память информацию, в надежде дать пищу скучающему разуму. Увы, все эти архивы, пометки, фотографии, описания, энциклопедии уже давным-давно успели ему приесться, и хранились всего лишь на случай внезапного приступа склероза. Часа через два Атлантида сжалился над аккумулятором и перевел компьютер в пассивный режим. Аккумуляторы не бесконечны, а час работы экрана съедает столько же энергии, сколько неделя обычного режима. Этак за пару лет батареи в ноль можно посадить.

В конце концов Платон Рассольников по прозвищу Атлантида поступил так, как поступали в подобной ситуации все его предки на протяжении последних четырех тысяч лет – накрылся одеялом с головой и попытался уснуть[7 - До изобретения одеял представители рода Homo sapiens в подобной ситуации укрывались шкурами.].

Глава третья

Катер

«Среди обитателей планет, колонизируемых землянами, случаются очень интересные случаи острого психического расстройства, называемого l’amur или, в просторечии, любовь. Заболевание сопровождается внезапным повышением кровяного давления, ускоренным серцебиением. Нередко больные жалуются на трудности с дыханием и боли в висках, нарушение сна. При этом резко изменяется психика и поведение пострадавшего: он неадекватно воспринимает реальность, склонен преувеличивать или преуменьшать значение различных событий, в значительной степени изменяется самооценка больного. Он начинает совершать немотивированные поступки, страдает приступами беспричинной эйфории или депрессии, иногда проявляет повышенную агрессивность. В большинстве случаев круг интересов заболевшего сужается на одиночном представителе противоположного пола, причем внятно объяснить причину своего внимания именно к данной личности больной не в состоянии.

Мы неоднократно предлагали землянам помощь в выявлении причин этого заболевания, поиске методов его излечения, но каждый раз натыкались на стену непонимания. В первую очередь это связано с тем, что сопровождающие болезнь приступы эйфории зачастую делают состояние «l’amor» приятным для больного и привлекательным для окружающих. Заболевание прочно вошло в культуру и социальную организацию землян, болеть «l’amor'ом» считается престижным, безопасным. Заболевание стало обязательным условием для заключения парных союзов разнополых землян с целью совместного ведения хозяйства и воспитания детей. Все вместе взятое привело к многочисленным случаям симуляции болезни, что крайне затрудняет выявление случаев истинного психического расстройства и путей его распространения.

    (фрагмент лекции профессора Сюпи на конференции психотерапевтов в Моху, планета Грин. 1057 год космической эры)

– А-а? – в ответ на стук Атлантида сонно приоткрыл глаза, но Вайт вошел в каюту не дожидаясь разрешения.

– У вас есть оружие, сэр? – шепотом поинтересовался миллионер, плотно прикрывая дверь.

– Сколько сейчас времени? – поморщился Платон.

– Я только что слышал выстрелы, сэр! – округлил глаза Теплер. – Самые настоящие, как в объемке!

– Кто-нибудь скажет, сколько времени?! – повысил голос Рассольников.

– Шесть часов, двадцать девять минут, – откликнулся браслет.

– Шесть часов, тридцать одна минута, – поправил полилингвист, и продублировал ответ на языке олимов.

– А гарантировали точность хода в две секунды на миллион лет, – разочарованно вздохнул Атлантида.

– Вы что, меня не слышите, сэр?! – в полный голос повторил Вайт. – На корабле стреляют!

– Этого не может быть, сэр, – Рассольников понял, что досмотреть сон про клады Немерии ему не дадут, откинул одеяло и направился к умывальнику. – Мирный торговый корабль в открытом космосе, который не совершал никаких маневров последние трое суток. Кто и в кого тут будет стрелять?

– Но я слышал, сэр! – возмутился миллионер. – Своими собственными ушами!

– Что вы слышали, сэр? – Атлантида вытер лицо и начал одеваться.

– Выстрелы, сэр! – взревел Теплер.

– Какие?

– Обыкновенные!

– Не скажите, сэр, – Платон накинул на плечи пиджак, – обыкновенных выстрелов не бывает. Если стрелять из разрядника, то звук будет «хрусь-хрусь», если из бластера, то «фиу-фиу», если из огнестрельного, то «бах-бах», а если из излучателя, то «тук-тук». Что именно слышали вы?

– Скорее, «тук-тук», сэр, – после некоторого размышления решил миллионер.

