У истоков международного права

Достаточно показательным в этом плане является такой исторический документ, как «Апология» хеттского царя Хаттусилиса III, в котором перечислены основные методы ведения и правового регулирования международных отношений, которые остаются в своей сущности неизменными и сегодня: «И те, кто уже были царями передо мной и были в добрых отношениях со страной Хатти, остались в добрых отношениях с ней и при моем царствовании. Они начали посылать мне посланцев, и они начали посылать мне дары. Такие дары, какие они посылали мне, они никогда не посылали моим предкам. Царь, который оказал мне уважение, уважал меня и в дальнейшем. Я покорил те страны, что были мне врагами. Я добавлял район за районом к стране Хатти. Те же, кто были врагами моих предков, заключили мир со мной»[433 - Цит. по: Hittite Diplomatic Texts / Edited by: Hoffner A. H. Society of Biblical Literature. Writing from the Ancient World Series. Atlanta, Georgia, 1999. P. 1.].

Нельзя полностью принимать за основу концептуального подхода к истории международного права мнение Г. Уитона, что «право народов как система позитивных норм, регулирующих взаимоотношения между народами, совершенствовалось с общим усовершенствованием цивилизации, наиболее ценным продуктом которой оно является»[434 - Wheaton H. History of the Law of Nations in Europe and America from the Earliest Times to the Treaty of Washington, 1842. P. 760.]. Данное совершенствование носит скорее технический характер. В своей основе нормы и принципы международного права являются порождением системы общественных отношений между народами. И в качестве такого порождения они отражают основные закономерности международных отношений. Это объясняет определенную стабильность и постоянство многих основных принципов международного права и его институтов. Их эволюция проходит на уровне совершенствования средств, механизмов и системы их применения. Сущность же международного права как основного регулятора международных отношений остается в целом неизменной со времени его возникновения и формирования в среде первобытных общественно-политических образований.

Рассмотрев в целом основные факторы, обусловившие возникновение и формирование международного права, можно прийти к выводу, что практически все они являются характерными для отношений между общественными группами догосударственного типа. Будучи порождением самой природы международных отношений, эти требования характеризуют сущность последних. Причем, базируясь именно на тех факторах и предпосылках, которые исследователи в качестве основных аргументов, отрицая существования международного права в древний период (существование войн и конфликтов в международных отношениях, разная религия их участников, статус иностранцев в древний период и др.), можно четко обосновать его возникновение уже в отношениях между образованиями догосударственного типа. С другой стороны, эти факторы свидетельствуют об ошибочности многих положений международно-правовой и общеисторической науки (таких, как необходимость существования государств для учреждения международных отношений и, соответственно, международного права и др.).

Все созданные общественными международными отношениями предпосылки к разработке международного права свидетельствуют в какой-то степени в пользу концепции, согласно которой последнее является необходимым следствием появления и формирования любого международного общества (концепция ubi societas ibi jus в отношении международной сферы), поскольку большинство из отмеченных факторов возникало в связи с возникновением первых международных сообществ.

Однако далеко не все исследователи рассматривают право как необходимое следствие существования общественных отношений. Так, по мнению некоторых ученых, «поражает, насколько право может быть ненужным»[435 - Ellickson R. С. Order without Law. How Neighbors Settle Disputes. Cambridge, Massachusetts – London, 1991. P. VII.]. Например, в колонии Шаста (штат Калифорния) был проведен эксперимент, автор которого, профессор права Р. Элликсон, попытался доказать, что организация социальной жизни и общественного взаимодействия в этом регионе осуществляется исключительно на основе регулирования социальными, а не правовыми нормами, а социальный контроль является не менее эффективным, чем контроль правовой. В частности, по его мнению, все споры, возникающие между жителями региона, в том числе и конфликты относительно территории, подлежат не правовому, а сугубо социальному решению. Для автора это является основанием утверждать, будто возможно существование «порядка без права», будто «во многих случаях право не является обязательным элементом поддержания социального порядка»[436 - Там же. Р. 280.]. При этом автор полагает, что саморегуляция общества происходит во внеправовой сфере. Однако еще первобытные общества, в которых не было аппарата принуждения и которым не был знаком институт государства, осуществляли эффективную саморегуляцию на основе социальных правил, норм морали и этики. Здесь автор, очевидно, смешивает традиционное представление о связанности права с государством и несуществование права как такового. Утверждая, что для урегулирования общественных отношений существование государства не обязательно, автор в то же время отрицает необходимость для них и права. Говоря, что социальный порядок может быть установлен посредством лишь социальных, а не правовых норм, автор не учитывает, что именно правовые нормы появляются при отсутствии государства и являются в обществе регулирующим фактором[437 - Там же. Р. 302.].

