Психиатры шутят. Краткое руководство по разведению тараканов

Молодой человек не хотел идти в армию. И решил откосить по «дурке». Родственники нашли психиатра, который к тому же должен сидеть в медкомиссии. Психиатр запросил взятку в 2 тыс. $.

Парень собрал деньги и стал ждать звонка. Психиатр звонит и просит прийти вечером с деньгами на кладбище и ждать его у входа.

Парень приходит, ждет, вдруг с ближайшего дерева в леопардовой шкуре спускается психиатр, берет деньги, говорит: «Приходи завтра на медкомиссию», – и опять залазит на дерево. Парень воспринимает это вполне спокойно, мол, «ну, мужик с психами работает и сам, наверно, тронулся».

Утром приходит в военкомат, проходит медкомиссию, доходит до стола с психиатром. Психиатр формально его осматривает и говорит: «Здоров. Следующий». Парня злость взяла. И деньги отдал, и в армию идти. И он прямо там поднял скандал. Он начал орать: «Вы жалкий взяточник. Да к тому же и жулик. Я же вам деньги заплатил».

В кабинете установилась зловещая тишина. Дело запахло статьей УК. Психиатр невозмутимо заявляет: «Что вы несете, ничего вы мне не давали». Парень: «А вчера кто из моих рук 2 штуки баксов получил?». Психиатр: «Где?». Парень: «Как где?». «У входа на кладбище. ВЫ СПУСТИЛИСЬ С ДЕРЕВА В ЛЕОПАРДОВОЙ ШКУРЕ, ЗАБРАЛИ ДЕНЬГИ И ЗАЛЕЗЛИ ОБРАТНО НА ДЕРЕВО!!!».

Психиатр: «Опаньки. Извините, коллеги, сразу не распознал. Это, оказывается, мой клиент». Коллеги скучнеют, сенсации не получилось. Это просто очередной псих. Психиатр: «Молодой человек. Прошу вас завтра прийти ко мне на прием».

До парня наконец начинает медленно доходить суть произошедшего, и он быстро сваливает с медкабинета…

История о будущем психиатре

В мединституте учился в нашей группе парень, который еще на втором курсе нацелился в психиатры и к цели своей шел решительно. А именно: посещал различные конференции и семинары, а также СНО на кафедре и, особенно не наглея, забивал на все, что к психиатрии не относится. Соответственно, и характер у него постепенно менялся в сторону глубокой профессиональной деформации. В том числе появилось некое созерцательное спокойствие в сочетании с глубоким знанием человеческой сущности.

Так вот, сидим мы как-то группой, треплемся о всякой всячине. В том числе зашел разговор об особо буйных пьянках с привлечением милиции для усмирения. Юноши, отчаянно привирая, хвастались своими подвигами, прозрачно намекая на то, как лихо они могут сделать занюханных стражей порядка, отстоять свое гражданское право не снимать носки в вытрезвителе и т. п. Будущий психиатр, вяло улыбаясь, разглядывал нас с полупрофессиональным интересом. И тут единственная среди нас замужняя барышня (такая… курочка в очках), вспыхнув, нервно зачастила, что милиция устраивает беспредел, хватает людей прямо на улице, и ее мужа тоже забрали-задержали-обесчестили, и ах, какие были проблемы! Все в легком шоке переглянулись, ибо муж данной барышни больше всего напоминал хомяка-переростка и помимо незначительного интеллекта отличался только тем, что с дивана его в голодный год тазиком пельмешек не сманишь.

Группа, нехорошо оживившись, стала допытываться, чего же такого сделал муж, что его в отделение забрали? Барышня, красная, потная и взъерошенная, наотрез отказывалась признаваться, истерически вскрикивая что-то несвязное о диких проблемах, знакомых в высших эшелонах власти, а то бы ужас что. Постепенно все обескураженно затихли, поскольку создалось четкое ощущение, что мужика замели с пакетом наркоты или малолетней проституткой и все действительно ОЧЕНЬ серьезно. Кое-кто начал робко успокаивать нервную супругу арестанта в том смысле, что от сумы да от тюрьмы и вроде как амнистию обещали… Будущий психиатр меланхолично нас успокоил из своего угла: «Да за что этого забирать? Писал, поди, в подъезде…». «Ну, не в подъезде…» – возмутилась барышня и быстренько заткнулась в общем хохоте.

