Верёвка из песка

– У него кто-то есть в Москве? Мать, отец, братья, сёстры?

– Ничего не знаю. Есть только место, где он прописан.

– Семейное положение?– не унимался Вильницкий.

– Слушай, я дал тебе координаты, иди, выясняй! – Хлебников отмахнулся, как от назойливой мухи. – В паспорте нет отметки о браке и детях. При такой работе жениться плохая идея. Эти любители древностей не появляются дома годами. В общем есть адрес, на месте всё узнаешь.

Валера Вильницкий родился в семье среднего достатка. Родители не баловали дорогой одеждой, а уж про автомобили, и говорить нечего. Отец работал прорабом на стройке, иногда любил прижаться к бутылке. Дома особо не скандалил, зарплату матери отдавал ополовинив. Не в его правилах постоянно канючить у жены на сигареты и на посиделки с мужиками в гаражах после работы. В тех краях он проводил времени много, вечерами не всегда, а уж в выходные вынь да положи! В гараже стоял подержанный японский автомобиль «Ниссан», но у отца никогда не хватало времени на езду- то уставал на собачьей работе, то выпил с устатку, то желания не имел. За баранку он садился раз в год по обещанию. Зато проводил время в пропахшем бензином и маслом гараже с удовольствием и единомышленники всегда находились. Мать называла это место ресторан «Кирпичик», потому что мужики сооружали себе стол и стулья из кирпичей. Отец умер от инфаркта, когда Валере исполнилось пятнадцать лет. Именно тогда, когда он остро нуждался в мужской, отцовской поддержке, а может и в крепком ремне. Его тогда носило и заносило. Сначала он, к ужасу матери, сплёлся с местными готами, напялил на себя чёрные лохмотья, натянул ботинки на платформе и накрасил ногти чёрным лаком. В тот момент будущего полицейского не интересовало что это, откуда и зачем. Он отрастил волосы, выкрасил в чёрный цвет, потом выбрил виски, проколол мочку уха в нескольких местах и воткнул туда железные гвоздики. Валера считал себя творческим и вызывающим, он слушал «готик-рок» и «дарквэйв», смотрел фильмы «Дракула Брема Стокера», «Интервью с вампиром» и телесериал «Рыцарь навсегда». Однако красить губы, и подводить глаза чёрной краской не осмелился. Вскоре интерес к этой субкультуре пропал и отвалился, как старая шелуха вместе с гвоздиками из ушей и длинными, крашеными патлами. Он перестал слушать, бьющий по ушам, тяжёлый рок, переключился, как сейчас мягко называют, на городской романс в виде Славы Медяника, Михаила Круга и Александра Новикова. Последний нравился по настоящему и уже став полицейским Валера следил за новинками исполнителя и композитора. В семнадцать лет захотелось стать брутальным и сильным. Может не очень сильным, но выглядеть, как надутый мышцами рельефный мачо хотелось. Вильницкий наклеил на стенах своей комнаты фото смуглых и лоснящихся бодибилдеров, приобрёл пищевые добавки и отправился в спортивный клуб. Он быстро достиг успеха. Сначала рубашки натянулись на плечах и груди, вскоре пуговки не сходились, пришлось менять гардероб. В это время его заметил некий Лёнчик. Это парень особо к спорту тяги не имел, но в клубе ошивался постоянно. Как-то он пригласил Валеру в свою компанию, вроде, как на празднование чьего-то дня рождения. Для веселья сообщество собралось на загородной даче. Что это за люди Вильницкий понял сразу. Вульгарные девицы с визгом выскакивали из бани и голышом прыгали в озеро. Мужики в чёрных трусах, из которых по спинам вырастали купола, курили анашу, без устали закидывали в рот рюмки и ржали над похабными анекдотами. Валера, конечно, считал себя продвинутым, свободным, сильным, но в его планы не входило добровольно влиться в ОПГ, предполагал, чем может всё закончится, не собирался он обзаводиться синими куполами и золотыми фиксами. С того дня Лёнчика он обходил стороной, так кивал издалека, но не игнорировал вообще. С такими надо осторожно. Однако представитель преступной группировки оказался назойливым и настырным, звонил, караулил возле входа, предлагал денег и даже новую тачку. Валера прекрасно понимал, в обмен на что. И вот, когда в почтовом ящике обнаружил повестку в Армию, то посоветовавшись с матерью, собрал нехитрую котомку и отправился на призывной пункт. Год тарабанил честно, к кирзачам привык, холода и жары не замечал. Надутые препаратами плечи немного опали, зато наполнились силой. Вернулся совсем другим человеком- мужиком. К этому времени Лёнчик с компанией растворились то ли в городе, то ли в необъятной России, то ли в местах не столь отдалённых. Профессию долго не выбирал, отоспался несколько дней, потом подшаманил отцовский автомобиль и устроился курьером в одну крупную торговую фирму. Так машина отца обрела нового хозяина. Покрутив баранку около года, Валера понял, что ни такая жизнь, ни такая профессия его не устраивают. Вскоре сдал документы в Университет на юридическое отделение, не без труда осилил вступительные экзамены и перешёл работать в отделение полиции.

