Свидетель

– Значит, в метро. Дело твое. Только послушай совета: брось. Если хочешь жить, забудь. Отомстить ты все равно не сможешь.

– Что ты понимаешь, дед…Ты там не был. Никакая месть мне этого года не вернет. Я разобраться хочу. Мне интересно, за что все это? Кому я дорогу перешел?!

– Но ведь Грин, говорят, никогда не ошибается? – Мазай невольно поежился: тьфу-тьфу, не к ночи будь помянут: страшный человек, этот Грин.

– Не ошибается… Так что же ты меня тут кормишь-поишь? Если веришь, что я убийца?!

– Кто сказал, что верю? Верить можно только себе, и то – через раз: захочешь чихнуть, а получится… Ладно, я не о том. Дорогу тебе выбирать, а пока – живи. Надеюсь, в случае чего, не выдашь, где харчами разжился? Ну что, давай спать? Утро вечера мудренее, завтра договорим…

Когда Мазай скрылся за своей занавеской, гость прошептал ему в след:

– Не беспокойся, дед, никто не узнает.

9 ноября, 02.57. Станция Гражданский проспект, блокпост в перегоне к Девяткино

Блокпост был укреплен по всем правилам: шлагбаум, перегораживающий пути, баррикада по бокам, пулемет и даже прожектор. Туннель, за исключением небольшого пятачка у самой баррикады, не освещался, и яркий свет в случае чего мог на некоторое время парализовать возможного противника, давая защитникам станции существенную фору. Вот только от незваных гостей Бог пока миловал, караваны с Мурино приходили точно по расписанию, ну а другие обитатели верхнего мира обходили вход в туннель стороной. Дежурные скучали: Устав четко прописывал правила поведения и порядок несения дежурства, и попасть на пару месяцев на «Дачу» за его нарушение никому не хотелось, но и торчать тут за здорово живешь тоже порядком поднадоело. «Хоть бы случилось чего», – такая мысль хоть раз, но приходила в голову каждому из постовых.

Гость появился глубоко за полночь, изрядно переполошив дежурную смену, в полном составе задремавшую во время несения службы. Убедившись, что человек один и никакого подвоха тут нет, запустили его на территорию блокпоста.

– Имя, фамилия, цель визита, – оконфузившись в самом начале, старший смены старательно пытался напустить на себя максимум серьезности. Если учесть, что на вид было ему не больше двадцати, то смотрелось это забавно.

– Векс, – поймав недоуменный взгляд охранника, тут же поправился: – Великанов, Кирилл Сергеевич. Векс, это я так, для удобства.

– Паспорт есть?

– А то как же! – Векс с готовностью протянул заранее приготовленный документ. – Держи! Ты такого, небось, и не видел никогда.

Судя по реакции парня – точно, не видел. Да и откуда?

Данные из паспорта были старательно переписаны в «гроссбух», Векс уже протянул за документом руку, как старший, сравнив в очередной раз фотографию с оригиналом, вдруг заявил:

– На фотке – не ты!

Векс опешил:

– Как не я?! Ты посмотри внимательнее! Я это, но молодой! Тут мне сколько? Двадцать два! А сейчас? Посчитай – год рождения у меня какой? Ну а уж после две тысячи тринадцатого фотографы вымерли как класс. Вместе со своими аппаратами! Так что, звиняйте, другой сделать не удалось…

– Паш, да он это, чего привязался. Похож же!

Второй охранник тоже был очень молод, да и вообще весь наряд состоял из одних мальчишек. Несерьезно как-то…

Паша еще немного повертел в руках документ, зачем-то попробовал оторвать фотографию, потом снисходительно произнес:

– Ладно, вещи для досмотра приготовь… – и, вдруг, словно опомнившись, добавил: —…те.

Вещей у Векса оказалось немного, и среди них не было ничего, что могло бы вызвать подозрение. Обычный набор: немного продуктов, фонарик – динамо, нож, веревка, старое охотничье ружье. Плащ-палатку и теплые ботинки, в которых он шел сюда, мужчина загодя снял и упаковал отдельно.

– Цель визита?

– Транзит.

– А что за надобность такая была – ночью идти?

– Так получилось. Наверху пурга, подзадержался.

– А как там наш Мазай?

Векс если и замешкался с ответом, то только на секунду:

– Кто?

– Смотритель в сторожке. Видели же, ее трудно не заметить. Или не заходили?

– Поздно было, будить не стал.

– Интересно, а что вот вас в метро потянуло? На поверхности, наверное, интереснее?

Тот, кого напарник назвал Пашей, не удержался, фыркнул:

– Макс, ты что, в безопасники решил податься?

– Да нет, – парень смутился, – просто. Интересно же. Я вот там ни разу в жизни еще не был.

– Какие твои годы, побываешь…

Векс собрался было уходить, но старший караула остановил его.

– Кирилл Сергеевич, вы, это, подождите, – от смущения парень покраснел и стал заикаться, но потом взял себя в руки. – Во-первых, оружие придется тут оставить, потом получите.

– Когда потом-то? Я же сказал – транзит!

– Все равно… Разрешение на проход через станции Конфедерации выдает начальник, а он сейчас спит, ночь же. Так что до утра придется задержаться. Тут гостиница есть, место всегда найдется. А грязное так или иначе обрабатывать нужно.

Векс чертыхнулся про себя: задерживаться никак не входило в его планы. Но вслух произнес:

– Ну и где тут у вас эта гостиница?

9 ноября, 04.00. Станция Гражданский проспект. Алекс

Алекс открыл глаза. Он всегда просыпался очень рано. Дело было вовсе не в привычке или в бессоннице: у телефонного аппарата, используемого для внутренней связи, был жутко неприятный зуммер, заставлявший организм готовиться к звонку, а с ним – и к плохим новостям, заранее. Какое-то время он просто лежал с открытыми глазами. Как же тихо в утренние часы. Ни одного звука. Гробовая тишина. Наверное, схожие ощущения должен испытывать заживо погребенный. А чем, собственно, они от них отличаются? Лишь возможностью передвигаться в этой огромной братской могиле. Устанавливать законы, подчиняться правилам да еще продолжать убивать друг друга. Убивать, несмотря на то, что для человечества все уже закончилось…

Алекс присел и посмотрел на часы. Оказывается, еще очень рано, можно и поспать.

Кричаще-колючие звуки аппарата заставили его подскочить на постели.

– Алекс Грин? – голос в трубке был неприятный, искаженный, с металлическими нотками. Неживой. Координатор…

– Нет. Он вышел, – спокойствие давалось Алексу с трудом, но доставлять удовольствие звонившему ему никак не хотелось.