Удиви меня

Во время службы мы раз в год проходили медицинскую комиссию. Стандартный набор врачей, в принципе делалось все «для галочки», лишь бы не стал жаловаться на здоровье. Но был у нас психиатр, в годах уже дядька, тот любил устроить осмотр «по полной программе». Особенно он любил «затягивать» молодежь – то таблицу умножения спрашивает, то столицы стран, то еще что-то в этом вроде. И вроде бы вопросы несложные, но задает он их быстро, в свойственной манере психиатру, и только стоит где-то запнуться – пиши пропало, «дурка» обеспечена.

Был у меня коллега по имени Роман, вел он себя так, что можно было подумать, что у него действительно с психикой не все в порядке. Но лично мне казалось, что он скорее прикалывался, чем был шизиком. Хотя между собой мы его называли Ромка-бешеный.

Так вот, однажды пришел Ромка к этому психиатру на проверку. Тот в это время читал газету и говорит Роме: «Удиви меня». Ромка недолго думая подпалил ему газету – долго бегал с криками по кабинету психиатр (видно, точно удивил). После таких вопросов и поведения думай потом, кто больше «свихнутый» – психиатр или его пациенты…

А за Ромку долго потом начальство бегало… (работником он был хорошим, вот только подурачиться любил).

* * *

Собирается коллекция «видений» пациентов с белой горячкой.

1. Пациент видел медвежат, которые на него с потолка льют суп.

2. Вокруг пациента, лежащего на койке, ездили велосипедисты.

3. Увидел сатану, тот ходил по палатам, распределял, кого в ад, кого в рай. «А тебя куда распределил?» – спросили его. «А про меня еще не решили».

4. Пациент «увидел» телевизор на стене. Когда его спросили, что там идет, сказал, что футбол передают.

5. Пациент слышал голоса, которые его ругали, говорили, что из-за его пьянки дети остались без зимней одежды, семья голодает, от него уходит жена. На фоне этих громких голосов были другие, тихие, они говорили, что он хороший, только слабохарактерный. «Это был голос совести», – сказал коллега-терапевт.

6. Больной слышал из стакана голос маленького медвежонка, который смеялся над ним.

7. Пациент видел лизунов, которые сжимаются и разжимаются, они повсюду, все про них знают, их бабки боятся.

8. Больной слышал голоса из-за двери, которые звали его выпить с ними. Когда он брал стакан и выбегал за дверь, тот же голос говорил: «Ага, привык пить на халяву».

9. Пациент утверждал, что он «брат таракана».

10. Пациент сидел на кровати расстроенный, ни с кем не разговаривал. На вопрос психиатра, что случилось, ответил, что обиделся. К нему пришел таракан, сказал, что сходит и сейчас принесет ему пельмени, уполз и не возвращается. Обманул, короче.

11. К больному по веревке на 5 этаж залезла бывшая жена, стояла у него около кровати и читала ему мораль, что пить вредно.

12. Пациент в отделении рвал подушки, говоря, что в них мыши.

Дети психиатров

Как-то я сидел в ординаторской платного отделения, там же беседовали две психиатрини, одна помоложе, вторая постарше. Та, что помоложе, рассказывала: «Начались у моей дочки подростковые закидоны. Я ей принесла таблеток, на, говорю, доченька, очень хорошие витаминки для волос. Она их взяла, попила несколько дней. Потом как-то говорит мне: „Мама, мне думать стало очень трудно“. Ладно, думаю, нужно снизить дозировочку». Я не сдержался, оторвался от ведения медицинской документации, говорю им: «Хорошо, что моя мама не психиатр». Они обе сильно обиделись. Жена долго потом вспоминала эту историю. Хорошо, что наши мамы не психиатры.

Замысловатый жребий

Собрались как-то молодые психиатры, придумали себе развлечение: написали название препаратов на бумажках, положили бумажки в шапку, по очереди тянули бумажки и принимали по таблеточке, кому что выпало (благо сейф для сильнодействующих рядом). Потом рассказывали друг другу, как действовал препарат и что с ними было.

