Поединок во тьме

Мы уже закончили чаепитие и теперь потихоньку катились на «крузаке» к дому Марычей, забирать сундучок с архивом.

Выслушав во время перекура мою историю о нечаянном госте, Петр поменялся в лице, и взгляд его стал сочувственным.

Он рассказал, как из-за Козлякина погиб друг детских лет, не найдя выхода после умело организованного обвала.

– Все прошли, все! А он попал, – горестно вспоминал мой собеседник. – Шахта слепой оказалась. Когда мы его откопали, он уж задохнуться успел.

– А откуда известно, что это Вова?

– Только он любит в призраков играться. Все пытается жути побольше нагнать, а потом слухи по городу распускает.

– Тот раз тоже?

– Конечно. Я прибить его хотел, когда понял, что он это, да разве его поймаешь?

– А в Слюдянке?

– В городе тоже не найдешь. Он после шахт ведет себя как ниндзя. Одним маршрутом не ходит, а когда ему надо, появляется словно из-под земли. Только-только не было, и вот он. Не удивлюсь, если он и теперь нас слушает.

– Ты серьезно?

Я прикусил язык. Хотел ведь прямо сейчас новости излагать.

– Конечно. Это ж для простых горожан все как всегда. На самом деле те, кто касался «подземли», нормально не живут. Особенно кто со смертью поигрался. Здесь такой Заморенок есть. Один из тех, кто в этой подземной войне выжил, так он на окружающих как на стадо смотрит. Жена от него ушла, дети тоже неинтересны. Но у них, похоже, с Козлякиным договоренности.

– ???

– Друзья детства они, да и в шахты сейчас мало кто ныряет, вот они незваных гостей вместе и отваживают.

– Что за гости?

– Туристы там, спелеологи да праздношатающиеся всякие. Правда, сейчас попасть на нижние горизонты сложно. Доступных лестниц нет. Ходы, которые остались для прохода в самую глубину, знает совсем немного народа. Путь вниз открыт только зимой, да и то с альпинистским снаряжением.

– Зимой?

– Инерция температур. Стволы шахт наледями затягивает. Получаются линзы, через которые не пробиться. Оттаивают они начиная с октября, а в феврале – марте опять замерзают.

– А ты-то вниз дороги знаешь? – поинтересовался я.

Петр внимательно заглянул мне в глаза, утвердительно моргнул, а вслух произнес:

– Давно не ходил, да и какая нужда? Выпить хочешь?

Вопрос прозвучал заговорщицки, и неожиданно я спиной почувствовал сверлящий взгляд. Хотелось обернуться, но Петр положил руку мне на колено и незаметно сжал пальцы. Я понял, что он тоже чувствует, и теперь надо верно ответить, чтобы не насторожить наблюдателя.

– Выпить можно, – сказал я. – Вот только Лидия Иннокентьевна пьяниц не привечает…

– Поехали тогда ко мне, – улыбнулся Петр. – Я сегодня один.

– Давай, только сначала к Марычу.

– А что там?

Чужой взгляд не оставлял мою спину ни на секунду.

– Архив Петровича.

– В доме, что ли, оставил? – нервно вскинулся Петр.

Теперь настала моя очередь сжимать его колено.

– Да, – подмигнул я.

Сверливший меня взгляд неожиданно пропал.

– Поехали, – поднялся Петр. – Только с Быковыми попрощаемся.

Когда сели в машину и поехали к Марычам, я в двух словах рассказал Петру о своем исследовании документов.

Узнав, что есть письмо с разъяснениями, мой новый товарищ успокоился.

– Читать поедем ко мне в новый дом, – сказал он. – Там не подкрадешься. Машину на двор загоним, если что, у меня и заночуешь.

– Да мне Марыч ключи оставил, – похвастался я.

– Ты не понимаешь, – наклонился ко мне Петр, – Козлякину известно больше. Я не знаю, что там, в архиве, но чую – интересное что-то. Мой-то папаша покойный ничего не рассказывал, а вот Козлякины всегда жадные были, и, значит, старший младшему поведал что-то. Только нет у него деталей, вот он за тобой и погнался.

– Послушай, – вспомнил я секретничанья на подворье Быковых. – Ты же заметил, что за нами кто-то следил? Ну, когда курить в последний раз выходили.