Достаточно детальное рассмотрение данной теории (эксперимента) обусловлено тем, что зачастую правовые нормы и средства регулирования, возникавшие в процессе формирования древнего международного права не отвечали тем критериям, которые ставит перед ними позитивная наука. Однако эти правовые нормы объективно возникали и формировались в среде первобытных социальных образований – участников международных отношений догосударственного типа. В числе прочих эту мысль все больше начали отстаивать юристы-международники в конце XX в. Например, профессор Коскенниеми считает, что теория очень преувеличивает роль государства в обеспечении функционирования международного права.

Итак, происхождение международного права представляет собой полностью объективный процесс, происходивший на протяжении первых этапов древнего периода и отвечавший потребностям существовавших в то время международных общественных отношений, а следовательно, несший на себе их отпечаток. Именно эти потребности и обусловили особенности международного права, а также определили основные направления его регулирующего действия. Таким образом, они спроецировали на все последующие периоды специфику международного права, которое, впрочем, характеризовалось особыми отличительными чертами в каждый исторический период.

§ 3. Характерные черты международного права древности

Исследование сущности древнего международного права и его особенностей важно по крайней мере по нескольким причинам. Исходя из характерных черт древнего международного права, можно не только выяснить его природу и регулятивные свойства, но и дать ответ на вопрос о самом существовании международного права в тот период. Именно исторические особенности международного права на том или ином этапе его развития свидетельствуют о том, что в нем отражаются характерные черты общественных отношений соответствующей исторической эпохи. По словам А. Фердросса, «каждая цивилизация порождает то международное право, в котором нуждается»[438 - Verdross A. Le Fondement du Droit International // Recueil des Cours. 1927.1. P. 252.]. Другой исследователь истории международного права, Ф. Паркинсон, считал, что «аналитические исследования должны объяснить нам: 1) какие проблемы международного публичного права были наиболее важными в определенные периоды истории; 2) где в них следует сделать акцент»[439 - Parkinson F. Why and How to Study the History of Public International Law. P. 231.]. Следовательно, и особенности древнего международного права порождены природой и потребностями международных общественных отношений и их участников. Анализ особенностей древнего международного права «от обратного» позволит также понять процесс и механизм его возникновения, определить исторический период и выяснить особенности зарождения и формирования основных международно-правовых институтов и принципов. Например, преобладание в древний период норм, направленных на решение территориальных и других конфликтов, свидетельствует о возникновении международного права как средства обеспечения мирного сотрудничества и торговли древних стран. Широкое применение средств международного обычая и особенности последнего указывают на то, что международно-правовое регулирование начало складываться уже в племенной период и осуществлялось тогда с помощью общепринятых в первобытных общественных образованиях и в отношениях между ними правил морали, религиозных верований, этикета, магии и др. Однако международное право древнего периода имеет и более существенные особенности, которые указывают на общие тенденции зарождения, формирования и становления международного права и дают возможность ответить на вопрос о его природе и регулятивных свойствах.

Большинство исследователей древнего международного права выделяет регионализм как его характерную черту. Это качество древнего международного права можно заметить при анализе международных отношений того времени, которые возникали и складывались в систему на отдельных территориях, в отдельных регионах, межрегиональные контакты также отличались регионализмом. Как показывает географическое распространение международных отношений в древний период и анализ их уровней (внутри– и межрегионального), правила, которые их регулировали, также несли на себе отпечаток регионализма. Причем речь идет не только о сугубо географическом (территориальном) регионализме, но и о нормативных, регулятивных особенностях международного права в различных регионах Древнего мира.