О вреде назначения нескольких препаратов пациентам

На перевязки долгое время ходил один больной из инфекционного отделения с заболеванием сосудов нижних конечностей. На ноге (второй уже не было) открывались язвы, мы их долго залечивали. Когда он пришел перевязываться очередной раз, бинты местами были красивого сине-зеленого цвета. «Какой Кошмар, синегнойная палочка», – подумал я. Только такой радости нам еще недоставало. К лечению подошли ответственно – взяли гной на посев, выделили микроорганизм, проверили его на чувствительность к антибиотикам. Назначили те препараты, которые лучше уничтожали эту синегнойную палочку, причем по схеме, два антибиотика одновременно. Один препарат в отделении был, другого не было, я написал в назначениях замену этого препарата. Психиатр внимательно ознакомилась с назначениями и сказала: «А вот этого-то препарата в отделении нет?» – «Евдокия Николаевна, посмотрите, я же написал, если нет, то заменить на этот препарат». «Понятно!» – сказала Евдокия Николаевна и отложила историю болезни в сторону. Что-то тревожило ее. Она снова взяла историю, перечитала мою запись и сказала: «Константин Викторович, но ведь этого препарата в отделении нет?» – «Евдокия Николаевна, посмотрите внимательно, я вот здесь подписал, что, если его нет, колоть вот этот препарат!» – «Понятно», – сказала Евдокия Николаевна. Я продолжал делать запись в какой-то истории болезни. «А если этого препарата не будет, что нам делать?» – «Я же написал, тогда колем другой». Позвали старшую медсестру. «Наталья Викторовна, а такой препарат у нас есть?» – «Нет» – «А что нам делать?» – «Позвоните в аптеку, закажите, а пока ставьте вот этот, написан строчкой ниже». Позвонили в аптеку. «А у них его тоже нет!» – «Колите пока этот». Я дописывал последнюю историю болезни, краем глаза увидел, что Евдокия Николаевна снова взяла ТУ ИСТОРИЮ и стала перечитывать. Взгляд ее медленно приближался к графе «Назначения врача». «Ходу!» – подумал я и выскочил из отделения, на ходу одевая пуховик. Придя к себе в кабинет, я настроился было вылезть в Интернет, меня опередил телефонный звонок. Звонила Евдокия Николаевна. «Я дочитала назначения, но препарата-то этого у нас нет?» – «Евдокия Николаевна, позвоните в аптеку и решите вопрос с ними», – ответил я, думая: «Пусть она аптеке мозги выносит, а там уже рабочий день закончится». Однако через три минуты снова зазвонил телефон. «Константин Викторович, чувствую, я вас уже достала, но у меня к вам два вопроса. Вы там препарат написали, его в аптеке нет, что делать будем?» – «Назначаем другой, написан строчкой ниже». «Понятно, а еще другой вопрос, нам одно предложение в вашей записи не понравилась, про лечение инфекционистом, можно мы его замажем?» – «Евдокия Николаевна, можно, замажьте, можете вообще вырвать всю мою запись из истории, разорвать и выбросить ее в корзину».

Вообще-то Евдокия Николаевна очень толковый не только психиатр, но и врач, просто что-то на нее в тот день нашло.

(Все диалоги сильно сокращены, количество диалогов уменьшено с сохранением сути и содержания бесед.)

Хирургической патологии не выявлено

То же самое инфекционное отделение терроризировало меня звонками в конце рабочего дня, каждый раз в 15:30 (рабочий день у нас до 15:45). «Доктор, придите, посмотрите, тут у больного ноги мокнут» – «До завтра не доживет?» – «А вдруг нет?». Идти в другой корпус, правда недалеко, метров триста. Прихожу, смотрю. Ноги как ноги. Делаю запись в истории болезни: «Хирургической патологии не выявлено». На следующий день звонок в это же время: «Доктор, придите, посмотрите, тут у больной рука пухнет! Боюсь, до завтра не доживет». Прихожу, смотрю, рука как рука. Пациентка очень полная и руки толстые. Делаю запись в истории болезни: «Хирургической патологии не выявлено». На третий день снова звонок в это же время. «Доктор, придите, посмотрите, тут у больного язык сохнет! Вдруг до завтра не доживет!». Я уже не выдержал: «Доктор, должна же быть у нас какая-нибудь смертность! Видимо, этот больной у вас умрет. Не пойду. Пусть до завтра сохнет!». На следующий день утром смотрю больного. Язык как язык. Делаю запись в истории болезни: «Хирургической патологии не выявлено».

В морг без ЭКГ не берут

Умирала в отделении старенькая бабушка лет 80, психиатр развила бурную деятельность, требовала, чтобы бабушке срочно сняли электрокардиограмму: «А то вдруг в морг без ЭКГ не берут!». В другом подобном случае требовала, чтобы срочно пришел психолог: «Чтобы больной умирать было легче».

