Убийцы дронов

– Еще не легче, – проговорил Коломойников. – Но старую истину никто не отменял: когда бандит сидит тихо и прячется, поймать его очень сложно. Когда действует, он дает показания против себя. Иначе говоря, появляются новые факты, а это, в свою очередь, ниточка, за которую мы сможем ухватиться. А вот настроение людей в городе – это уже отрицательный момент. Люди в такой ситуации живут в преддверии апокалипсиса. Ждут, что на их дом бомба упадет, может, прямо к ним на балкон. – Он тяжело вздохнул и махнул рукой: – Ладно, а какая вторая новость?

– Презрение к нам – полнейшее. Ничего не боятся, наглые, – продолжил Рахматуллин. – На своем сайте ИГИЛ выставило видео вчерашнего теракта. И момент бомбардировки со взрывами, и истерику в толпе. Причем, что дает возможность сделать определенные выводы, вместе с сюжетом с «беспилотника» был выставлен сюжет одной из внешних камер на здании вокзала, самой верхней. Видимо, кто-то сверху снимал бегущих людей. Мне сейчас на компьютер перебросят ссылку на сайт ИГИЛ. Вместе посмотрим.

– Дай-ка мне клавиатуру, – потребовал полковник.

Рахматуллин послушно вытащил из выдвижной полки под столешницей беспроводную клавиатуру и такую же беспроводную компьютерную мышь, поставил все перед полковником и развернул в его сторону монитор. Коломойников быстро запустил браузер, и в строке поиска набрал по памяти адрес, который, видимо, хорошо знал. Вышел целый перечень. Найдя нужную строчку, он запустил сайт.

– Вот оно – это видео. Сразу попрошу выяснить, каким образом к бандитам попало видео со служебной видеокамеры полиции на вокзале. Сама полиция, если я правильно понимаю ситуацию, не может выставить видео на сайт ИГИЛ.

– Полиция говорит, что видео было похищено в результате хакерской атаки, но наши IT-специалисты после исследования сектора сети сказали, что никакой хакерской атаки не было в принципе, – сказал Рахматуллин. – Это работа кого-то из местных сотрудников. Полиции об этом не сообщили, чтобы никого не насторожить и не спугнуть.

– С этим невозможно не согласиться. Более того, – перебив его, произнес Коломойников, – кто-то из сотрудников линейного управления полиции передал или продал этот же видеосюжет телеканалу НТВ. Должны были сегодня показать, но головное управление ФСБ настояло на снятии сюжета с эфира и конфискации оригинала записи, пугая решением суда, что, вероятно, грозило телеканалу огромным штрафом и обязательным указанием источника информации. А так, без решения суда, своего осведомителя они имеют право не раскрывать, и те десять тысяч долларов, что заплатили за сюжет, спишут. Для них это не большая потеря. Но этот источник мы все равно найдем, даже без телеканала. Нам важно знать, кто рассылал материал и что за этим стоит. Это может быть и меркантильная заинтересованность, и умышленное создание паники, и услуживание интересам ИГИЛ. С этим вопросом в настоящий момент пытаются разобраться сотрудники Центра информационной безопасности головного управления ФСБ, там у нас хорошие, грамотные специалисты сидят, свое дело знают до тонкостей, специалистов имеют самого высокого уровня, не с улицы набирали. Они работают дистанционно, что им нисколько не мешает, но и на месте следует принять собственные меры. Слушаем тебя дальше, подполковник.

– А что дальше! – усмехнулся Рахматуллин. – Дальше смотреть следует! Но вот третья запись, сейчас она начнется, меня больше всего интересует. Вернее, интересует человек, который это снимал, и его связи с ИГИЛ. Без этой связи невозможно снять такой сюжет и вовремя отправить его. Кроме того, как я предполагаю, человек подготовился к съемке заранее…

– Что дает основание так думать? – спросил майор Рыженков.

– Посмотрите сами. Запись идет с первого момента появления угрожающего звука. Какой смысл снимать прибытие поезда? Это настолько обыденное дело, что никому не интересно, разве что кто-то из встречающих хотел заснять момент встречи. Такой вариант тоже исключать нельзя. Но даже если кого-то и встречал, сам факт выставления видеосюжета на сайте ИГИЛ говорит о связи человека с террористической организацией. И мы обязаны эти связи отследить. Кстати, это, возможно, одна из наших основных зацепок в данном деле.

– За что здесь можно зацепиться? – не понял Рыженков.

– Все билеты на поезда продаются сейчас по паспорту или хотя бы по паспортным данным. Нам предоставили список пассажиров. По крайней мере, тех, кто проживает в Махачкале, и частично пассажиров из других городов. Но я думаю, что нам по всей России кататься не следует, все же большинство пассажиров – из Дагестана. Но у нас не хватает людей и времени, чтобы опросить всех. И потому нам требуется помощь со стороны спецназа ГРУ.

