Не возвращайтесь

– Как я могу быть против? – ответила та. – Это твое решение. К тому же я действительно не против.

Она повернулась к оторопевшей от такого разговора Ларе и нежно похлопала ее по лежавшей на столике руке:

– Она хорошая девочка. Только бы тебе это помогло, сынок.

Земляной, извинившись, вышел из комнаты, в которой воцарилось полная тишина. Слышно было, как где-то далеко, на втором этаже, пробили часы. Старушка глубоко затянулась сигаретой.

– Знаете, Лариса, – сказала Инна Максимовна, – вы должны понять, я не жадный человек и мне абсолютно не жаль тех вещей, которые хочет подарить вам мой сын.

Она помолчала и добавила:

– Только бы и вам это помогло.

Вздохнув, старушка стряхнула пепел с сигареты прямо на дорогой ковер, как будто комментируя этим действием свою следующую фразу, обращенную к Ларисе.

– Мне ведь, по сути, мало что уже нужно в этой жизни, – сказала она. – Те украшения, которые вы сегодня получите из рук Антона Юрьевича, когда-то принадлежали одной женщине, затем попали ко мне, а вскоре – к моей покойной невестке Алине. Поверьте, они никому не принесли радости и счастья. Я вас об этом честно предупреждаю, как в свое время предупреждали меня, и я – Алину. Будьте с ними очень осторожны.

Антон Юрьевич как раз заходил в комнату и услышал последнюю фразу матери. Он нахмурился, но ничего не сказал. Инна Максимовна продолжала курить, зябко пожимая плечами в старинной вязанной вишневой шали.

В руках Земляного Лариса увидела небольшой футляр из темного дерева, который был отполирован многочисленными прикосновениями рук бывших хозяек.

– Вот вам, Лариса, от меня на память небольшой подарок. Хотелось бы, чтобы вы его носили и никогда не снимали, – при этих словах он открыл футляр, и Лара увидела серьги и кольцо с крупной бирюзой, оправленные в грубой работы серебро, ярко светившиеся на темном бархате подкладки.

– Что вы! – ахнула молодая женщина, знавшая по разговорам более состоятельных подруг, Танечки Ермолаевой и Любаши Ямпольской, цену подобным камням и работе. – Я не могу взять такого дорогого подарка!

Антон Юрьевич улыбнулся и стал аккуратно доставать из футляра украшения.

– Давайте не будем спорить, а сразу оденем новую хозяйку, то есть на вас! – сказал он Ларисе. Затем взял ее левую руку и очень осторожно надел кольцо на безымянный палец. – Серьги, пожалуйста, сами…

Лариса подошла к большому зеркалу, с обеих сторон которого светились одинаковые бра в подставках из зеленого переливчатого камня, сняла дешевенькие сережки, вглядываясь в свое незнакомое при таком освещении лицо, и вдела в уши тяжелые серьги.

– Какая прелесть, Лариса, вам очень идет эта бирюза! – сказала с придыханием Инна Максимовна, которая не сводила глаз с Лары.

Ларисе и самой понравилось то, что она увидела в зеркале: на нее смотрела неземная красавица с ярко блестевшими счастливыми глазами и таинственной улыбкой.

– Девушка с жемчужной серьгой не годится в подметки вам точно! – сказал Земляной и засмеялся. – Заговорил почти амфибрахием* (сложный стихотворный размер), надо же! Чтобы не смели снимать и носили! – добавил он, вкладывая Ларисе в руку пустой футляр.

– Спасибо… но я не знаю… Что же я могу сделать для вас… Как отплатить вам… Мне совестно ни с того ни с сего вдруг принимать такой дорогой подарок… – мямлила Лара, тайком разглядывая себя в зеркало.

– Главный подарок – это вы сами, Лариса, со своей светлой душой! Я ведь давно за вами наблюдаю. Вы – чудо! Оставайтесь такой всегда! – сказал Земляной и, увлекая ее за руку, подвел к столу, рядом с которым они и провели оставшийся вечер, распивая чай из фарфоровых чашек и вспоминая старый город, который хорошо знала семья Земляного.

Затем он и Инна Максимовна долго прощались с Ларой на крыльце. Старушка обнимала ее за талию и напоследок сказала, что всегда рада ее видеть у себя. Лариса обрадовалась, потому что атмосфера дома этих чудесных людей ну никак не походила на ее собственный быт и все, что она видела до этого в своей жизни.

Когда Антон Юрьевич захотел отвезти ее домой на машине, Лара запротестовала, ведь они выпили коньяка. Поэтому она добежала до остановки, села в полупустой троллейбус и через полчаса уже крепко спала в своей одинокой постели, укрывшись стареньким марселевым одеяльцем, оставшимся от мамы.

* * *

Утром Лариса, собираясь на работу, вспоминала чудный вчерашний вечер и думала о том, как здорово, когда у тебя такой друг, как Антон Юрьевич. Думала, как легко стать счастливой, имея такие деньги, такую мать и такие связи. «Эх, – только и вдохнула Лара. – Вот бы почаще встречалось похожее в жизни!»