Чулков

Наступила осень, и с наступлением холодов в больницу потянулись бомжи. Обмороженные, ободранные, со всевозможными отравлениями и болезнями, вшами, блохами и прочими домашними животными они шли в приемный покой и оформлялись там с диагнозом «алкогольное слабоумие». В их числе прибыл и бомж Чулков. Чулков не был бомжом в чистом смысле этого слова. У него были родственники, где-то в городе жил сын, было какое-то жилье, однако Чулков предпочитал свободную жизнь и бомжовскую вольницу. Летом он обходил помойки, собирая бутылки, цветмет и прочие разные полезные предметы, зимой подлечивал свое здоровье к новому трудовому сезону. В ноябре он поступил с жутким отморожением нижних конечностей (уснул пьяный на снегу). Кожа с ног местами слезла совсем, у обычного человека пришлось бы ампутировать ноги, но на Чулкове все заживало как на собаке. По какому-то поводу его перевели в другое отделение, там талант Чулкова развернулся вовсю. Скооперировавшись с другим коллегой по цеху, они по любому поводу начинали качать права, оба бомжа орали: «Немедленно позовите к нам замглавврача, нам на обед положили маленькие котлеты, нас недокармливают, мы напишем заявление в прокуратуру!». Как-то я пришел в очередной раз смотреть его раны, они великолепно заживали. Окно (отделение на первом этаже) почему-то было открыто, в палате было холодно, градусов десять. Чулков спал на кровати, с головой завернувшись в одеяло. На столе лежали бумажки, из интереса я посмотрел на верхнюю из них. Там было написано рукой Чулкова: «В конце концов компанию в печати можно повести так, что еще больше могут быть затронуты религиозные чувства верующих. Также из последующей разницы мы придаем особое политическое значение…». «Под шизофреника косит, что ли?» – заинтересовался я. Под этим листком лежал второй. «Серя, братуха, загибаюсь, неси чай и курево, я те дам цикла. Напиши, скока нада таблеток», – написано на нем той же рукой. «Понятно, – подумал я, – Чулков наладил бартер циклодола от больных отделения к наркоторговцам. Передает через окно, ради этого мерзнет, хотя… Чулкову не привыкать. Получает сигареты и чай для чефира. Этот нигде не пропадет». Выйдя в коридор, увидел палатных медсестер, они сидели со скучным выражением лица. «Девчонки, Чулков у вас циклодол на сигареты и чай меняет, смотрите за ним». Выражение лиц не изменилось. «Тоже мне, удивил», – читалось по глазам. «Идите, окно ему закройте, он через окно все передает». Выражение несколько поменялось. «Блин, достал!» – было написано на лицах теток. Я подошел к завотделению: «У вас Чулков циклодол на чай и сигареты меняет через окно» – «О!» – сказала завотделения, артистично имитируя слабоумие. Однако дала команду медсестрам, одна подняла свое седалище, закрыла окно, а с ним один из каналов поставки Чулкову. Видя все это, я махнул рукой и ушел к себе.

Через пару недель Чулкова перевели обратно в свое отделение. Лечащий врач начала хлопотать (зачем-то), оформляя ему инвалидность и пенсию по инвалидности. Противник я оформления подобным субъектам пенсии, есть много других, кому нужна инвалидность, каким-нибудь бабушкам, которые отпахали всю жизнь и вырастили своих детей. Но бабушкам почему-то не дают, дают Чулковым, или вот еще наркоман был один лет 20. Он нигде не учился никогда и не работал, укололся как-то и присел на корточки, просидел так всю ночь, а утром отнялась у него нога – произошло сдавление бедренного нерва. Инвалидность быстро оформили, будет на что колоться. Он еще на маму свою на следующий день орал, почему она его с корточек не подняла. Не пойдет таким пенсия на пользу, ой не пойдет!

Вдруг у меня и справочка имеется

Как-то я возвращался домой с работы, на остановке «Психиатрическая больница» зашел в автобус маршрутного такси. Вместе со мной зашли несколько наших сотрудников, какие-то другие люди. Я стал проходить к свободному сиденью, вдруг меня толкнула какая-то женщина лет 40. «Что это вы своим рюкзаком размахиваете?» – закричала она, толкая меня руками. Рюкзак я держал достаточно далеко от нее, что женщине не понравилось, не знаю. «Женщина, а вы откуда знаете, что меня можно толкать, – осенило меня, – вы же не знаете, вдруг у меня и справка есть!». Женщина перестала кричать, отодвинулась подальше. «Вот вы не знаете, а вдруг я прыгну сейчас и укушу вас за горло, и мне потом ничего за это не будет!» – несло меня. Это было вдохновение! «Ну хватит, перестаньте!» – залепетала женщина, отодвигаясь подальше. Всю остальную дорогу она ехала молча, периодически поглядывая на меня. Наверное, хорошо все-таки быть сумасшедшим, знакомые люди с вами обычно вежливы, на всякий случай. А незнакомым можно намекнуть.