Над Бугом-рекой. Часть вторая

Более всего не везло тем солдатам, кто попадал на кухонную котельную. Я сам там несколько раз побывал и потому полностью ощутил преимущества этого наряда. Котлы нагревались с помощью угля, в который нагнетался вентилятором воздух. Но тот уголь нужно было как-то сначала зажечь. Дров для разжигания, как правило, не было. Поэтому приходилось ходить на соседнюю автобазу и там набирать в ведро отработанное смазочное масло. Это смазочное масло потом понемногу выливали на уголь и производили поджог. После такой процедуры кочегара было тяжело узнать. Он становился явным образом похожим на представителя далекого африканского континента.

На кухню, в большинстве случаев отправляли тех солдат, которые чем-то провинились перед командирами. Причем ходили туда они практически через день. Таким солдатам оставалось или сломаться, или убегать из части. Были и у нас такие случаи. Один из солдат, который к тому же имел высшее педагогическое образование, из этой котельной почти не выходил. Может быть, здесь сыграло роль его высшее образование, может что-то другое, но он убежал из части. А потом получил за это дополнительных полгода дисциплинарного батальона.

Второй случай непосредственно зацепил уже и меня. Служил в нашем взводе такой себе солдатик еврейской национальности и небольшого роста по фамилии Хайтман. Не знаю с какой причины, но он тоже нес почти постоянную службу на той кухне. Однако, одного дня все радикально изменилось. Этот солдатик на кухню уже не ходил, он стал постепенно получать повышения по службе. Сначала ему присвоили ефрейторское звание, потом дали младшего сержанта, потом сержанта. Понятными для меня причины этого продвижения стали после одного интересного случая, который случился лично со мной.

Для того, чтобы избежать постоянных караулов и кухонных нарядов, я определенное время ходил в наряд дежурить на радиостанцию части. Она периодически находилась в комнате дежурного по части, или в автомобильном кунге Р-140-й радиостанции. Я сидел на этом дежурстве и основной приемник Р-154 был настроен на частоту центральной станции сети, которая периодически передавала контрольные радиограммы. Запасной радиоприемник Р-311 я использовал для прослушивания любительских радиостанций и музыки. Вот однажды в свою записную книжку я и записал несколько частот и написал там – Швеция (частота), Израиль (частота), Италия (частота) и т. д.

Так шло время и вот однажды записная книжка, которая хранилась в верхнем кармане гимнастерки, пропала. Сначала я не обратил на то событие никакого внимания. Подумал, что где-то эту книжку потерял (может, так оно и было). Однако совсем этого события забыть мне не дали. Через некоторое время поступил вызов в отдел КГБ соседнего полка, который тоже находился в том же городке Нестеров. Моя записная книжка, странным образом, нашлась у старшего лейтенанта того отдела, который и начал меня допрашивать на предмет того, что там записано. Сначала мне позволили предоставить соответствующие объяснения, а после того пришлось выслушать целые нотации по поводу отсутствия у меня патриотизма, как в комсомольца, и тому подобное.

К счастью, на мою защиту стал командир нашего второго взвода лейтенант Виктор Куракин, который объяснил соответствующим органам, что я интересуюсь радиолюбительством, а потому и записал эти частоты. Меня отпустили, однако история вышла мне в дальнейшем боком. Командир части старший лейтенант Гришов, после этого случая, меня хорошо запомнил, и все два года пришлось служить без отпуска. Кроме того, даже ранее присвоенного звания ефрейтора, мне в военную книжку при демобилизации не записали.

За первый год службы мне удалось прямо в части продолжить свое образование путем окончания средней школы и получить аттестат. Дело было в том, что для солдат старого призыва, срок службы которых составлял три года, в части, с разрешения еще капитана Бочарникова, открыли девятый класс вечерней школы. Когда я попал в часть, то там уже был одиннадцатый класс. После консультации с учителями я получил разрешение тоже учиться, чтобы получить среднее образование по всем гуманитарным дисциплинами. Этих дисциплин не было в моей выписке к диплому из техникума, а я рассматривал возможность в дальнейшем учиться в гуманитарном вузе, например, на факультете журналистики. Вечернюю школу я закончил с одной четверкой, которую мне поставили по алгебре, и только потому, что золотую медаль выдавать не было возможности (я же учился только в одном классе из трех).

Под конец службы пришлось мне попасть в ситуацию, которая чуть ли не подвела черту под жизнью. Как-то в одном из очередных нарядов я стоял возле боксов на охране. Охрана там была даже в дневное время, хотя тогда эти боксы открывались и в них проводились текущие работы. В эти дни перед боксами прокладывали какие-то трубопроводы, наверное, для газа, и поэтому там был вырыт ров. А возле того рва лежали трубы. Через ров для проезда автомашин положили доски.