Адрес, по которому ехал сержант Вильницкий, находился на окраине города. Он не знал этот район. Пришлось долго петлять по улицам, среди одинаковых, выкрашенных в жёлтую охру домов в поисках нужного номера. Двухэтажное здание было построено давно, в прошлом веке. А когда полицейский зашёл в подъезд, то понял, что возвели постройку, скорее всего в позапрошлом веке, до Революции это точно. Штукатурка, где отошла от кирпичей, где отвалилась вовсе, деревянная лестница прогнила и подозрительно скрипела. Вокруг валялись окурки, по углам стояли пустые бутылки из-под пива и дешёвой водки, пахло табаком, и кто-то тушил кислую капусту.

«Как же можно в наше время жить в таких условиях? Здесь, наверное, крысы с тараканами пешком прогуливаются. – Валерия передёрнуло от брезгливости. Они с матерью проживали в квартире малогабаритной, тоже далеко не новой постройки, но два раза в неделю приходила женщина из ближнего зарубежья, мыла подъезд, протирала окна и перила. Жильцы за чистотой следили и даже развели на подоконниках цветы в пластмассовых горшках.– Это, скорее всего, вопрос самоуважения. Собрались бы и тряхнули местную власть! – и тут же про себя усмехнулся. – Замучаешься трясти, эту власть! Она сама кого хочешь, до поноса затрясёт».

Он нажал на кнопку возле облезлой, давно не крашеной, деревянной двери. Вглубь полетел пронзительный звонок. Через какое-то время дверь со скрипом отворилась. На пороге стоял мятый, заспанный мужик неопределённого возраста.

– Чё надо? – мужик почесал лохматую макушку и сощурился, фокусируя взгляд на визитёре.

– Здравствуйте. Мне нужен кто-нибудь из родственников Македонова Владимира Фёдоровича.

– Нет тут таких.

Дядька потянул на себя ручку, пытаясь избавиться от гостя. Полицейский сильной рукой удержал дверь и, достав из кармана удостоверение, сунул в нос мужику.

– По нашим сведениям, здесь прописан Македонов Владимир вместе со своей матерью. А вы кто? Покажите паспорт!

– Свалился ты на мою голову! Заходи! – мужчина удалился вглубь квартиры, а Вильницкий, перешагнув через порог, прикрыл за собой дверь. – Вот смотри, – дядька вернулся через секунду и протянул паспорт, – я здесь живу примерно три месяца. У этих Македоновых, жильё купил. С женой развёлся, вот на что денег хватило, то и купил. Сам видишь, халупа жуткая. А прежние хозяева куда-то съехали.

– А покупку как оформляли? Встречались с хозяевами?

