Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Новая Луна

Год написания книги
2015
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 19 >>
На страницу:
3 из 19
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Первый шаг. Правая нога касается реголита, и от этого все мысли вылетают прочь из головы. Глаза горят. Легкие полыхают. Его вот-вот разорвет на части.

Второй шаг. Выдохнуть. «Выдыхай. Давление в легких должно равняться нулю», – предупреждал Цзиньцзи. Нет-нет, это неправильно, это смерть. Выдохни, или легкие взорвутся. Его ступня опускается.

Третий шаг. Он выдыхает. Дыхание замерзает на лице. Вода на языке и слезы в уголках глаз кипят.

Четыре. Абена Асамоа вырывается вперед. Ее кожа серая от инея.

Пять. Глаза замерзают. Он не смеет моргнуть. Веки намертво склеятся от мороза. Моргнешь – ослепнешь, ослепнешь – умрешь. Он сосредотачивается на шлюзе, обрамленном синими путеводными огнями. Тощий мальчишка-Воронцов обгоняет. Бежит как безумный.

Шесть. Сердце лихорадочно бьется, пылая. Абена Асамоа кидается в шлюз и, протягивая одну руку к маске, бросает взгляд через плечо. Ее глаза широко распахиваются, она что-то видит позади Лукасинью. Ее рот открывается в беззвучном крике.

Семь. Он оборачивается. Коджо Асамоа упал и катится кувырком. Коджо Асамоа тонет в лунном океане.

Восемь. Лукасинью, готовый броситься к синим огням шлюза, вскидывает руки и прерывает свой безудержный бег.

Девять. Коджо Асамоа пытается подняться на ноги, но он ослеп, пыль примерзла к глазным яблокам. Он размахивает руками, рывком поднимается, валится вперед. Лукасинью хватает его за руку. Вставай. Вставай же!

Десять. Краснота пульсирует в глазах: круг света и сознания, сфокусированного на круге входного шлюза. С каждым всплеском красноты в его распадающемся мозгу круг сужается. «Дыши! – вопят легкие. – Дыши!» Вверх. Вверх. Шлюз полон рук и лиц. Лукасинью швыряет себя в круг тянущихся рук. Кровь его кипит. Газ пузырится в жилах; каждый пузырек – раскаленный добела металлический шарик. Силы покидают Лукасинью. Разум умирает, но он не отпускает руку Коджо. Тянет руку, тянет парня; сам в агонии, горит. Шлюз содрогается, и с воющим звуком в него врываются потоки воздуха.

В оставшемся крошечном поле зрения Лукасинью видит путаницу из конечностей, кожи, задов и животов, с которых капает конденсат и пот. Он слышит, как судорожные вздохи переходят в смех, всхлипы – в безумное хихиканье. Тела сотрясает мелкая дрожь от сумасшедшего смеха. Мы выдержали лунную гонку. Мы победили Госпожу Луну.

Еще одно видение-вспышка: красное пятно на центровой линии наружной двери шлюза, причудливое красное на белом. Лукасинью сосредотачивается на нем как на центре мишени и весь превращается в линию, которая тянется от точки до точки. Пока сознание поглощает тьма, он понимает, что это за пятно. Кровь. Наружная дверь шлюза захлопнулась на большом пальце левой ноги Коджо Асамоа, полностью его расплющив.

Теперь – тьма.

Крылатая женщина взмывает с вершины термического потока. Свет раннего утра обливает ее золотом. Коснувшись самой крыши мира, летунья изгибает спину, прижимает руки к груди, делает резкое движение ногами и ласточкой ныряет вниз. Камнем пролетает сто метров, двести – черная точка, со свистом несущаяся из фальшивой зари мимо фабрик и квартир, окон и балконов, канатных дорог и лифтов, прогулочных дорожек и мостов. В последний момент растопыривает пальцы, расправляет первичные нановолоконные перья и прерывает падение. Устремляется вверх, высоко, крылья вспыхивают на свету, который делается все ярче. Три взмаха – и она уже на расстоянии километра, превратилась в золотую искру на фоне квадры Ориона, напоминающей своим видом грандиозный каньон.

– Сука, – шепчет Марина Кальцаге. Она ненавидит свободу летающей женщины, ее атлетичность, безупречную кожу и подтянутое, как у гимнастки, тело. Но больше всего ненавидит то, что у этой женщины есть дыхание, которое можно тратить на приятное времяпрепровождение, в то время как Марине приходится сражаться за каждый глоток воздуха. Марина убавила дыхательный рефлекс. Чиб на глазном яблоке показывает, что ее кислородная задолженность растет. Каждый глубокий вдох стоит денег. Она превысила кредитный лимит в дыхательном банке. Все еще не может забыть панику, которую испытала, когда в первый раз попыталась сморгнуть чиб с глаза. Он все не исчезал. Она потыкала его пальцем. Тот остался прикрепленным к глазному яблоку.