Вот я стою себе возле этого рва и наблюдаю, как в бокс готовится заехать автомобильный кунг на базе автомобиля ЗIЛ-130. Стою и не обращаю внимания, что этот автомобиль наезжает задним колесом на одну из труб и та труба начинает под тем колесом медленно двигаться в мою сторону. Я увидел трубу только тогда, когда она уже наехала на мою правую ногу и, бросив меня на землю, начала передвигаться по ней. Видел, как труба медленно и неустанно продвигается путем вращения между моими ногами в сторону туловища. От неожиданности я почему-то не кричал, только в голове промелькнуло:

– Это, наверное, пришла моя смерть.

На мое счастье, недалеко от этого места стоял один из солдат нашего взвода Петр Гой. Увидев, что происходит, Петр громко крикнул водителю с требованием остановить автомобиль. Автомобиль остановился, ко мне подбежали солдаты и вытянули из-под той трубы. Вызвали ротного фельдшера Зиновия Крупу. Идти самостоятельно я уже не мог, поэтому Зиновий взял меня на руки, как ребенка, и занес в медицинский пункт части. Нога со временем распухла и, хотя перелома не было, в кровати я провалялся где-то около месяца. Снимков не делали, однако по своим ощущениям я видел, да и обследование руками указывало на то, что берцовая кость в нижней части ноги была раздроблена. Это происшествие я потом довольно долго вспоминал, особенно с периодическими изменениями погоды.

Не помню всех тех солдат, с кем пришлось нести службу в нашей части. Наиболее четко в памяти остались в основном члены нашего отделения, которое обслуживало радиостанцию Р-102. Эта радиостанция состояла из двух частей – приемной и передающей станций. Обе эти станции располагались в отдельных кунгах автомобиля ЗIЛ-130. Я служил в приемной части станции, экипаж которой состоял из трех человек. Старшим экипажа был сверхсрочник старший сержант Федор Мыкац, радиотелеграфистом был я. В экипаже был еще водитель Лукасевич Григорий родом из города Збараж Тернопольской области.

Экипаж передающей части радиостанции тоже состоял из трех человек – сержанта Анатолия Обищука, радиомеханика Василия Шевеля и шофера Петра Гоя. Из других солдат взвода дружеские взаимоотношения по службе у меня сложились также с Василием Паращаком и Анатолием Сидоруком.

Экипаж 102-й радиостанции

Коротко остановлюсь на той информации, которая есть у меня относительно тех сослуживцев, связь с которыми восстановилась у меня, благодаря Василию Шевелю. Работая в Жовкском районном военном комиссариате, он сумел установить адреса и телефоны Анатолия Обищука, Василия Паращака, Петра Гоя и еще одного своего сослуживца Василия Пошелюзного. Затем мы несколько раз встречались. Первая такая встреча, по приглашению Василия Шевеля, состоялась в Жовкве (бывшем Нестерове) на один из местных религиозных христианских праздников.

Встреча однополчан в Жовкве

Анатолий Обищук родился 16 апреля 1949 года и прожил основную часть своей жизни в селе Квасов Гороховского района Ровенской области. Оттуда был призван на военную службу и прошел обучение на сержанта в областном городе Черновцы. Потом, в составе ограниченного контингента советских войск попал в Чехию во время соответствующих событий 1968 года. Однако в боевых действиях участия не принимал, после чего был распределен для прохождения службы в военную часть № 63349. Исполнял обязанности заместителя командира взвода. Демобилизовался весной 1970 года, после чего проходил несколько призывов на переподготовку, по которым получил очередные войсковые звания включительно до капитана. Работал механизатором, бригадиром в местном колхозе, на пенсию вышел с должности председателя сельского совета села Квасов.

Василий Шевель родился 20 мая 1950 года в селе Грыцики Красиловского района Хмельницкой области. После окончания школы учился в Черно-Островском ПТУ-16. В ноябре 1968 года был призван в ряды Советской Армии. Службу начал в учебном центре военной части № 75271 в поселке Старычи Яворивского района Львовской области. В мае 1969 года был направлен для дальнейшего прохождения службы в военную часть № 63349 города Нестеров. Был уволен в запас в декабре 1970 года, после чего в следующем году заключил контракт на сверхсрочную службу и получил звание прапорщика. В дальнейшем, после выхода в 1993 году на пенсию, работал начальником ВОХР и служащим Жовкского районного военного комиссариата.

