Атлантида Сумрачного Солнца. Мир Грапы

– Пока не знаю! – холодно процедил сквозь зубы Призрак, на какие-то доли мгновения теряя свою невидимость и четкую ориентацию тела в пространстве. – Не будем торопиться с выводами, Царь-Диктатор! Дождемся хотя бы того, когда твои верные воины вновь окажутся с нами…

– Пожалуй, вы правы, Учитель! – «заразившись» от своего собеседника глубокой задумчивостью согласился с ним Нерей, не сразу обратив свое внимание на то, что говорит уже в пустоту.

И хотя, он уже давно успел привыкнуть к непредсказуемости поведения своего могущественного покровителя, как то – его стремительным и ничем не объяснимым исчезновениям и появлениям вновь, Нерею, оставшемуся один на один с враждебным ему миром, все же стало как-то не по себе.

Его окружали странные и непривычные для мироощущения благородного сына Атлантиды пейзажи, звуки, запахи и, главное, априори непредсказуемые инопланетные существа.

Приторно синее небо. Грязно-серые, местами ослепительно сверкавшие в лучах Золотого солнца постройки аборигенов. Чуть было не сбившая его с ног самодвижущаяся колесница, громко и мерзко урчавшая всеми своими внутренностями и оставлявшая тучи серо-бурого дыма на своем пути.

И, наконец, сами хозяева всего этого явно неблагополучного мира. Чумазые, облаченные в лохмотья из серебристой и полупрозрачной ткани, с безумными и воспаленными от постоянного недосыпания глазами, они были больше похожи на огромных, волосатых обезьян, чем на представителей человеческого рода.

А еще Царя-Диктатора Атлантиды приводил в смятение и ужас запах, точнее тошнотворная, выворачивающая душу наизнанку вонь всего этого мира.

Нерей, привыкший к чистому и ароматному воздуху своей Родины, был явно не готов к подобному испытанию своего обоняния и на полном серьезе задыхался.

Однако, очень скоро он понял, что он не единственный представитель человеческого рода, оказавшийся недовольным окружающей его действительностью.

Один из попавшихся ему на пути аборигенов, показался ему совсем непохожим на всех тех, с кем Нерей уже успел познакомиться ранее.

Незнакомец выглядел более и менее цивилизовано, был облачен в опрятный и ухоженного вида костюм из серого то ли металла, то ли блестящей ткани.

Точно и так же, как и Царь-Диктатор Атлантиды, он брезгливо зажимал нос и отворачивался в сторону при встрече и даже недолгом общении с «облезлыми обезьянами», как не преминул окрестить остальных жителей Ойкумены сам Нерей.

Кроме того, незнакомец имел при себе «нечто», очень похожее на короткий, с двумя ответвлениями, древесный «сучок-рогатку» из черного материала. Этот самый «сучок-рогатку», без всякого сомнения, представлявший собой оружие, он без всякого стеснения пускал в дело, периодически отгоняя от себя как назойливых оборванцев-попрошаек, так и лохматых, больше похожих на внебрачных детишек Эмпусы [2 - Эмпуса (миф.) – спутница Гекаты, одна из самых ужасных обитательниц (ночных привидений) царства Аида. Заманивая в ночной тьме людей в уединенное место, оно выпивает всю кровь и пожирает их еще трепещущее тело. Изображалась женщиной с ослиными ногами. Керы – см. выше.], чем на обычных животных, чудовищ. При этом чудо-оружие незнакомца с диким грохотом и свистом исторгало из своих недр голубовато-сиреневые молнии, чьи ослепительно сверкавшие языки не просто жалили свою очередную жертву, но отбрасывали ее на добрых два-три метра от «повелителя» керавноболии [3 - Керавноболия (греч. ??????????i?, от keraunos – «гром» и boleo – «кидать, метать») – громовой удар, сверкание молнии. Картину «Керавноболия» написал Апеллес.].

Что же касается самого перунометателя [4 - Перун или Молния Зевса (устар. Зевесов перун) – главное оружие и основной атрибут верховного бога-громовержца древнегреческой мифологии. Одно из прозваний Зевса – Кераунос («Громовой») – свидетельствует о его способности создавать молнии. Другой эпитет Зевса – Катайбат (греч. Kataibates – «Тот, кто спускается») – означает гром, который древние греки представляли в виде каменного топора либо просто камня («гром-камень»). У римлян соответствующий греческому Зевсу бог-громовержец Юпитер имел прозвание «Фульгуратор» (лат. fulgurator – «мечущий молнии»). Молнии Зевсу выковали киклопы, в благодарность за то, что он вывел их из Тартара, заодно со своими братьями Аидом и Посейдоном. Имена первых трех циклопов: Бронт – «гром», Стероп – «молния» и Арг – «перун». Зевс метал молнии в титанов], то, сохраняя на своем лице печать равнодушия и невозмутимости, он как ни в чем не бывало продолжал свой путь по захламленным мусором улицам небольшого городишки, методично переходя от одной из городских лачуг к другой. С надменным и нетерпящим никаких возражений видом незнакомец вызывал обитателей лачуг на улицу и, для начала, перебрасывался с ними парой-другой резких и односложных фраз, смысл которых был абсолютно непонятен Нерею. И это даже несмотря на все телепатические способности Царя-Диктатора Атлантиды и образное восприятие им любой, в том числе и на незнакомом для него языке, человеческой речи.