– Все их носят, – сказал агент по ознакомлению и акклиматизации из КРЛ. – От Джо Лунницы прямиком из циклера до самого Орла.

Пробудились статусные строки ее Четырех Базисов: воды, пространства, данных и воздуха. С того момента они измеряли и оценивали каждый глоток и сон, каждую мысль и вздох.

К моменту, когда Марина добирается до вершины лестницы, голова у нее плывет. Марина прислоняется к низким перилам, чтобы перевести дух. Перед нею ужасная, заполненная людьми пропасть, блистающая тысячами огней. Квадры Меридиана уходят на километр в глубину и подчиняются обратному социальному порядку: богачи живут внизу, бедняки – наверху. Ультрафиолет, космические лучи, заряженные частицы солнечных вспышек бомбардируют обнаженную поверхность Луны. Радиацию охотно поглощают несколько метров лунного реголита, но высокоэнергетичные космические лучи высекают из почвы каскадные фейерверки вторичных частиц, которые могут повредить человеческую ДНК. Поэтому человеческие обиталища уходят в глубину и граждане живут настолько далеко от поверхности, насколько могут себе позволить. Только промышленные уровни находятся выше Марины Кальцаге, и они почти полностью автоматизированы.

У фальшивых небес прыгает вверх-вниз одинокий серебристый детский шарик, угодивший в ловушку.

Марина Кальцаге идет наверх, чтобы продать содержимое своего мочевого пузыря. Скупщик кивком впускает клиентку в будку. Ее моча скудна, охряного цвета и с вкраплениями. Неужели это следы крови? Мужчина анализирует жидкость на минералы и питательные вещества, рассчитывается. Марина переводит средства на свой сетевой счет. Можно убавить дыхание, присвоить чужую воду, выклянчить еду, но пропускную способность подаянием не заработаешь. Из облачка частиц над левым плечом возникает Хетти, фамильяр Марины. Базовая, бесплатная оболочка, но Марина Кальцаге снова в сети.

– В следующий раз, – шепчет она, продолжая подниматься, направляясь к туманной ловушке. – Я достану фарму в следующий раз, Блейк.

Последние ступеньки Марина преодолевает на четвереньках. Пластиковую конструкцию она соорудила из отборного мусора, который удалось захватить и спрятать до того, как утильботы заббалинов смогли бы использовать его для других целей. Принцип работы древний и надежный. Пластиковая сеть подвешена между опорными балками. Теплый влажный воздух поднимается и в прохладе искусственной ночи порождает мимолетные перистые облака. Туман конденсируется на мелкоячеистой сетке и стекает по ее волокнам в накопительный контейнер, собираясь в достаточном объеме для питья. Глоток поменьше для нее, побольше – для Блейка.

Возле ловушки кто-то есть. Высокий, по-лунному худой мужчина пьет из контейнера.

– Отдай!

Мужчина смотрит на нее и допивает последние капли.

– Это не твое!

У Марины еще остались земные мышцы. Пусть в легких нет воздуха, она справится с этим большим, бледным и хрупким луноцветом.

– Убирайся отсюда. Это мое.

– Уже нет. – В его руке нож. Нож ей не одолеть. – Если я тебя здесь снова увижу, если что-то отсюда пропадет, я тебя порежу на куски и продам.

Марина ничего не может сделать. Никакие действия, слова, угрозы или хитроумные идеи ничего не изменят. Этот мужчина с ножом сразил ее наповал. Она может лишь скрыться с глаз долой, униженная. С каждым шагом, с каждой ступенькой позор давит все тяжелей. На маленькой галерее, с которой Марина увидела летающую женщину, она падает на колени и с судорожной яростью блюет. Рвотные спазмы сухие, натужные и непродуктивные. Внутри нее не осталось ни влаги, ни еды.

Такой вот лунный ап-аут[4 - Ап-аут (up and out) – биржевой термин, означающий разновидность барьерного опциона. Выплата по такому опциону зависит от того, достигла ли цена базового актива определенного уровня за некий период времени. Соответствующий уровень в случае ап-аута «выключает», то есть обесценивает, опцион. По всей видимости, аналогия проходит между ростом цены базового актива и подъемом Марины Кальцаге все выше к «крыше мира».].

Лукасинью просыпается. Его лицо накрыто прозрачным панцирем, который так близко, что дыхание его туманит. Лукасинью паникует, вскидывает руки, чтобы отбросить штуковину, которая вызывает клаустрофобию. Ощущение тяжести и теплоты распространяется внутри черепа, по задней части головы, вдоль рук, торса. Никакой паники. Спи. Последнее, что он видит, – фигура у изножья кровати. Лукасинью знает: это не призрак, потому что на Луне призраков нет. Ее камни их отвергают, ее радиация и вакуум изгоняют. Призраки – существа хрупкие, сотворенные из дыма, бледных красок и вздохов. Но серая фигура со сложенными руками и впрямь похожа на привидение.