Военная часть № 63349, где мы проходили срочную службу, в 1986 году была преобразована в полк связи и передислоцирована в город Львов.

В 1993 году полк был переформатирован на батальон с дислокацией в городе Щырец, где и был расформирован в 2005 году.

История 3: После демобилизации

Где-то в мае месяце 1970 года я вернулся со службы в Советской армии и сдал экзамены в Винницкий политехнический институт на факультет радиотехники. В этот же время в начале зимы 1971 года, я женился на Галине Лоевской, которая проживала по соседству в селе Витава. Она только что окончила школу, была на четыре года младше меня, и имела только восемнадцать лет. После свадьбы мы работали в Виннице, проживали на съемных квартирах, а 18 апреля 1972 годе у нас родилась дочь Елена.

В политехническом институте я учился на вечернем факультете, а потому шел на работу в восемь часов утра, потом на восемнадцать спешил на занятия, и только около десяти вечера возвращался домой. И так каждый день, кроме выходных.

В то время я получил свой первый любительский позывной третьей категории UB5NAP и часто работал в эфире, чаще всего на диапазоне 7 мегагерц. В качестве приемника использовал американский армейский приемник АР-88, который купил в комиссионном магазине, еще находясь на учебе в городе Львов. Передатчик сделал самостоятельно на двух лампах типа 6Ж5П и 6П13С. Его мощность в телеграфном режиме достигала двадцати-тридцати ватт. Антенной служил длинный провод, заброшенный на дерево. Длина антенны не превышала двадцати метров, однако я с такой аппаратурой проводил уверенные связи со всей социалистической Европой и республиками Союза. Тогда нам не рекомендовалось проводить связи со странами «загнивающего» капитализма.

Любопытство к радиолюбительству проявилась у меня еще со школы. Где-то в классе шестом я сделал свой первый детекторный приемник. Он был построен на основе самодельного контактного детектора с железных опилок. Кто знает, что это такое, тот поймет радость момента, когда из телефонов зазвучали сигналы первой радиостанции. Это увлечения и решило направление моего дальнейшего образования.

Еще обучаясь в техникуме, и приезжая на каникулы в село к родителям, я построил свою первую «хулиганскую» радиостанцию. Она работала в верхней части средневолнового диапазона. В то время многие из сельской молодежи увлекались строительством таких станций. Они конструировались на базе радиовещательного лампового приемника, или радиолы в виде передающей приставки с амплитудной модуляцией. Помню, что я построил свою приставку на лампе 6П3С и подсоединил ее к телевизионному комбайну, который купили родители. Телекомбайн имел в своем составе телевизор, радиоприемник и проигрыватель виниловых дисков.

Мы забавлялись разговорами в эфире, крутили музыкальные пластинки. Однако эти игры иногда завершались конфискацией аппаратуры и штрафами. К счастью такая судьба меня обошла, поэтому по возвращении из армии я решил получить официальное разрешение на работу в эфире, а не заниматься радиохулиганством. Хочется, однако, заметить, что радиохулиганы за прошедших сорок лет почему-то из эфира так и не исчезли. И в этом легко можно убедиться, покрутив ручку приемника на участке от двух до четырех мегагерц.

Мое первое рабочее место после армии было в кроссе станции «двойки» Винницкой АТС, которая находилась по улице Ленина (теперь Соборная), 10. Меня приняли старшим электромехаником кросса. Кросс представлял собой большое помещение где-то метров на двести квадратных. В этом помещении станционные кабели соединялись с линейной сетью. Там же происходили и коммутации абонента с определенным станционным номером путем «кроссирования» – двухпроводных линий. В этом же помещении стояли пульты операторов линейного контроля, которые взаимодействовали с электромонтерами на линии.

Кросс был отдельным структурным звеном станции и под моей командой было около полутора десятка электромонтеров кросса в виде коллектива женщин от пенсионного возраста до моего. Не буду детально объяснять, что означает руководство таким женским коллективом в возрасте двадцати одного года. Думаю, что это понятно и так. Скажу только, что если какое-то мое распоряжение кому-то из подчиненных не нравилось, то сразу же в арбитры приглашался начальник станции.

Так я проработал год, а потом перешел на этаж выше в станционный зал. Там в это время начал налаживание работы АПА (автоматическая проверочная аппаратура) старший инженер Круковский и меня перевели ему в помощь инженером АПА.