– Тогда вам померещилось, – уверенно подвел черту Атлантида, поправляя перед иллюминатором слегка увядший в петлице цветок. – У олимов нет излучателей. Это исключительно мирная раса. Они до сих пор считают пулемет оружием массового поражения, а единственный в их истории случай неуправляемой ядерной реакции стоил им двух орбитальных станций и одного околопланетного корабля. Можете сами почитать, про это во всех энциклопедиях написано.

– А что тогда грохотало в коридоре, сэр?

– Не знаю, – пожал плечами Рассольников, подхватывая свою неизменную трость. – Может, ремонтировали что-то? Ладно, сэр Теплер, раз уж вы поднялись в такую рань, пойдемте завтракать. Может быть, Пюпи еще спит, и нам удастся незаметно попользоваться его парогенератором.

Путешественники покинули каюту, спустились палубой ниже и вскоре оказались в кают-компании. Здесь их ждал первый сюрприз: приборную панель раздатчика фуража закрывала большая и толстая стальная плита.

– Вот так да, – присвистнул Рассольников. – А кушать?

– Давайте отломаем ее, сэр Платон, и дело с концом, – предложил Вайт. – А то что-то есть охота.

– Неудобно как-то, сэр Теплер. Мы здесь все-таки гости. Негоже ломать все подряд.

– Ерунда, – отмахнулся Вайт. – Пусть поставят ее стоимость в счет, и я потом оплачу. У меня вся гражданская ответственность застрахована.

– Не будем торопиться, сэр, – остановил его Рассольников. – Возможно, есть более простой путь. Кажется, сюда кто-то идет.

И правда, спустя несколько секунд в дверях кают-компании показался невысокий, серый в яблоках олим с черными ветвистыми рогами. На космонавте почему-то не имелось ни клочка одежды, но археолог решил не обращать на это внимания – у каждой расы свои обычаи, и далеко не все считают обязательным покрывать свое тело тряпками.

– Простите, уважаемый, – как можно вежливее обратился Атлантида, – вы не подскажете, как можно открыть эту панель и заказать себе завтрак?

– У-у!!! – вскинул олим морду к потолку, а потом опустил голову и помчался вперед.

– Непереводимый местный фольклор, – невозмутимо сообщил полилингвист.

– О, е… – только и успел сказать археолог, вскидывая руки перед собой. Он ощутил резкую боль в груди, рухнул на спину и на несколько секунд потерял сознание. А когда пришел в себя, взбесившийся космонавт стоял над ним и торжествующе выл на одной протяжной ноте.

«Сейчас добьет», – понял Атлантида, и закрутил головой в поисках трости.

Однако олим не стал топтать поверженного противника, а повернулся в сторону миллионера и ринулся на него.

– Обойдешься, – мрачно сообщил двухметровый толстяк, внутренне готовый к подобному раскладу, поймал космонавта за правый рог, качнулся в сторону и со всего размаха вписал сумасшедшего члена экипажа головой в стену. Послышался оглушающий треск. Рога олима выдержали, а вот переборка – нет, и теперь бедолага намертво застрял по самую макушку в глянцевой обшивке. Теплер повернулся к напарнику: – Вы как, сэр Платон, целы?

– По крайней мере жив, – археолог осторожно сделал пару глубоких вдохов и выдохов. – И ребра, вроде, не сломаны.

– Странно, – хмыкнул миллионер. – Я думал, он насадит вас на свои отростки, как энтомолог бабочку, сэр. Вам обязательно нужно к врачу. И об этом психе, – он кивнул на извивающегося возле стены космонавта, – тоже предупредить надо.

Атлантида поднялся с пола. Под ногами захрустело. Археолог опустил глаза, и увидел, что все усыпано осколками пластика – один из отростков рога угадил-таки в поясного переводчика и раздробил его в мелкий хлам.

– Не везет мне с полилингвистами, – поморщился Рассольников. – Больше чем на месяц не хватает.

– Не огорчайтесь, сэр Платон, – небрежно посоветовал миллионер. – Подарю я вам нового переводчика. Вытребую у капитана в плату за грубость его подчиненного. Вы сможете идти сами?

– Смогу, сэр, – археолог подобрал свою трость. – Только поехали на лифте, а то перебирать руками по аварийной лестнице мне сейчас не очень… удобно.