– Мадринья Флавия?

Привидение смотрит на него и улыбается.

Господь не покарает женщину, которая ворует от отчаяния. Марина проходит мимо уличного храма каждый день, возвращаясь от скупщика мочи: вокруг Казанской иконы Божьей Матери светится созвездие пульсирующих биоламп. В каждом из этих пузырьков желе содержится глоток воды. Марина грешит проворно, запихивая их в свой рюкзак. Четыре отдаст Блейку. Его все время мучает жажда.

Прошло всего две недели, но Марине кажется, что она знала Блейка всю жизнь. В нищете время тянется медленно. И нищета – она как лавина. Один маленький промах-камешек вываливается, ударяется о другой, сбивает с места еще несколько, и все скользит, катится прочь. Один отмененный контракт. Однажды из агентства не позвонили. А маленькие цифры на краю ее поля зрения продолжали уменьшаться. Скользили, катились прочь. И вот она начала подниматься по приставным лестницам и каменным ступенькам, все выше по стенам квадры Ориона. Прочь от переплетения мостов и галерей, прочь от широких улиц с апартаментами, по все более крутым ступенькам и лестницам (ибо лифты стоят денег, а на самые высокие уровни и вовсе не ходят), к нависающей громаде штабелей и кубов – Байрру-Алту[5 - Bairro Alto – высокий район (порт.).]. Разреженный воздух пах фейерверком: вокруг дикий камень, лишь недавно обработанный строительными ботами, да пористое стекло. Пешеходные дорожки опасно виляли мимо дверей-занавесок в каменных клетушках, озаряемых лишь тем светом, который падал сквозь вход и незастекленные окна. Один ложный шаг означал крик, медленно удаляющийся к неоновым огням проспекта Гагарина.

Байрру-Алту менялся с каждым проходящим месяцем, и Марине пришлось долго брести, прежде чем она разыскала жилище Блейка. «Совместная аренда квартир; суточные расходы суммируются», – гласила реклама в каталогах Меридиана.

– Я здесь не задержусь, – сообщила она, окинув взглядом единственную комнату с двумя матрасами из пены с эффектом памяти, пустые пластиковые бутылки из-под воды, валяющиеся на полу подносы от съестного.

– Никто не задерживается, – сказал Блейк. Потом выкатил глаза и согнулся пополам в приступе сокрушительного, бесплодного кашля, содрогаясь всем хилым телом.

Сухой и отрывистый кашель, тот не дал Марине заснуть; Блейк трижды кашлянул, тихонько и почти раздраженно. Потом еще трижды. И еще трижды. И еще трижды. Из-за кашля она бодрствовала все последующие ночи.

Это песня Байрру-Алту: кашель. Силикоз. Лунная пыль превращает легкие в камень. Вслед за параличом приходит туберкулез. Фаги лечат его без труда. Люди, которые живут в Байрру-Алту, тратят свои деньги на воздух, воду и пространство. Даже дешевые фаги им не по карману.

«Марина». Фамильяр так давно с ней не разговаривал, что она от неожиданности падает с приставной лестницы. «У тебя есть предложение работы». Падать несколько метров; пустяк в этой безумной гравитации. Она все еще летает во сне: превращается в заводную птицу, которая курсирует вокруг модели Солнечной системы. Системы, что вертится посреди каменной клетки.

– Я его приму.

«Это ресторанное обслуживание».

– Я согласна.

Марина готова на все. Просматривает контракт. Она низко оценила свои услуги, но предложение подходит, пусть и с натяжкой. Для нее это воздух-вода-углерод-сеть и чуть-чуть про запас. Есть аванс. Нужна новая униформа из принтера. И надо наведаться в баню. Она чувствует вонь от своих волос. И билет на поезд.

Через час надо быть на Центральном вокзале. Моргнув, Марина подписывает. Контактная линза сканирует рисунок сетчатки и передает в агентство. Фамильяры пожимают друг другу руки, и на счету появляются деньги. От внезапной радости становится больно. Мощь и магия денег не в том, чем они позволяют владеть, а в том, кем они позволяют быть. Деньги – это свобода.

– Увеличивай, – говорит она Хетти. – Восстанови значения по умолчанию.

Напряжение в легких мгновенно отпускает. Выдох прекрасен. Вдох равен экзальтации. Марина наслаждается парфюмом Меридиана: озон и порох с нотами нечистот и плесени. А когда наступает момент, на котором вдох должен закончиться, он продолжается. Марина вдыхает глубоко.

Но время поджимает. Чтобы успеть на поезд, придется воспользоваться лифтом на 83-м западном уровне, однако он в противоположной стороне от квартиры Блейка. Лифт или Блейк? И думать нечего.

<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 19 >>
На страницу:
3 из 19

Другие аудиокниги автора Йен Макдональд