Оценить:
 Рейтинг: 0

Похороны Н.М. Медведевой

Год написания книги
1899
<< 1 2 3 4 5 >>
На страницу:
3 из 5
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– А где же Корш? Он всегда на всех похоронах, бывало, больше всех вертелся, прыгал, – и вообще такое впечатление производил, словно он-то и есть «виновник торжества».

– И Корша, представьте, нет. Да что Корша самого! Венка от его театра нет!

Игнорирует.

Тут уж я, прямо, с сожалением посмотрел на артистов Малого театра.

Если уж даже бывший содержатель вешалки до такой смелости дошел, – дело совсем в Москве плохо. Не обратить никакого внимания на похороны старейшей артистки Малого театра, – на такую дерзость г. Корш прежде бы не отважился.

Конечно, памяти почившей артистки это решительно все равно. Вот уж именно: «что он Гекубе»[16 - …что он Гекубе? – слова Гамлета из одноименной трагедии В. Шекспира.]?

Да и публике тоже решительно все равно: «Театра-фарса» нет, «Театр-водевиль» есть. Не все ли равно?

Но как показатель того, насколько подупал в Москве «решпект»[17 - «Решпект», респект – почет, уважение. Здесь: авторитет.] Малого театра, – это характерно. Прежде, повторяю, г. Коршу такого «игнорирования» Малого театра не пришло бы в голову.

Родственники и артист петербургской оперы г. Фигнер выносят гроб из церкви. Ставят на катафалк; печальное шествие трогается, – и, чем ближе к кладбищу, тем вереница провожатых становится все меньше и меньше, и на кладбище является уж так обидно мало, – что, если бы был жив старичок ваганьковский дьякон, перехоронивший всех великих артистов и повторявший всегда одну и ту же остроту, – он бы, наверное, удивился.

– Позвольте! Ту ли Медведеву хоронят? Ужели Надежду Михайловну?

На похоронах купца второй гильдии бывает в Москве народу не меньше, не говоря уже о купцах первой гильдии!

Гордость и украшение русской сцены, руководительницу и наставницу двух поколений артистов, носительницу лучших заветов великого прошлого, последнюю из «стаи славных», – опускают в могилу, рядом с могилой ее мужа, артиста Охотина[18 - Охотин Василий Алексеевич (1850—1892) – артист Малого театра], для памятника которого сама Н.М. Медведева избрала горькие стихи Соймонова[19 - …стихи Соймонова: «Он сердцем жил, и сердце это билось…» – Соймонов Михаил Николаевич (1851—1888) – русский поэт. «Он сердцем жил…» – цитата из стихотворения, опубликованного в его сборнике «Недопетые песни». СПб., 1891.]:

«Он сердцем жил, и сердце это билось
Любовью чистой и святой,
Он в жизни шел тернистою тропой,
Так мудрено ль, что сердце то разбилось?»

Горькие стихи, которые звучат горьким упреком многим и многим закулисным терниям, которыми была усеяна дорога покойного артиста…

Зарычала земля, посыпавшаяся на гроб, – и у края могилы стал присяжный поверенный Шубинский.

Г-н Шубинский вызывал пред собравшимися, – увы! – малочисленными, – дорогой образ незабвенной артистки:

– Это было поистине редкое человеческое сердце, сохранившее неувядаемую молодость до последних мгновений жизни. Всем памятно ее прекрасное лицо, поражавшее своей моложавостью, ее речь, в минуту увлечения, так и звучавшая серебром молодости.

От этого описания, г. Шубинский перешел к определению того места, которое занимает покойная в истории театра:

– Говорят, бессмертие несвойственно сценическим деятелям. Я думаю иначе. Разве имена великих артистов, как символ бессмертия, не живут посреди нас? Разве имя Щепкина, к которому ближе всех по свойствам своего таланта стояла покойная, не близко нам? Разве, стоя среди двух исполинов непосредственности, великого гения трагедии – Мочалова и великого гения комедии – Садовского, Щепкин не оставил нам своих неувядаемых художественных заветов, великого художественного светоча, озаряющего до сих пор путь не только сцены, но и драматургии! Нет, все истинно художественное переживает своих творцов! Так и Надежда Михайловна, подобно незабвенному Щепкину, оставила нам великие заветы художественного реализма, воплощенные в ее несравненной игре, в целой плеяде прекрасных служительниц сценического искусства.