Когда мы с Галиной приезжали к родителям в село, то выходило так, что она шла к своим родителям, а я был у своих. Это не очень мне нравилось, но что делать – родители Галины проживали в одной из половин соседнего дома. Эту часть дома выделили им родители отца Галины – дед Казимир с бабкой Марценей. Здесь тоже интересная подробность – бабку моей первой жены звали Марценя, а наша фамилия – Марценюк.

Со временем, смотря на такую историю посещений, мои родители надумали продать дом Витаве и купить его возле Винницы, чтобы и мы там могли проживать. Обошли они всю Винницу, Старый город, Большие и Малые Хутора и не смогли найти за те деньги, которые им давали (двенадцать тысяч карбованцев) чего-то подходящего. Это мог быть только, или старенький дом, или недостроенный. Однако они только, что закончили строиться и не имели желание и сил сразу же повторить этот подвиг.

Оба они уже были на пенсии. Отец, как учитель со стажем, даже вышел на долевую пенсию раньше на два года. Так вот, как-то в поисках дома они встретили женщину, которая раньше проживала на нашей улице, а потом переехала в Николаевскую область, где дома были более дешевые. Родители посоветовались со мной относительно переезда, потом поехали в Николаев и нашли за те двенадцать тысяч неплохой домик в микрорайоне Широкая Балка по улице Толстого, 19.

Часть вторая: В городе Николаев

История 4: Первый автомобиль

Таким образом, я стал жителем областного центра Николаев с населением около четырехсот тысяч человек. Освоившись на новом местожительстве, мы со временем решили купить автомобиль. Средств на новый автомобиль у нас не было. На то время (1974 год) и не очень новые машины обходились довольно дорого. Вот мы решили сориентироваться по нашим деньгам, а это было где-то полторы тысячи карбованцев, на автомобиль типа «Москвич-401».

Такие «Москвичи» еще были в ходу и, даже, некоторые неплохо выглядели. По сравнению с «Москвичом-400» они уже имели четыре двери. В свое время эти «Москвичи-400» были скопированы после войны с немецких «Опелей» и имели двое дверей. Однако, когда в такую машину как-то сел Сталин, то он распорядился немедленно доработать эту модель и сделать ее с четырьмя дверями.

В наших поисках «Москвичи-401», которые имели хороший вид, потому что мало эксплуатировались и больше стояли в гараже, стоили не меньше двух-трех тысяч карбованцев. Наконец мы таки нашли за свои деньги подходящий «Москвич-401». Это была уже не новая машина с крашеным кузовом, однако она ездила, и нас это устроило. Приехали мы на ней домой и с нее я начал свой автомобильный ликбез.

Прежде всего, при обзоре машины, что-то мне не понравился цвет масла в двигателе, он был слишком черный. И я решил то масло заменить. Купил свежее масло марки АС-8, выпустил старое масло и залил новое. После этого завел двигатель и выехал за ворота на улицу. Проехав немного, решил оглянуться назад и, о Господи, увидел за машиной широкий черный шлейф дыма, который стелился по всей улице. Тогда мы с отцом поняли, что попались на удочку мошенника. Двигатель нуждался в капитальном ремонте. Но, чтобы продать машину и покупатели ничего не заподозрили, он залил в двигатель авиационное масло. Это масло имеет намного большую вязкость, чем обычное и через кольца в выхлопные газы оно почти не проходило.

Едем мы с отцом к тому хитрому болгарину, который так нас надул с машиной. Он жил где-то в районе Соляных. Приезжаем и говорим:

– Что же ты нам продал! Двигатель нужно же сразу отдавать в капитальный ремонт!

Он себе так спокойно отвечает:

– Да, я знаю, его нужно ремонтировать. Вон и блок к нему под новые цилиндры расточен, – и показывает блок головок, который лежит здесь же во дворе.

Я говорю:

– Так чего же вы его сразу нам не отдал!

Болгарин снова спокойно отвечает:

– Давайте деньги и берите себе.

– Какие деньги? Имей совесть, ты же нам всунул хлам, – отвечаем.

Наши доводы так и не подействовали. Для того болгарина деньги весили намного больше, чем совесть. Поэтому пришлось доплатить за тот блок еще сто карбованцев и заняться ремонтом двигателя.

С тем ремонтом тоже была оказия. Блок под новые кольца и цилиндры был расточен, и с некоторым напряжением мы их у него вставили. Однако, когда дошла очередь к шатунам и коленчатому валу, то оказалось, что там не ремонтные вкладыши, как на современных автомобилях, а залитый баббит. Этот старый баббит нужно сначала выскоблить из шатунов, потом залить новым, и отшлифовать. Также в дальнейшем нужно расточить коленчатый вал на соответствующий размер.