– Нет. Всё сделали через риэлтера. Македоновы, похоже, ещё не выписались с этой жилплощади. – мужик развёл руками. – Ничем не могу помочь. Если что-то хочешь узнать, спроси соседей, они все друг друга знают, расскажут, куда подевались прежние жильцы.

Вильницкий вышел на площадку, досадуя на то, что придётся скитаться по неопрятным квартирам. И вообще, зачем им это надо? По убийству Мешьшова Вовы топчутся на месте, а тут ещё вылезла непонятная фигура археолога. Ведь ясно, что несчастный случай! Хоронить, конечно, надо по-человечески, не в Турции же закапывать по мусульманским обычаям. Делать нечего, полицейский шагнул к двери напротив и позвонил. Открыли тут же, как будто кто-то стоял у порога с той стороны, и ждал непрошеного гостя. Сразу выяснилось происхождение кислого, капустного запаха. Перед полицейским, часто моргая, образовалась женщина непонятного возраста, с блеклыми, затянутыми в узел на затылке жидкими волосами. Через секунду к ней присоединились ребятишки. Одна девочка подросток остановилась у матери за спиной, двое маленьких уцепившись за подол, настороженно поглядывали на Вильницкого. То, что эта компания родственники, было видно невооружённым взглядом: все имели светло-голубые, бездонные, как вода, слегка выпученные глаза и круглые лица с выпирающими скулами. От такого внимания полицейский слегка растерялся и, достав очередной раз из кармана удостоверение, откашлявшись, произнёс:

– Извините за беспокойство. Я ищу ваших бывших соседей Македоновых. – Валера махнул рукой за спину. – Я знаю, что они переехали, и в квартире обосновался новый хозяин. Вы не подскажете, где они проживают сейчас?

– А вы проходите. – женщина качнулась от чего ребятишки ссыпались с неё и сверкая босыми пятками улетели в комнату. Тема про соседей оказалась им не интересной, да гость пришёл с пустыми руками. Хозяйка церемонно повела рукой. – Проходите на кухню.

Валера понял, что женщина навеселе. Он потоптался у порога, не зная в обуви идти или разуться. Бросив быстрый взгляд, понял, квартира бедная, но вычищена до возможного блеска. Хозяйка увидела беспокойство визитёра и небрежно махнула кистью руки:

– Не разувайтесь. Ленка позже подотрёт. – полицейский тщательно вытер подошвы ботинок о половичок и прошёл за женщиной. На столе стояла початая банка с солёными огурцами и две пустые рюмки. Похоже, хозяйка отправила гонца за добавкой, поэтому так быстро открыла дверь. – А что вас интересует гражданин полицейский? Соседи съехали несколько месяцев тому назад.

– Извините, как я могу к вам обращаться?

– Александра Фёдоровна. – раскрасневшаяся женщина с пьяным достоинством откинула со лба, выскочившую из пучка, прядь волос.

«Ох, ты боже мой, как русскую императрицу Романову, не больше не меньше!»

Валера подавил усмешку и глянул серьёзно:

– Куда они переехали?

– А что случилось? Зачем вы их ищете? Натворили что-то?

– Владимир разбился в Турции. Со скалы упал. Я ищу его мать, чтобы сообщить об этом.

– Мать? – женщина ухмыльнулась. – Да нет у него матери! – она загрустила на секунду. – Жалко парня.

– По документам он прописан с Македоновой Тамарой Алексеевной. Разве это не его мать?

– Мачеха она ему. Родная мать упылила куда-то за длинным рублём, а может долларом, или за другой валютой. Кажется в Европу, да только так и не появилась. Муж с сыном ждали несколько лет, сами хозяйство вели. Ждали честно. Лет через пять появилась, красотка иностранная, когда сыну исполнилось лет десять, объявила, что надо подать на развод. Мол, там она замуж фиктивно выйдет, обоснуется, а следом их перетянет. Старший Македонов сразу понял, что враньё это всё, жена уже никогда не вернётся. Если за пять лет её к сыну ни разу не потянуло, то после развода и вовсе забудет про обещания. А вот паренёк поверил, ждал, плакал. Сама видела. Отец в холостяках долго не ходил, встретил где-то женщину себе под стать, и вот она стала для Вовки матерью. Сначала мальчик Тамару не воспринимал, даже ненавидел, а потом как-то срослось само собой.