– Им следует поставить конкретную задачу. Вести поиск иначе они не обучены, – вмешался в разговор Лукрепциев.

– Задача будет предельно проста. Мы совместно с МВД республики выделим вам необходимое количество машин, часть машин выделит сам сводный отряд. Солдат придется разбить, я думаю, на пары. Пусть проедут по адресам пассажиров и поинтересуются, кто мог вести видеосъемку. Хотя бы внешнее описание человека требуется.

– Съемка могла вестись и «скрытой камерой», – заметил майор Рыженков. – Сейчас такая техника, что камеры бывают спрятаны в пуговицу, при этом качество самой съемки может оказаться выше, чем у обыкновенной камеры, которую держат в руках. Такие камеры в наше время можно без проблем в Интернете купить.

– Так что вы предлагаете, товарищ майор? – недовольно оборвал его Коломойников. – Отказаться от варианта поиска? У нас не тот случай, когда варианты можно делить на перспективные и не очень. Нам следует все сделать как можно быстрее. За каждую зацепку хвататься. Вот давайте вместе и подумаем, что можно предпринять, и будем строить совместные планы… Есть конкретные предложения?

– Есть! – твердо сказал старший лейтенант Лукрепциев. – В первую очередь следует снять с самолета и задержать оператора беспилотных летательных аппаратов концерна «Калашников» Вячеслава Дегтярева. Он может здесь пригодиться. У него вылет самолета через час.

– Это не совсем по-человечески, – возразил подполковник. – Человека бандиты похитили, издевались над ним, постоянно били. Дома его уже считали погибшим. Пусть хоть на день домой слетает. С женой пообщается. Ему все равно возвращаться через два дня. Он такую подписку следователю дал – с обязательством.

– А по мне, так проще жену с детьми ему сюда привезти, – предложил Коломойников.

– С этим даже я соглашусь, – кивнул Рыженков. – Тогда, товарищ подполковник, вам следует позаботиться, чтобы Дегтярев не улетел.

Рахматуллин взялся за трубку прямого телефона и стал звонить дежурному…

Глава первая

Оператор беспилотных летательных аппаратов Слава Дегтярев был похищен в Москве во время участия в Форуме «Армия-2017» и только несколько дней назад, находясь в весьма плачевном физическом состоянии, избитый и измученный голодом и жаждой, освобожден в ходе операции, проводившейся моим взводом против банды эмира Рагима Арсланова. На Северный Кавказ, в распоряжение командования сводного отряда спецназа ГРУ, мой взвод готовился отправиться уже давно. Все знали о предстоящей командировке и усиленно к ней готовились на полигоне бригады. Но внезапно нам приказали прибыть в Москву, на Форум «Армия-2017», чтобы участвовать в демонстрации некоторых видов вооружений. Изначально мы даже не знали, что за вооружение нам предстоит показывать, – с такой срочностью все было организовано. Просто вынуждены были заменить кого-то, кажется, представителей воздушно-десантных войск на демонстрации оружия потенциальным покупателям. Не мне одному приказали отправиться в Москву, а всему взводу, хотя участие в демонстрации принимал только один из трех снайперов взвода и я, его командир. А уже оттуда, после похищения бандитами двух инженеров концерна «Калашников» и некоторой военной аппаратуры, которой эти инженеры умели пользоваться, нас отправили в Дагестан сразу из Москвы. Со специальным, еще абсолютно не проработанным заданием. Задача, правда, была поставлена конкретная – вернуть оборудование и, по возможности, освободить пленников. В число оборудования входил «убийца беспилотников» – высокочастотный излучатель «REX-1», умеющий лишать управления любой дрон, кроме того, глушить любые радиосигналы и вообще все сигналы связи, в том числе и сотовой, что было важно для невозможности активации взрывных устройств с радиоуправляемыми взрывателями, и вкупе с ним нетбук с программой, позволяющей перехватить любой «беспилотник» и взять управление им на себя. То есть нетбук этот совмещал в себе и функции компьютера, и функции пульта управления «беспилотником». Уже когда операция была закончена, я узнал, что Слава Дегтярев не просто оператор беспилотных летательных аппаратов, а по своему основному профилю – инженер-программист, автор той самой программы, что позволяет перехватить управление беспилотным летательным аппаратом и при этом отследить его путь, чтобы потом, в случае захвата, предположим, «беспилотника»-штурмовика, вооруженного ракетами, иметь возможность разбомбить базу, откуда он вылетел.

