Игра Бродяг

– Ты могла бы увернуться. Но что-то в тот раз помешало тебе, сделало твое тело неуклюжим и тяжелым. А на этот раз ты попала в плен. Не слишком ли много неудач?

– Прекрати, – проговорила Наёмница с явной угрозой. Это дурак и не подозревал, какой опасности подвергает себя. Она могла убить его голыми руками.

– И все же, что ты чувствовала в тот день, когда получила рану? Тебе хотелось, чтобы эта боль была больше, настолько большой, чтобы ты ее не вынесла и все бы закончилось? А этой ночью, в пещере, что ты почувствовала?

– Когда я стала пленницей… – медленно произнесла Наёмница. – Не сразу, но мне захотелось жить. Но когда я в бою…

– Тебе хочется умереть?

Наёмница пошла от него, затем побежала. В ее голове не было ни одной мысли, босые ступни чувствовали, как покалывают и сминаются жесткие травинки – приятное ощущение, напоминание, что она все-таки жива. Навстречу ей несся ветер. Ее пропыленные волосы ветер отбросил с лица, и это тоже было приятным – пряди вспархивают, как взлетающие птицы, ветер холодит шею, прежде прикрытую волосами. Она жива! Вот только не знает, зачем и как ей жить… Она могла бы бежать так очень долго, восхищенная, равнодушная и отчаявшаяся.

– Эй! – закричал Вогт.

Она остановилась столь резко, что ее голова и верхняя часть тела подались вперед, а затем развернулась и с обреченным видом побрела обратно к нему.

Задрав голову, Вогт несколько обиженно смотрел на Наёмницу своими большими круглыми глазами, серыми, как туча в небе над ними.

– Что? – спросила Наёмница. – Что? Что? Что?

– Сколько еще я буду тут стоять? – уточнил Вогт.

Наёмница с усмешкой протянула ему руку. Эта усмешка исчезла, как только его белые пальцы сомкнулись вокруг ее смуглого запястья.

– Уф, ты весишь целую тонну.

– В нашем братстве я был самый худой.

– Обжоры, лентяи и слабоумные.

Они уселись на краю ямы. «Близко», – отметила Наёмница с раздражением, но – из опасения выдать свою нервозность – отодвигаться не стала, только сгорбилась и опустила голову.

– Ты не сможешь продолжать делать то, что делала раньше, – сказал Вогт. – Ты сразу погибнешь.

– Знаю, – буркнула Наёмница, рассматривая свои грязные ступни.

– Это все – игра, только игра. Причем глупая. Кроме того, в ней такие запутанные, противоречивые и легко пренебрегаемые всеми правила, что их вроде бы и вовсе нет. Но они есть, и они плохие.

– Ты о войне, что ли? – растерялась Наёмница.

– Об игре, – убежденно возразил он. – Мы не должны в нее играть. Нельзя.

– Тогда что же делать? – растерянно спросила Наёмница.

Вогт очень внимательно посмотрел на нее. Какие красивые глаза, с торжественным и грустным выражением. Наёмница уставилась в них как завороженная.

– Невозможно выйти из этой игры, – сказала она, не уверенная, что понимает их разговор.

Вогт продолжил молча пялиться на нее.

– Что? – не выдержала она. – Что? – и ощутила себя не менее сумасшедшей, чем он.

Вогт задумчиво поскреб затылок.

– Невозможно сразу выйти из этой игры, – объяснил он. – Но если мы сначала сменим ее на другую…

– На другую?

– Мы можем начать собственную Игру, – Вогт говорил медленно, явно соображая на ходу. – И если мы победим в ней…

Невыносимо странный получался разговор. Для Наёмницы слово «странный» значило тоже, что «глупый». Она все-таки рассмеялась надтреснутым сухим смехом.

– Вот же бред. Ты сам-то понимаешь всю эту ерунду?

Вогт словно не слышал ее.

– Если мы победим…– повторил он.

Он смотрел в ее глаза. Она смотрела в его глаза. И вдруг он отвел свои.

– Мы получим возможность выйти из всех игр. И не играть.

Небольшие прищуренные темные глаза Наёмницы раскрылись шире. «Не играть, – мысленно повторила она. – Не играть». Эта фраза ничего для нее не значила, но вызывала в ней странный отклик. Это было невероятно… бессмысленно… и совершенно невероятно.

– А если мы проиграем? Что тогда?

Он пожал плечами, как будто говоря: «О такой возможности я пока не думал», а затем поднялся и с удивительным проворством пошел туда, откуда они совсем недавно улепетывали, словно спугнутые кролики.

– Подожди меня! – воскликнула Наёмница, вскочив на ноги. – Подожди меня!

Туча сделалась совсем мрачной, даже какой-то свирепой, и вся покрылась трещинами, разваливаясь на мелкие тучки. «Может, еще разойдется?» – подумала Наёмница без особой надежды. На шагающего рядом Вогта она старалась не смотреть.

– Нам нужна еда, – сказал он. – Поищем в лагере.

– Главное, нам нужно оружие.

– Нам не нужно оружие.

– Ха! Я посмотрю, долго ли ты продержишься без оружия!

– Так ты играешь? – спросил он.

– Нет, – ответила Наёмница.

– Да, – секунду спустя произнесла она, поражаясь сама себе. – Да!

И если, обессиленная, она походила на пустой сосуд, то сейчас до краев наполнилась силой, в которой растворилась усталость. Наёмница воодушевилась. «Я выносливая, как бродячая кошка, – с гордостью сказала она себе, и на ее губах появилась кривоватая усмешка. – Побитая, все пережившая бродячая кошка».

Разве что рана не заживает.