Региональный характер международного права обусловлен самой природой этого права, которое возникает в международной среде общественных образований, вступающих в отношения между собой. Международное право появляется преимущественно в тех регионах мира, где такая среда сложилась: «В определенные времена и в определенных областях античного мира существовали аутентичные системы государств, которые, вступая во взаимоотношения, осознавали правила своего поведения, нормы, которые мы сегодня называем правом народов или международным правом»[440 - Bederman D. International Law in Antiquity. P. 16.]. На возникновение такой среды в том или ином регионе влияли факторы преимущественно геоэкономического характера. Различия в последних в свою очередь повлияли и на особенности права того или иного региона: преобладание отношений зависимости в регионе, где территорию с лучшими естественными условиями занимает государство-гегемон; преобладание равноправных отношений в регионах с равномерным расположением природных богатств и т. д. Следовательно, под влиянием правовых, нормативных и других особенностей разных регионов в международном праве в процессе исторического развития углублялись и приобретали бо?льшую значимость характерные черты, обусловленные принадлежностью этого права к соответствующему региону. В конечном итоге это привело к формированию региональных подсистем международного права и международно-правовой совокупности соответствующих регионов современного мира.

Правда, здесь можно указать на две крайности, в которые впадали исследователи древнего международного права, анализируя причины его регионализма: одни считали, что потребности международного права стали катализатором появления и становления государств в определенных регионах Древнего мира, способствовали их укреплению; другие – что появление там государств предшествовало становлению «системы государств, являющихся необходимой для возникновения международного права»[441 - Там же. Р. 20–21.]. Нельзя отрицать того, что международное право внесло свою лепту в процесс становления государств, которые в ходе отношений между собой совершенствовали не только собственные правовые системы (в том числе путем заимствования друг у друга правовых наработок), но также и свои политико-правовые системы, что с развитием истории привело к становлению государств современного типа. Ярким примером такого влияния является закрепление в международном праве принципов государственного суверенитета, равенства государств и др. Безусловно, этот процесс имел и обратное действие, а именно – участие государств в создании норм международного права. Однако ошибочность обоих этих утверждений, несмотря на их различие, связана с общей этатической позицией, которой придерживались их авторы, рассматривая государство как ключевой элемент в возникновении международного права.

Как уже говорилось, для появления международного права не обязательно, чтобы общественные образования, отношения между которыми оно призвано регулировать, уже развились до уровня государств. По мнению Ф. Пухты, право не происходит от государства, а предшествует его возникновению[442 - Пухта Ф. Курс Римского гражданского права. М., 1874. Т. I. С. 31–32.]. Точно так же и система международно-правовых институтов и договоров встречается уже в среде ранних государствоподобных образований или даже образований догосударственного типа в регионах древнего Ближнего Востока (Месопотамия), Китая, Индии, античной Греции. Международное право появилось в этих регионах как результат объективной потребности международных отношений и представляло собой «феномен, который возникал и развивался среди групп независимых и суверенных политических образований всякий раз, когда между ними возникали организованные отношения»[443 - Ago R. The first international communities in the Mediterranean world. P. 214.]. Как уже было сказано выше, существование государств не может считаться необходимой предпосылкой зарождения и возникновения международного права, поскольку сами государства в классическом понимании являются продуктом периода развитого Средневековья. Более того, именно международное право оказало определенное влияние на становление государства в современном его понимании. Следовательно, международное право еще до появления государств возникает в тех регионах, где общественные образования, достигшие соответствующего уровня развития, вступают во взаимные отношения – в разных регионах Древнего мира, где существовали островки международных отношений. Причем моменты зарождения международного права в отдельных областях и этапы его становления и развития по времени не совпадают. Если в регионе Древней Месопотамии уже в 4-м тысячелетии до н. э. международно-правовое регулирование осуществлялось посредством постоянных международно-правовых норм и принципов, то, скажем, в Древнем Китае такого уровня развития международное право достигло в 3—2-м тысячелетиях до н. э.; на это, в частности, повлияла интенсивность международного оборота в регионе; конечно, в регионах, бедных полезными ископаемыми, такая интенсивность была больше.