Но больше всего Нерея озадачило даже не это его, поистине невероятное, «бессилие» разобраться в сути происходящего, но…

Но то, что по окончанию столь загадочных и скоропалительных переговоров незнакомец самодовольно улыбался и, воровато оглядываясь по сторонам, вручал своему очередному собеседнику маленький, полупрозрачный пакетик с белесым порошком. После его как бы взамен же он сразу получал от грязных оборванцев либо бесформенные кусочки золота и серебра, либо какую-либо безделушку, которую обе стороны называли не иначе как «электроника». Ну а если же «клиент», как периодически называл своих собеседников незнакомец, вдруг начинал с ним о чем-то спорить или, наоборот, о чем-то его умалять, обладатель драгоценных «пакетиков» тут же приходил в бешенство, немедленно пуская в дело «перун». А то и просто давая волю своим кулакам и, судя по его мимике и жестам, сквернословию.

Так продолжалось до тех пор, пока незнакомец, наконец, не поравнялся с застывшим в растерянности Нереем и не принялся с нескрываемым любопытством его разглядывать. Царь-Диктатор не преминул последовать его примеру, чисто по привычке придавая всему своему виду величие и гордое презрение к представителю низшего, по его мнению, сословия.

Так они и стояли, друг напротив друга, в течение нескольких минут, сохраняя почтительную дистанцию и гробовое молчание.

Наконец, незнакомец не выдержал и первым обратился к Диктатору-Царю.

– Кто ты такой, неудавшийся сын собаки? И что ты делаешь на моей территории? Да ещё и без моего разрешения? Если ты чужеземец и ищешь «счастье» [5 - «Счастье» – в контексте романа – кокаин. – Прим. авт.], то я могу поделиться с тобой одним его глотком! Только знай, что после этого тебе придется стать моим безропотным рабом! – именно так прозвучала мыслеформа его слов в сознании Диктатора-Царя.

Если первая часть брошенной ему в лицо незнакомцем фразы и не была воспринята Нереем как откровенное оскорбление, так как собаки считались в Атлантиде Сумрачного Солнца священными и почитаемыми животными… То вторая ее часть, касающаяся предложения Нерею стать рабом незнакомца, не могла не вывести из себя благородного атланта.

Царь-Диктатор побледнел от неожиданно нахлынувшего на него приступа ярости, степенно приблизился к незнакомцу и обрушил на его угловатую челюсть всю сокрушительную мощь своего кулака.

Тот, совсем не ожидая подобной стремительности и вероломства со стороны оборванца, только и успел приглушенно вскрикнуть и беспомощно рухнул на землю.

Но уже через минуту, с трудом придя в себя после падения, незнакомец, не задумываясь, направил в сторону Диктатора-Царя свой «перун» и хладнокровно привел его в действие.

Само собой, Нерей не имел ни малейшего представления о том, что такое электричество и как оно действует на человеческий организм. Поэтому, когда миллиарды иголочек-невидимок кровожадно впились в каждую из клеток его тела, а сердце Диктатора-Царя судорожно вздрогнуло и сбилось с ритма, Нерей вначале пришел в ужас, цепенея от невыносимой боли и собственного бессилия. Но уже через мгновение, собрав в единый кулак всю свою волю и самообладание, с удвоенной яростью и энергией бросился на своего противника.

Между ними завязалась отчаянная и лишенная каких бы то ни было правил схватка.

Несмотря на то, что незнакомец был значительно массивнее и физически сильнее Диктатора-Царя, ему явно не хватала борцовского опыта и ловкости атлантского воина.

И как следствие – Нерей очень быстро подмял его неповоротливую тушу под себя, прежде чем одним лишь движением своего правого плеча свернуть ему шею.

В итоге, все в этом мире Ойкумены было для незнакомца кончено. А Царь-Диктатор, устало поднимаясь на ноги и разминая затекшие от напряжения мышцы, праздновал свою очередную и заслуженную победу над противником.

Немного погодя и руководствуясь исключительно нормами действующих в Атлантиде обычаев и правил, Царь-Диктатор совершено беззастенчиво воспользовался честно завоеванным трофеем-одеждой побежденного врага и не замедлил вооружиться его смертоносным «перуном».

Однако, он не учел одной маленькой, но весьма существенной детали, имевшей самое непосредственное отношение к их скоротечному бою.