«Женщине поговорить охота, лизанула немного, вот речь и льётся. – Валера, не перебивая, слушал хозяйку. – А ведь спросил всего-навсего новый адрес».

А Александра Фёдоровна не унималась:

– Фёдор, отец Вовки умер лет восемь назад от сердечного приступа. Мачеха с пасынком остались одни. Володька в это время уже скитался с археологами по миру. К Тамаре наведывался периодически. Всё-таки дом родной, отчий. А тут буквально за короткое время внезапно разбогатели, приобрели квартиру в новом, элитном районе. – Женщина указала подбородком в сторону подъезда. – Эту продали за бесценок. Соседи шутили: мол, Вовка не иначе клад нашёл! Вот откуда такие деньги? Неужели, археологи хорошо зарабатывают?

Хозяйка застыла с немым вопросом в глазах, как бы требуя от гостя диалога. Вильницкий пожал плечами:

– Не знаю. Он последнее время работал в венгерской экспедиции. Там, наверное, платят в евро. Так вы скажете их новый адрес?

– Сейчас запишу, – спохватилась женщина и крикнула в комнату, – Ленка, ручку с листком принеси! – и снова повернулась к полицейскому. – Странно, зачем продали? Дом под снос. Новую квартиру и так бы получили. Ну, может не роскошную в которой сейчас Тамара обитает. Да только в этом ли счастье? Муж помер, пасынок погиб, осталась одна одинёшенька на свете.

– А вы откуда знаете адрес? Связь поддерживаете?

– Не особенно. Муж помогал вещи перевозить, а после они нас на новоселье приглашали. Вот и вся наша дружба.

Девочка-подросток шмыгнула мышкой, оставила на столе чистый тетрадный листок и ручку и так же мигом исчезла. Александра Фёдоровна, высунув язык, старательно записала адрес и протянула полицейскому со словами:

– Сама я не пойду, неудобно, да и некогда мне, а когда будете у Тамары, спросите, если нужна помощь, пусть даст знать. С похоронами, с поминками всегда поддержка нужна.

Тут раздался звонок. Женщина засуетилась, провожая гостя и встречая долгожданного. Ребятишки уже распахнули дверь и бросились заглядывать в пакеты, которые держал мужчина среднего роста в мятой рубашке.

– А вот и муж мой! – радостно сообщила хозяйка, ни к кому не обращаясь, потом потянулась к мужчине. – Это соседей разыскивают, Македоновых.

– Здравствуйте и до свидания! – раскланялся Вильницкий и протиснулся мимо мужика. На него пахнуло старым перегаром и потом. – Спасибо за адрес. – Он махнул рукой Александре Фёдоровне.

– Постойте, – хозяин квартиры норовил уцепить Валеру за локоть, – а может с нами? – он щёлкнул указательным пальцем себя по кадыку.

Полицейский попятился спиной к выходу:

– Большое спасибо, но служба.

Спускаясь по скрипучим лестницам, парень думал, что, скорее всего, никто в семье не работает. Будний день, а взрослые дома. Ну, ребятишки понятно, лето, последние дни каникул. И вот получит семья новую квартиру, три комнаты, как минимум, поживут несколько месяцев, оформят документы, приватизируют. Работать не любят, на службу не ходят, выпить же не дураки. Обменяют с доплатой на две комнаты, потом на одну или переедут в дом где-нибудь в деревне Хреново или Весёлая жизнь, или Бухалово. От мыслей его отвлёк телефонный звонок. Откуда-то издалека раздался голос Хлебникова:

– Так, Вильницкий, дуй в морг. Экспертиза по мальчику готова, сразу ко мне!

– А к Македоновой когда?