Упомянув о том, что все, кто обращался к покойной за помощью, советом, с сомнением, за указанием, – «уходили от нее утешенные, ободренные и просвещенные», оратор закончил речь очерком общественной деятельности покойной:

– Свою полувековую деятельность покойная начала в эпоху, чуждую тому, что представляют собою театры в настоящие дни: жизненный прогресс еще не коснулся их. Тогда господствовали лишь казенные театры. Но время двигалось вперед; частные театры, составлявшие лишь достояние провинции, народились и в столицах; образовалось многолюдное сословие артистов частных сцен, а это, в свою очередь, выдвинуло и столь свойственную нашему времени идею коллективизма, постепенно стало ослабевать различие между служителями казенных и частных сцен, и вот в недавние дни преграда, разделявшая их, как бы разрушилась совсем, и все они собрались в братском союзе отпраздновать день общего единения. Кто же явился выразителем их чувств, надежд, заветов и ожиданий? Чей голос с искренностью и глубиною зазвучал в ответ на общие запросы сценической жизни? Это был голос Надежды Михайловны. Молодость, присущая ее сердцу, явила и здесь прекрасный отклик всеобщим надеждам и пожеланиям. Это была последняя ступень к великой памяти о ней. Ее прекрасное сердце надолго переживет ее. Я не говорю над ее могилой «вечная память», а скажу «вечная слава» знаменитой артистке, великой учительнице, прекрасной носительнице лучших сценических заветов.

И эти горячие, прекрасные слова звучали такой иронией при взгляде на маленькую кучку людей, окружавшую могилу.

– Надежда умерла! – прозвучал громкий, растроганный голос.

Это говорил старый товарищ покойной, М.А. Дурново[20 - Дурново Михаил Александрович (1837—1914) – актер Малого театра с 1870 по 1891 г.], бывший артист Малого театра, удалившийся от дел.

Он сказал несколько слов о том, что «жив Малый театр»:

– Мы хороним трупы, но жива труппа.

Жива ли?

По крайней мере, не подает никаких признаков жизни.

Новая речь.

– Кто-нибудь из Малого театра?

– Нет. Один помощник присяжного поверенного.

Не надо вовсе быть Медведевой, чтобы на могиле произнес речь помощник присяжного поверенного! На чьих похоронах не произносят речей помощники присяжных поверенных? Они говорят для практики.

И всё.

Все с недоумением поглядывают на премьеров Малого театра.

Хоть бы одно слово!

Одно простое «спасибо» от имени труппы великой учительнице.

Одно товарищеское «прости».

Ни звука.

Да и говорят ли когда-нибудь эти господа, если даже у могилы Медведевой, в день 75-летия Малого театра, у них не рождается ни одной мысли, которую стоило бы высказать вслух.

Это производит тягостное впечатление…

Молчат премьеры, за ними молчат и второстепенные.

– Да неужели так-таки и нельзя ничего найти сказать о Медведевой?

– Как ничего? О такой артистке? О таком товарище? О таком человеке?

– Чего ж вы молчите?

– Неловко. Премьеры молчат, – а нам неудобно начинать первым!

О, господа, господа! Сколько превосходных чиновников потеряли в вашем лице наши департаменты!

И только один образ остается в памяти на этих похоронах «сослуживицы», образ величественный, скорбный, прекрасный.

Это трагическое, полное скорби, горя лицо М.Н. Ермоловой, стоящей у могилы великой учительницы.

<< 1 2 3 4 5 >>
На страницу:
3 из 5