Все дело было в маленькой, неприглядной на вид коробочке из черного материала, которую Царь-Диктатор далеко не сразу обнаружил в числе своих других, помимо одежды, боевых трофеев.

И очень даже зря!

Потому что в недрах этой самой коробочки, представлявшей из себя на самом деле портативное связное и контрольно-наблюдательное устройство, весь их бой с незнакомцем уже давно был тщательно и скрупулезно зафиксирован. После чего чуткий и исполнительный прибор немедленно передал получившееся видеоизображения и сигнал тревоги тем, кто все это время следил за каждым шагом разносчика «счастья».

Одним словом, стоило только Нерею отойти от распростертого на земле тела незнакомца всего на полшага, как на него со всех сторон набросились мрачные и безмолвные личности. Своей серо-блестящей одеждой и жалящими «перунами» они были подозрительно похожи на того ойкуменца, с кем Царь-Диктатор только что имел дело и которого победил в честной схватке.

Нерей попытался было оказать нападавшим достойное сопротивление, но их было слишком много. К тому же силы Диктатора-Царя и так уже были на исходе…

Но все же, он даже и не думал сдаваться…

Он сражался до последнего! До того самого момента, пока не потерял сознание от боли и уже знакомых ему на практике парализующих укусов «перунов» нападавших.

* * *

– А он не так уж и плохо выглядит, этот твой взбесившийся оборванец, Рой?! – Рикки Карлос, один из самых влиятельных наркобаронов Севера, уже битый час слушал доклад своего «Впередсмотрящего» на мысе Канаверал Роя Биенвенидо [6 - «Биенвенидо (исп. Bienvenido) – Добро пожаловать.], и с нескрываемым любопытством разглядывал то доставленного к нему пленника, то загодя и предусмотрительно отобранный у него «перун». – Все же хорошие штуки – эти наши новые, полученные от Азиатских Драконов, «электрошокеры». Удобные, компактные, не слишком часто требуют подзарядки на солнце или замены гелиевых аккумуляторов. Да и режимы работы этих ПЭП [7 - ПЭП – сокращенно от «портативный электро-парализатор». – Прим. авт.]-2055: «тупо валить», «надолго оглушать» или «навсегда отправлять к праотцам» – очень даже мудро и толково были выбраны и неплохо настроены их изобретателем. Вот бы нам ещё и такую же пушечку… Ну, мощностью этак раз в десять-пятнадцать поболе, чем у этих «пукалок»…

– Ладно, разберемся, – в последний раз подбросив на своей пухлой ладони «перун» и небрежно сунув его за пазуху, полностью сосредоточил всё своё внимание на необычном пленнике Рикки Карлос.

Тот выглядел слишком уж холеным и упитанным для того, чтобы принадлежать к племени варваров. И, в тоже время, достаточно независимым и самолюбивым для того, чтобы быть услужливым и исполнительным эмиссаром одного из наркобаронов Североамериканского континента.

И, вместе с тем, было в пленнике что-то такое, что сразу же насторожило Рикки Карлоса и дало волю его природной мнительности и подсознательному недоверию ко всему, что не было в его безраздельной власти.

И все потому, что пленник был совсем не похож ни на одного тех людей, с которыми Рикки когда-либо ранее в жизни приходилось встречаться.

Черты лица пленника были вызывающе благородны, если не сказать большего – аристократичны и даже изысканны. Его идеально сложенная, вызывающе поигрывающая прекрасной мускулатурой и дикой, почти животной, силой и грацией, фигура делала его похожим на легендарного Тарзана, о котором Рикки слышал от своих родителей еще в детстве. И, наконец, кожа «варвара» имела пепельно-сиреневый оттенок, несвойственный ни для одного из известных Рикки народов Земли. Равно как и его волосы таинственно и чарующе серебрились на свету. Как если бы они состояли из благородного металла с примесями горного кварца, а не из банальной белковой проформы.

Одним словом, доставленный в апартаменты Карлоса с мыса Канаверал пленник был кем угодно, но только не тем разбушевавшимся дикарем, за которого его вначале приняли люди наркобарона.

А значит…

– По-моему, нашему гостю есть, что нам такого поведать интересного?! Да и кое-что объяснить по поводу своей собственной персоны, – окончательно собрался с мыслями и глубокомысленно изрек в адрес все еще пребывающего в беспамятстве Нерея Рикки Карлос, не выпуская из губ смрадной дымящейся кубинской сигары и небрежно поправляя на своей голове ковбойскую шляпу.

– Развяжите его и приведите в чувство! – выдержав положенную его высокому рангу в Куполе паузу, приказал он уже своей личной охране.

Четыре здоровенных, облаченных в черную «кожу» мулата, прежде совершенно безучастно и со скучающим видом обозревавшие мир из-за спины своего босса, немедленно пришли в себя и как заведенные бросились выполнять приказание.