В связи с этим регионализм древнего международного права имеет еще один аспект: в разных регионах Древнего мира международно-правовые институты и механизмы имели свои характерные черты, связанные с геополитическими, этническими, религиозными и культурными особенностями, которые иногда достаточно сильно влияли на различия в международном праве этих регионов. Например, для международного права региона древнего Ближнего Востока характерной была организация международно-правового регулирования в виде «семейных отношений» (так называемая Амарнская система международного права)[444 - Amarna Diplomacy. The Beginnings of International Relations.]. Подобная «семейная метафора» была вызвана особенностями международно-правовых институтов в регионе: здесь, в отличие от других регионов, основным субъектом международного права выступал правитель государства. Следовательно, «международные отношения были построены по модели межличностных»[445 - Там же. P. 18.]. Особенностью региона было и то, что участниками международных отношений (субъектами международного права) выступали этнически, культурно и религиозно разнородные образования приблизительно одинакового могущества, что было нехарактерно для других регионов – греческого, индийского, китайского, каждый из которых представлял собой совокупность этнически и религиозно однородных образований, среди которых выделялось одно или несколько наиболее сильных в политическом и военном плане.

Ситуация в последних трех регионах является наиболее типичной для развития древнего международного права. Одной из характерных черт китайского и индийского регионов была преобладающая роль правосознания (в том числе религиозного) и правовой доктрины в становлении международного права, норм морали и этики, а также ритуалов как правового источника. В регионе Древнего Китая международно-правовое регулирование осуществлялось по принципам правовой системы Ли, а впоследствии в тесной связи с конфуцианским учением. В этом регионе в определенные периоды именно ритуалы и традиции играли роль полноценного правового регулятора, подменяя собой правовые нормы в сфере регламентирования и систематизации международного общения. В Древней Индии международное право представляло собой часть общей правовой системы и доктрины Дхармы, которая «играла роль как “права”, так и “обычая”»[446 - Pramathanath Bandyopadhyay. International Law and Custom in Ancient India. P. 16.]. Здесь важным было убеждение в силе Дхармы как «регулятивной отрасли международных норм, которая может способствовать межгосударственным отношениям и, следовательно, международному процветанию» [447 - Там же. P. 14.]. Следует отметить, что хотя религия, как будет показано далее, и играла важную роль в международном общении древнего периода, в этих регионах сугубо религиозные правила не преобладали.

Особенности состава участников международных отношений региона античных Греции и Рима, а именно существование ряда равных суверенных субъектов международных отношений, были характерны также для Индии и Китая, хотя именно в Греции и Риме они оказали наибольшее влияние на формирование международного права. Международное право региона античной Греции, тесно связанное с его геополитическими особенностями, «образовалось на базе сосуществования ряда полисов, то есть городов-государств, каждый из которых ревностно оберегал свою политическую независимость», и испытало влияние «плюралистического характера этого региона»[448 - Ago R. The first international communities in the Mediterranean world. P. 221–226.].

Эти и другие черты древнего международного права впоследствии повлияли на формирование его региональных подсистем (китайской – конфуцианской, буддистской, западноевропейской и др.), особенности которых влияют в том числе и на характер современного международного права.

Отсутствие универсального международного права в древности часто рассматривается как отсутствие международно-правового регулирования вообще. Однако и регионализм, и отсутствие системности в сегодняшнем ее понимании в древнем международном праве не могут считаться аргументами, подтверждающими эту теорию. Названные черты свидетельствуют лишь о подходе к истории международного права с позиций сегодняшнего дня. Поэтому, исследуя международное право периода античности, К. Филлипсон пришел к выводу, что есть лишь одно существенное различие между древним и современным международным правом, которое заключается в том, что сейчас нормы проистекают главным образом из четко выраженного согласия государств, в то время как античные нормы права отсылали как к своему источнику не только к акту согласия, но также к религии и морали, необходимым для признания такого соглашения[449 - Phillipson С. The international law and custom in ancient Greece and Rome. P. 28.].

Регионализм древнего международного права, отсутствие универсальной, т. е. единой для всех регионов, системы международного права нельзя рассматривать лишь в географическом контексте. Регионализм международного права прежде всего проявлялся в существовании подсистем правового регулирования, настолько различающихся между собой по характеру и внешним признакам, что можно говорить о наличии нескольких региональных совокупностей международного права. Каждая совокупность отличается от прочих своими регулятивными особенностями, характером источников, отличиями в институте международной правосубъектности, ответственности, процедуре осуществления международных сделок и соглашений и др. Конечно, на эти особенности повлияли в первую очередь различия регионального, геополитического характера, однако последние имели настолько сильное влияние на регулирующую систему, что есть все основания усматривать материальные различия между региональными совокупностями международного права того времени.