Кроме того, сугубо утилитарное предназначение высокочастотного излучателя «REX-1» имело большое значение как для наших вооруженных сил, так и для бандитов, которые могли использовать прибор с выгодой для себя, с чем мой взвод столкнулся сразу, как только начал проведение операции против вышеуказанной банды. Это – что касается пользы для бандитов. А что касается пользы для армии и спецслужб, то, имей охрана вокзала подобные системы вкупе с дополнительными, как, например, радиолокаторы, способные работать в диапазоне, в котором определяются все «беспилотники», приближающиеся к местам скопления людей, то об атаке толпы с воздуха бандитам нечего было и думать. И такие системы вместе со всей периферией уже становятся реальной необходимостью. Жизнь страны переходит на цифровой уровень ускоренными темпами, почти бегом. И такими же темпами, только с небольшим опозданием, движутся в том же направлении бандиты-террористы. То есть они стараются использовать все доступные им технические средства для причинения вреда окружающему нас всех, в том числе и их самих, миру. Казалось бы, совсем недавно все беспилотные летательные аппараты были в диковинку и применялись только официальными вооруженными силами отдельных стран – против тех же террористов. Но прошло совсем немного времени, и уже сами бандиты овладели этой техникой: где-то отбили склады, где-то похитили, где-то нашли возможность поставок, что при современной политической обстановке в мире не представляется неразрешимой задачей. Да и просто через интернет давно уже можно такой дрон приобрести, к тому же переработать его в боевой аппарат не слишком сложно. Вот и приходится развитым странам страдать от того, что они еще недавно считали своей прерогативой. Но так уж всегда происходит – как только появляется новое оружие, сразу начинают создаваться средства защиты от него, причем с естественным опозданием, потому что само оружие уже создано, а защиту еще предстоит разработать. Высокочастотный излучатель «REX-1» позволяет уничтожать чужие «беспилотники» только в условиях их прямой видимости. А прямая видимость часто бывает доступной только тогда, когда сам «беспилотник» уже пикирует, начиная или даже производя атаку. А если находишься где-то в горах, дрона в облаках не видно, а он видит тебя посредством своей тепловизионной камеры. И наводит свои ракеты на цель тоже с помощью тепловизионного прицела, которому облачность не помеха. Но тепловизионные прицелы автоматов и винтовок малопригодны для самостоятельного поиска «беспилотника» в облаках, как и «REX’ы», имеющие только колиматорный прицел, даже если учесть достаточно большой радиус поражения высокочастотного излучателя. Для точного определения цели нужен радар, способный дать направление поиска. Короче говоря, сам высокочастотный излучатель пока еще не доведен до ума и не отвечает всем требованиям защиты от «беспилотников». С этим согласны и его изготовители.

Все свои претензии и предложения после попытки практического применения вне условий полигона и демонстрационного стенда я высказал освобожденному моим взводом Славе Дегтяреву. Понятно, что высказал не сразу после освобождения, когда он еще ничего не понимал в происходящем и ждал смерти, обещанной ему бандитами. Ежедневно ждал. Трижды за три дня операции они выводили его якобы на расстрел, и каждый раз эмир «проявлял милость», разрешал прожить еще один день, а взамен милости пытался заставить молодого программиста работать на себя. Второй похищенный инженер был сломлен в первый же день и согласился работать на бандитов. В результате был убит пулей снайпера моего взвода. Это была не жестокость, а только необходимая мера самозащиты…

Едва мы с начальником штаба сводного отряда спустились с высокого крыльца республиканского управления ФСБ, как у него в кармане зазвонил телефон. Он быстро достал его и проговорил в трубку:

– Слушаю… Так точно, товарищ полковник. Так… Да… – Коломойников, видимо, что-то сообщал майору Рыженкову, а тот слушал и морщился. – Да. Я понял. Нам, отряду спецназа, это, впрочем, пока ничего не дает. Да, бойцов для поездки по адресам мы подготовим. По два человека на машину… Да, все, что будет нового, сообщайте.

Рыженков отключился и посмотрел на меня, понимая, что я жду объяснений. Хотя старший по званию не всегда доводит всю информацию до своего подчиненного, тем не менее мы с начальником штаба были оба заинтересованы в одном вопросе, и потому он мне объяснил:

