Записки филиппинки (сборник)

Когда на юбилей Катькиного отца съехалась в село вся их родня и даже прикатили родственники из далекого Магадана и в местной столовке устроили пирушку, в торжественный момент дарения подарков и искренних пожеланий земных благ юбиляру настала очередь Катерины. Катька с достоинством вышла из-за стола, развернула пачку бумаги с новыми стихами, посвященными имениннику…

И почти все местные родственники разом затолпились к выходу, зная, чем все это кончится.

Оставались только неискушенные гости из Магадана…

Но вскоре в Киеве Катьку начали печатать в одном очень фольклорном журнале «Трибуна жiнки». В каждом номере появлялись Катькины сказочки, виршики, притчи.

И тогда Катерина выписала на все село, почти в каждый дом, этот фольклорный журнал. И теперь, когда она приезжала на свою малую родину, односельчане уже как-то более терпимо смотрели на нее. Столице-то виднее, что печатать!

Деньги на производство своих шедевров Катерина брала то у доктора Ноны, то у новой китайской компании со звенящим названием «Тиань Де», появившейся совсем недавно на украинском рынке.

Структуры верных бойцов МЛМ-фронтов росли у Катерины, как китайские сублимированные грибы, политые кипятком.

В унисон грибам ширились тиражи Катькиных шедевров.

Для полного счастья в Катькиной жизни не хватало мужа.

– Познакомь меня с этим Борисом, – услышала я как-то от Катерины, когда в цветах и красках описывала детали общения с Борей.

Я удивилась, но виду не подала.

И вот мы в одну теплую субботу засобирались к Боре на Нивки, конечно, предварительно позвонив ему.

Боря предложил нам приехать с утра и быть до самого вечера. Сказал, что купит для нас две булочки с маком. А напоследок спросил, точно ли Катя рождена под Магаданом, поскольку он не будет отступать от теории рождения гениальных детей в своей генеалогии.

Мы купили бутылку десертного «Кагора», два килограмма винограда «Молдова», орехи кешью, миндаль и «Киевский торт».

Катька в метро все время расспрашивала меня о женихе, уточняя особенности его характера. А приехав на Нивки, Катерина решила купить еще и арбуз. Мы тащили огромный херсонский арбуз вдвоем, ухватившись за ручки пакета.

Боря по-джентльменски встретил нас у ворот своего садово-дачного хозяйства на Нивках. В его руке были две булочки с маком. Он сразу же сделал Катьке комплимент, спросив, натуральная она блондинка или нет.

Катька мужественно отвечала на этот его вопрос, уверяя, что вся ее родня до третьего поколения была белобрысой и пшеничноволосой.

Борис заметил удовлетворенно, что коренные украинцы редко беловолосые, так как по ним прошлось черное монголо-татарское иго, и что Катькина натуральная блондинистость – верный признак ее иноземности.

– Да, меня родили под Магаданом. Родители оттуда родом, – ответила Катька, еще не понимающая к чему клонит Боря.

Пока мы шли к Бориному дому по асфальтированной дороге, разделяющей дачные участки, то насобирали полный пакет бесхозных грецких орехов. Мы с Катькой собирали, а Боря как-то заметно напрягался.

У знакомой мне кучи с песком все дружно помыли руки. Сели за стол. Разложили дары: виноград, «Кагор», торт «Киевский», орехи кешью и миндаль. Помыли и поставили в тарелку арбуз.

Булочки с маком, оставленные Борей у кучи с песком, никого уже не интересовали.

Боря начинает ухаживать за нами. Берет нож и отрезает от нашего арбуза верхнюю шляпку с хвостиком, которую обычно народ выбрасывает. Потом убирает арбуз в сторону, а эту шляпку тонко режет на мелкие полоски и гостеприимно говорит нам.

– Налетайте, девчонки!

Мы с Катькой в недоумении переглядываемся. Смотрю, Катька краснеет до самых ушей.

Я беру нож на правах Бориной приятельницы и готовлюсь кромсать наш арбуз щедро и весело. Боря противится, мол, не съедим весь, пропадет он! И забирает арбуз от меня, перекладывая его на пластиковый подоконник.

Я встаю из-за стола и направляюсь к арбузу.

Боря отчаянно преграждает мне путь.

– Не мелочись, Боря, – перехожу я на шепот. – Мы к тебе с душой в гости. С радостью! С арбузом!

– Ты сама мелочная! Ты вон орехи чужие насобирала! На шару!

Катя вскакивает из-за стола, неуклюже опрокидывая тарелку с нарезанными полосками арбузной корки, которые нам так и не довелось обглодать: спасибо, извините, мол, до свидания, приятно было…

Мы ушли из Бориной жизни, оставив жениха со всеми деликатесами, с пакетом ничейных грецких орехов и с сомнительной теорией о гениальном наследнике.

Катя так расстроилась после этих смотрин, что заикаться стала.

А мне – по барабану. Подумаешь, сарайчик не получила! Велика потеря!

30.07.2012. Киев

Подушка

Поезд Киев – Херсон лениво отходит от перрона. Я с тремя детьми, причем один точно не мой, деликатно размещаемся на своих местах плацкарта. Запихиваем сумки с вещами на третью полку.

Мы едем на все лето в Новую Каховку, место мечты горожанина, припыленного экологическими радостями большого города. В Новой Каховке у нас своя уютная трехкомнатная фазенда, в центре местечка, тихая река Днепр и дешевый рынок, щедрый на фрукты.

Третий ребенок, который точно не мой, это – Боря Ц., семнадцатилетний летний одноклассник моего сына. Боря попросился с нами на все лето. Я не возражала. Денег у нас – куры не клюют, и мелочиться я не стала, предоставив парню полный пансион.

Борю Ц. никто не пришел провожать. Ни его всегда строгий дедушка в очках, бывший советский шпион, которого я видела несколько раз в магазине рядом с нашими домами, ни его мама, гордая чиновница из какого-то министерства.

Я не была с ними знакома, и они мне не позвонили даже в связи с отъездом Бори Ц. к нам, на каникулы. Видимо, были совершенно уверены и в самом Боре, и во мне, бесплатной няньке.

Меня Боря особо не тяготил. Мальчик он смышленый, отличник, разбирался в политике. Благостно влиял на моих детей. И я всегда, когда он приходил в наш дом, встречала его уважительно, хлебосольно. И очень искренне программировала его на блестящее будущее.

– Боря! Ты однозначно будешь президентом Украины!

Боря ошеломленно лыбился, жуя блинчики с творогом. А я продолжала его эпатировать.

– И моего сына пристроишь, ладно?

– Угу.

– Правда-правда?

– Честное слово! За друга я горой!

За окном уже темнеет. В поезде, как всегда, душно. Проводница, громкая жлобиха, приносит постель.

Мы разворачиваем матрасы. Стелемся. Почти новое белье «Укрзализныци» приятно шуршит в прозрачной упаковке. Матрасы еще сносные. А вот подушки! Ни в какие ворота! Огромные. В наволочку лезть не хотят. Да еще с ужасным наполнителем под завязку. Куски какого-то тугого поролона.