Однако и непохожие между собой в этнических, религиозных, геополитических и других аспектах регионы вступали друг с другом в контакты (выше мы уже говорили о межрегиональной торговле). В ходе этих контактов неминуемым было столкновение разных типов международного правопонимания и даже специфических региональных совокупностей международного права в целом. При этом их участникам необходимо было удержать мирный баланс. Следовательно, уже на первых этапах формирования международного права, пока еще несистемного и регионального, в нем закладываются «миротворческие» механизмы, средства обеспечения возможных торговых, экономических и даже культурных взаимоотношений разных регионов планеты. Есть основания считать, что в древний период такие механизмы были достаточно развиты и что их признавало большинство участников международных отношений. Об этом свидетельствует активное межрегиональное взаимодействие (которое могло осуществляться в основном морем) в то время. Впоследствии подобные позитивные тенденции исчезнут из международного обращения и им на смену придет эпоха Крестовых походов.

Итак, регионализм древнего международного права, различия между его региональными совокупностями не являются основанием для утверждения о существовании противоречий между последними. Напротив, вступая во взаимодействие между собой, разные регионы Древнего мира поддерживали преимущественно мирные отношения. В частности, причиной этого можно назвать и техническую невозможность межрегиональных войн – при существовавшем уровне развития военной техники вести войны на территории другого региона, вынуждено пересылая туда свою армию – «пехотинцев и колесничих», – было бессмыслицей. Однако отсутствие межрегиональных конфликтов можно объяснить и сугубо международно-правовыми причинами: будучи региональным, то есть обладая определенными особенностями в каждом регионе, древнее международное право все же основывалось на ряде определенных, исконно свойственных ему принципов, которые были общими для всех региональных совокупностей. Именно такие правовые принципы международного общения и делали возможными межрегиональные контакты в древний период.

Второй важной чертой древнего международного права является его тесная связь с религиозными верованиями древних народов. Недаром, даже юристы-международники иногда называют Библию «первым учебником международного права, хотя еще и несовершенным»[450 - Carreau D. Droit International. Paris, 1997. Р. 10.]. Уже первые нормы международного общения с самого своего появления испытывали влияние религиозных стандартов. Правила межплеменного общения, касающиеся гостеприимства и отношений с иностранцами, «рассматривались как необходимое условие порядка и всегда тесно были связаны с религией»[451 - Numelin. The Beginnings of Diplomacy. P. 114.]. На это повлияла первобытная психология: все отношения вне рамок племени или рода как наиболее важные или специфические в силу того, что они выходили за пределы собственного социума, были подчинены непосредственно богам[452 - Там же.]. Вступая в отношения с представителями других племен и, соответственно, верований, древние народы пытались подчинить эти отношения непосредственно своим богам с целью их задобрить. Так, в письме правителя малоазийского государства, подчиненного Мари, к царю Мари говорится: «Моему Повелителю: Яви-Илла, твой слуга, говорит следующее: Я только что отправил к моему Повелителю старейшин, граждан города, и дал им все возможные указания. Пусть мой Повелитель их расспросит в свободное время. Я ему указал все возможные ответы…Как я буду знать, что мои поступки идут на пользу или вредят Богу моего Повелителя? В глазах этих людей я низложен до тех пор, пока ты не осуществишь свои планы».

Это дало основание некоторым исследователям утверждать, что «в античности право и религия были едины»[453 - Bentwich N. The Religious Foundations of Internationalism. A study in International relations through the ages. London, 1933. P. 37.]. В процессе международного общения в древний период влияние религии на международное право систематизируется, вырабатываются определенные международно-правовые процедуры и соответствующее им религиозное сопровождение, например, процедуры заключения международных договоров, приема послов иностранного государства, осуществления посреднических функций. Таким образом религия способствовала возникновению традиций, обычаев, обрядов, которые были прообразом правовых норм.