– Полковнику принесли данные экспертизы по бомбам, сброшенным на перрон, на перроне собрали все возможные осколки, из вагонов выковыряли, из больниц привезли, что было извлечено из раненых и убитых. В результате определили, что «беспилотник» принес две обыкновенные мины от минометов калибра восемьдесят два миллиметра, скорее всего от «Подноса». Там, если помнишь, осколки образуются из разорвавшегося чугунного корпуса мины и потому имеют неправильную рваную форму, следовательно, наиболее убийственны. Еще что… Если помнишь показания свидетелей, они все отмечают нарастающий гул, предшествующий взрывам. Даже дикий рев. Так вот, на путях рядом с перроном найдены две конические алюминиевые трубки, которые, видимо, крепились к стабилизаторам мин специально для того, чтобы создать гул, вызывающий дискомфорт у людей, точнее, влияющий на психику. Полковник Коломойников вот еще на что обратил внимание: они получили синхронный текст, который сопровождает видеосюжет на сайте ИГИЛ, вернее, перевод текста. Там удивительно точные данные по жертвам атаки. Причем полный расклад: кто погиб от взрыва, сколько человек скончалось в больнице, скольких задавили бегущие. Откуда у ИГИЛ эти данные? Этим вопросом ФСБ займется. Это тоже важная ниточка, которую упускать нельзя. Где-то сидит их информатор, к тому же занимает он достаточно высокий пост в республике, чтобы владеть точной информацией.

– Я полагаю, что, вероятно, передача видеозаписи с камеры линейного отдела полиции ушла в ИГИЛ по тому же каналу.

– Да. Полковник тоже так считает, – согласился начальник штаба отряда.

– Надеюсь, товарищ майор, поиски информатора на нас не возложат?

– Нет, не переживай, старлей. У нас же нет следственных функций. И вообще мы этому делу даже не обучаемся. Хотя я слышал, что из бывших офицеров спецназа ГРУ получаются хорошие частные сыщики…

– Это, скорее всего, за счет дотошности характера, товарищ майор. И за счет необходимого умения делать анализ любой ситуации. Хотя, в принципе, поиск военного разведчика – это тоже, своего рода, сыскные действия. И институт информаторов из числа мирного населения у нас существует. Не в таком, конечно, количестве, как у ментов, где «стукачи», случается, за корку хлеба друг на друга «стучат», но есть. И часто качество наших «стукачей» гораздо выше, чем в МВД. У меня вот бывали в этой категории индивиды с высшим образованием.

Майор только согласно кивнул, а у меня в руке зазвонила трубка. Я посмотрел на определитель номера, поскольку голосовое сообщение об абоненте входящего звонка у меня на смартфоне было выключено умышленно, чтобы не выдала трубка, когда требуются скрытные действия.

– Вот, кстати, товарищ майор, один из таких как раз и звонит. Человек с высшим образованием. Инструктор по паралетам[1 - Паралет (аэрошют) – моторный летательный аппарат с крылом нежесткой (парашютной) конструкции, оснащенный колесной тележкой, на которой располагается пилот. В некоторых случаях разделяют паралет и аэрошют. Паралет состоит из тележки с менее мощной силовой установкой, а в качестве крыла используется серийный параплан-тандем с управлением руками (клевантами, то есть специальной тросовой системой). Аэродинамическое качество паралета выше, чем у аэрошюта. Аэрошютная тележка снабжена более мощным мотором (из-за большего сопротивления крыла), и управление крылом выведено на ноги. (Здесь и далее прим. автора.)]. Но паралет – это его увлечение, спорт, а так он вообще-то инженер на железнодорожной станции. Интересно, как он обо мне вспомнил. Мы с ним уже три года не общаемся… Алло… Слушаю тебя, Исрафил…

– Виталий Николаевич, извините, я, может быть, не по адресу… Вы сейчас где находитесь? Не у нас в республике, случайно?

– В Махачкале, Исрафил. Совершенно случайно у вас в республике.

– Есть желание встретиться. Я не знаю, что за информацию вам передам, может, она ничего не стоит, но мне кажется, она как-то связана со вчерашними событиями на вокзале.

– Понял, Исрафил. Это меня может заинтересовать. Где тебя найти?

– Подъезжайте сейчас к вокзалу. Сможете?

– Через пять минут будем там…

– Хорошо. Ждите у главного входа. Внутри. Я подойду к вам…

– А ты сейчас, никак, на вокзале работаешь?

– Нет. Я на прежнем месте, а сегодня вообще выхожу в ночную смену на двенадцать часов. Просто я рядом оказался, а там встречаться удобно. Людей много, никто на нас внимания не обратит.

Я убрал трубку в карман. Застегнул «липучки» бронежилета, застегнул «разгрузку» и посмотрел на майора Рыженкова:

– А вы, товарищ майор, говорили о нашем неумении вести сыскные мероприятия…

– Я этого не говорил, старлей. Я говорил только, что у спецназа ГРУ нет сыскных полномочий. Но мы и без них, как я понимаю, можем кое с чем справиться. Докладывай…

Я доложил.

– Поехали… – резко скомандовал майор и быстрым шагом двинулся к своей машине.