Она потрогала скользящими движениями пальцев бирюзу в открытой коробке, которая всю ночь простояла рядом с ее подушкой, и… не надела. Подумала, что она скажет своим подружкам в чертежной? Как они отреагируют на такой подарок? Сплетни пойдут, разговоры… Она всегда предпочитала оставаться в тени, в своей раковине. А такой подарок сразу привлечет внимание женщин. И мужчин. Но в этом она призналась себе почти нехотя.

На работе все было, как и всегда. Разговоры женщин, о том, кто какую еду приготовил, и кто где что купил, о том, кто получил новые назначения, кто с кем переспал или разводится, на каком этаже «белого дома» – административного здания, который действительно, в отличие от других, был построен из белого кирпича, – теперь сидит новая любовница шефа. Главный момент, обе дамы – жена и любовница – не должны были сидеть на одном этаже и, не дай Бог! – в одной комнате. От этой незатейливой мудрости зависело «долголетие» местных геологических начальников. Стратил, не угадал, кто с кем – вылетел!

Еще были чай в перерыве с захваченными из дому бутербродами, посиделки во дворе под липой, когда там не суетились отъезжающие в поле* (работа на участке) начальники партий, и постоянное шуршание калек, по которым чертежницы мягкими перьями водили вечные изолинии тушью.

Сегодня было особенно много работы. Сдавали очередной проект под бурение, поэтому калек, снятых с геологических карт, требовалось особенно много и, как всегда, срочно и на сейчас. Весь состав чертежной трудился не покладая рук, люди заходили, выходили, и в этом водовороте событий Ларисе, низко склонившейся над своим столом, некогда было рассматривать посетителей. Она ловила себя на том, что краем уха слушала обрывки разговоров, фиксируя, кто и что не успевает сдать к окончанию проекта. Чертежная была местом концентрации новостей треста. Все приходящие, ожидая завершения чертежных работ для своих камералок, сидели и разговаривали на темы, затронуть которые в другом месте треста казалось святотатством. Вот и сегодня, о чем только Лара не наслушалась, начиная от новых сапог Ани Попик, которые эта местная красавица одела в теплую сентябрьскую погоду, до прогнозов, а кто заменит начальника, если он уедет в годичную загранкомандировку.

– А куда намылился наш Поп? – не утерпела Евгеньевна. – Снова, что ли в Польшу, руду искать?

– Не-е-е-т, бери выше, – скартавил «р» Витя Бородай, работавший при группе картографов. – На сей раз воду искать, но уже в жарком Алжире.

– Ой берегись, жаркий Алжир и алжирские женщины! – засмеялся еще один геолог. – Ни воды, ни валюты не будет после нашего Валерки! Зато, прирост населения получат!

Все засмеялись, потому что он говорил правду. Жадность начальника треста Валеры Попика знали все, как и его бесталанность в поиске ископаемых и любовь к амурным приключениям.

– Вы трепитесь меньше! – Зинаида Карловна подняла глаза поверх очков. – Может и кальки быстрее сдадим!

– Уж точно! – Ольга Петровна заерзала на своем скрипучем стуле. – Языками меньше чешите, руки быстрее будут по бумаге бегать!

– Ой, девочки, а говорят из Алжира много золотых украшений привозят! – с придыханием сказала Любаша Ямпольская, не понаслышке знавшая о выгодах загранкомандировок геологов. – Очень они там дешевые… А, да! И еще ковры хорошие, чисто шерстяные…

И она мечтательно подняла глаза к потолку, на котором, видимо, маячили выгоды их начальника.

В это время дверь в чертежную отворилась, и вошел новый посетитель, которого не было видно за свернутыми в трубки картами.

– Привет, девчата! – приятным баритоном произнес Земляной. – Я к вам с новой срочной работой! Принимайте!

– Антон Юрьевич, помилосердствуйте! – Витя Бородай кинулся к нему. – Вам и так здесь отказа нет! Дайте кальки получить!

Все засмеялись, как и обычно, над эскападами этого веселого человека.

– Да получишь ты свои кальки, Витюша, получишь, нетерпеливый ты мой! – Евгеньевна картинно подула на последнюю изолинию, которую провела тушью. – На вот, держи, только не размажь! Переделывать и подтирать лезвием грязь от твоих пальцев не буду!!!

Витя кинулся к ней обниматься и прижался к ее огромной, как скала, груди.

– Ой! Ударился! – засмеялся он.

– Иди уж! – хмыкнула Елизавета Евгеньевна. – Ударился! Погрелся, а и не заметил!

Лара и Танечка Ермолюк помогли Вите аккуратно скрутить новенькие кальки и карты, и он, довольный, вприпрыжку побежал в свой отдел. Женщины посудачили над тем, вот какой, мол, хороший парень, а один, без жены. А ведь работает в таком цветнике – картографы были только женщины.

– Да ведь они все замужние! – снова не выдержала Зинаида Карловна, как истинная берегиня семейного уюта в семье.

Ольга Петровна повернулась к Земляному.

– Что тебе сегодня, Антон Юрьевич! – она внимательно смотрела ему в глаза. – Зачем карты принес, ведь мы тебе все уж сделали. Нет у тебя никакой новой работы для нас. Или для маскировки?

– Ой, вычислила, дорогая Олечка! Ой, вычислила… – он улыбнулся, но невесело. – Пришел вот на одну девушку посмотреть.