Религия сопровождала древнее международное право от самого его возникновения на протяжении всего развития, как будет показано ниже в связи с рассмотрением международно-правовых институтов древнего периода. С другой стороны, определенное влияние на религиозные верования древних народов оказывало и само международное право. В процессе осуществления международных сделок (заключения договоров, соглашений, создания международных обычаев), во-первых, разные народы начинали признавать религию и богов друг друга, а во-вторых, обещания, данные богам с обеих сторон, считались нерушимыми. Это приводило к установлению религиозной терпимости и признанию своего равенства с иностранцами, с одной стороны, и к нормированию и развитию международных отношений – с другой. В эпоху Древнего Рима уже сложилась такая система, при которой в международные отношения вступали «подобные образования с общей религией, но разными политическими структурами, которые имели разные интересы и соседей-врагов»[454 - Watson A. International law in archaic Rome. War and religion. Baltimore – London, 2000. P. 64.]. Так, если даже субъектам международного права тяжело было достичь согласия по вопросам двусторонних отношений, этот пробел заполняли их клятвы, данные богам обеих сторон. «Религия могла объединить нации, если даже интересы их разъединяли» [455 - Bederman D. International Law in Antiquity. P. 60.].

Признание одной стороной богов и религиозных верований другой имело еще один важный аспект: осуществляя такое признание, сторона автоматически признавала другую сторону в качестве субъекта международного права, причем субъекта равноправного, подчиненного собственным богам точно так же, как народ данной страны подчинен своим. В условиях главенства религии это признание имело огромное значение и представляло собой как правовой, так и политический акт – признание иностранной религии становилось необходимым условием сосуществования и нормальных политических, экономических и других взаимоотношений государств. Помимо этого религиозные ритуалы, клятвы и все, что сопровождало заключение международного договора, должны были способствовать большему авторитету и нерушимости последнего.

Другой функцией религии в древнем международном праве было установление принципа международной вежливости. В качестве примеров можно назвать процедуры приема и обмена посольствами, ведение переговоров и заключение договоров, формы некоторых международных сделок и даже правило обмена дарами, в основе которых лежали религиозные принципы.

Однако основная задача религии по-прежнему заключалась в обеспечении соблюдения сторонами древних международных отношений своих международно-правовых обязательств. В частности это проявлялось в обязательном сопровождении практически любых международно-правовых процедур религиозными ритуалами и церемониями. Последние были особенно характерны для международной договорной процедуры. Это, в свою очередь, свидетельствует о еще одной характерной черте древнего международного права, а именно о примате в нем и об общем признании принципа pacta sunt servanda.

На примере международного права Древней Индии можно продемонстрировать его связь с религией. Здесь наиболее ясно видно, что эта правовая система предлагает не только определенный набор норм, но и соответствующую им идеологию правового бытия. Если нормы можно вывести из Вед, «Махабхараты», «Рамаяны» или артхашастр, то с идеологией, которая исповедовалась тысячелетиями, складывалась ситуация более сложная. В отношении Индии этой проблемы не существует именно благодаря индуизму, который сохранил для нас эту идеологию почти в первозданном виде. В основе философии индуизма лежит жизнедеятельность индивида в его столкновении с другими индивидами. Такая философия очень хорошо согласовывалась с международным правом, которое позволяет достичь определенного результата в укреплении всеобщего порядка посредством урегулирования индивидуального статуса. В международном праве отдельный субъект является главным, он является его целью, а ассоциация, система, порядок – только лишь результатом определенного влияния на этот субъект. В этом отношении международное право столь же индивидуалистично, как и философия индуизма. Не удивительно, что основные принципы индуизма легли в основу международно-правовой идеологии Древней Индии.

Основная цель международного права – достижение определенного порядка на универсальной основе – заложена в индуизме в концепции рита – универсального космического порядка, который функционирует на основах внутренней справедливости, разумности. Поэтому, когда речь идет о том, что международно-правовая концепция универсальности впервые появилась в греко-римском понимании принципа lex aeterna, не следует забывать о более ранней индийской практике[456 - Sastry К. R. R. Hindnismand International Law // Recueil des Cours. Acad?mie de droit international. 1966.1. P. 526.].

Ярким свидетельством значительной роли религии в древнем международном праве является функционирование таких институций международного характера, как оракулы; наиболее свойственны они были для региона античной Греции. Налицо все признаки того, что оракулы в определенное время выступали здесь в роли квазисубъектов международного права: они выносили решения по международным делам, играли роль международных судей, заключали договоры, принимали посольства и т. д. Оракулы играли большую роль и в формировании международной системы баланса сил. Так, Дельфийский оракул мог не принять посольство Микен, «придержав» его в интересах Афин или предоставить тому или иному полису режим преференций.[457 - Phillipson С. The international law and custom in ancient Greece and Rome. P. 219.] Из-за авторитета, которым пользовался оракул, такие действия становились определяющими для формирования международного статуса того или другого полиса. Оракулам же в Греции принадлежала роль депозитариев международных договоров. В начале или в конце военных действий между полисами оракулы определяли, соответственно, порядок их ведения или условия заключения мира. В целом можно говорить о греческих оракулах как о международных институциях, способствовавших сближению полисов, или как о международных судах или арбитражах. Соединяя эти функции, оракулы оказались своеобразными институтами древнего международного права. При этом они выполняли не только третейские или арбитражные функции, выступая третьей стороной в международных отношениях, но и осуществляли свою собственную активную внешнюю политику. Помимо того, что оракулы оказывали существенное влияние на расстановку сил на международной арене, они вели торговлю, занимались обменом, отправляли посольства с политическими миссиями, учреждали и следили за соблюдением международных обычаев (в частности относительно статуса иностранцев, порядка ведения торгового обмена, процедуры принятия иностранных представителей и др.). Роль оракулов в международных отношениях оказалась активнее, нежели роль религиозных учреждений предыдущих периодов – храмов, религиозных ячеек, жрецов Египта, Хеттского государства, Асирии, Митанни и др. По своим международно-правовыми функциям институт греческих оракулов приближается к статусу святого престола периода Средневековья.

Религиозные верования не только обеспечивали соблюдение международно-правовых норм и принципов, но также способствовали формированию новых институтов международного права. Религия повлияла в том числе и на становление такого института, как международно-правовое признание. В частности, в Древней Греции, когда правитель завоевывал или так или иначе овладевал определенной территорией, его власть над ней должна была быть подтверждена Дельфийским оракулом. По получении такого подтверждения уже не требовалось международно-правового признания со стороны других стран или правителей. В целом наличие у Дельфийского оракула специфической международно-правовой роли подтверждается многими его функциями. Отправляя в Дельфы посольство с целью получить ответ относительно будущих отношений, царь Крез одновременно послал и подарки жителям Дельф. В ответ Дельфийский оракул предоставил гражданам Лидии право в любое время обращаться к оракулу без уплаты соответствующей пошлины и налогов, а также наградил их правом дельфийского гражданства на вечные времена.

Религия, участвуя в регулировании международных отношений еще в период разъединенного первобытного общества, влияла на развитие и становление международного права в древности. Религиозное влияние как влияние наиболее авторитетной системы социального управления испытали на себе все ключевые институты древнего международного права. Именно в силу его тесной связи с религией исследователи зачастую настаивали на примитивном характере древнего международного права. Впрочем, этот же факт стал для других ученых основанием утверждать, что международное право в древний период имело обязательную силу, которая базировалась на религиозном обеспечении: «Обязательной силой права в то время было его божественное происхождение»[458 - Bentwich N. The Religious Foundations of Internationalism. P. 37.]. Эта связь международного права и религии часто становилась причиной того, что в науке, причем не только международно-правовой, переплетались теологическое и естественно-правовое направления. Оба этих подхода в древний период были порождены значительностью религиозной составляющей в правосознании народов. В целом верным представляется вывод о том, что «необходимо резко отграничить право от других культурных сил и условий. В известные исторические эпохи связь с религией и нравственностью была неизбежна и необходима, но это было лишь случайным соединением, и теоретически вполне допустимо проведение точных границ между требованиями юридического характера, обращенными к народам, и религиозными велениями и запретами. Интересно отметить, что первоучителями международного права, признавшими его самоценное значение, были большею частью служители церкви, но это им не помешало заложить основы новой науки о праве между народами»[459 - Циммерман М. История международного права с древнейших времен до 1918 года. С. 12.]. Первенство среди них М. Циммерман отдает «гениальному Суаресу».