Наставления бродячего философа. Полное собрание текстов

Мудрость. Да, у меня.

Сестра моя родна, точно ночь у дня.

Человек.

И лжет она всегда, хотя одной родни?

Мудрость.

Ведь одного отца, но дети не одни.

Человек.

Зовут же как?

Мудрость.

Ей сто имен. Она,
Однак, у россиян есть бестолковщина[46 - Бестолковщина – в своем переводе «De senectute» Цицерона Сковорода передал этим словом латинское insipientia – неразумность, глупость.].

Человек.

С рогами ли она?

Мудрость.

Дурак!

Человек.

Иль с бородой? Иль в клобуке?

Мудрость.

Ты врешь! Она войдет и в твой
Состав, если хотишь. Ах ты! Исчезни прочь!
Ведь я возле тебя, как возле света ночь.

[Человек].

Исчезни лучше ты! Беги с моих прочь глаз!
Ведь глупа ты сама, если в обман далась.
Чего здесь не слыхать нигде, ты все врешь
И, подлинно сказать, нелепую поешь.
Родился здесь народ и воспитан не так,
Чтоб диких мог твоих охотно слушать врак.
Чуть разве сыщется один или другой,
Чтоб мог понравиться сей дикий замысл твой.

Басни Харьковские[47 - Басни были написаны в 1769 и начале 1770-х гг. Впервые опубликованы отдельным изданием: Сковорода Г. С. Басни Харьковскiя. – Москва: Издание Московского попечительного комитета «Человеколюбивого общества», 1837.]

Любезный приятель[48 - Любезный приятель!.. – письмо обращено А. Ф. Панкову.]!

В седьмом десятке нынешнего века, отстав от учительской должности и уединяясь в лежащих около Харькова лесах, полях, садах, селах, деревнях и пчельниках, обучал я себя добродетели и поучался в Библии; притом, благопристойными игрушками забавляясь, написал полтора десятка басен, не имея с тобою знакомства. А сего года в селе Бабаях умножил оные до половины. Между тем, как писал прибавочные, казалось, будто ты всегда присутствуешь, одобряя мои мысли и вместе о них со мною причащаясь. Дарую ж тебе три десятка басен, тебе и подобным тебе.

Отеческое наказание заключает в горести своей сладость, а мудрая игрушка утаивает в себе силу.

Глупую важность встречают по виду, выпроваживают по смеху, а разумную шутку важный печатлеет конец. Нет смешнее, как умный вид с пустыми потрохами, и нет веселее, как смешное лицо с утаенною дельностью. Вспомните пословицу: «Красна хата не углами, но пирогами».

Я и сам не люблю превратной маски тех людей и дел, о которых можно сказать малороссийскую пословицу: «Стучит, шумит, гремит… А что там? Кобылья мертвая голова бежит». Говорят и великороссийцы: «Летала высоко, а села недалеко» – о тех, что богато и красно говорят, а нечего слушать. Не люба мне сия пустая надменность и пышная пустошь, а люблю то, что сверху ничто, но в середке чтось, снаружи ложь, но внутри истина. Такова речь, и человек назывался у эллинов ?????о?, картинка, сверху смешная, но внутри благолепная[49 - Картинка, сверху смешная… – В диалоге Платона «Пир» Сократ сравнивается с силеном (сатиром) – мифологическим существом безобразной или смешной внешности; терракотовые фигурки силенов часто служили грекам «шкатулками» для хранения драгоценностей или изваяний богов.].

Друг мой! Не презирай баснословия! Басня и притча есть то же. Не по кошельку суди сокровище, праведен суд суди. Басня тогда бывает скверная и бабья, когда в подлой и смешной своей шелухе не заключает зерно истины, похожа на орех пустой. От таких-то басен отводит Павел своего Тимофея (I к Тимофею, гл. 4, ст. 7). И Петр не просто отвергает басни, но басни ухищренные, кроме украшенной наличности, силы Христовой не имущие. Иногда во вретище дражайший кроется камень. Пожалуй, разжуй сии Павловские слова: «Не внимая иудейским басням, ни заповедям людей, отвращающих от истины». Как обряд есть без силы божьей – пустошь, так и басня, но без истины. Если ж с истиною, кто дерзнет назвать лживою? «Все ибо чистое чистым, оскверненным же и неверным ничто же чисто, но осквернися их ум и совесть» (К Титу, I). Сим больным, лишенным страха Божия, а с ним и доброго вкуса, всякая пища кажется гнусною. Не пища гнусна, но осквернился их ум и совесть.

Сей забавный и фигурный род писаний был домашний самым лучшим древним любомудрцам. Лавр и зимою зелен. Так мудрые и в игрушках умны и во лжи истинны. Истина острому их взору не издали болванела так, как подлым умам, но ясно, как в зерцале, представлялась, а они, увидев живо живой ее образ, уподобили оную различным тленным фигурам.

Ни одни краски не изъясняют розу, лилию, нарцисс столь живо, сколь благолепно у них образуется невидимая Божия истина, тень небесных и земных образов. Отсюда родились hieroglyphica, embleraata, syrabola, таинства, притчи, басни, подобия, пословицы… И не дивно, что Сократ, когда ему внутренний ангел-предводитель во всех его делах велел писать стихи[50 - Велел писать стихи – об этом рассказывается диалоге Платона «Федон».], тогда избрал Эзоповы басни[51 - Эзоп (VII–VI вв. до н. э.) – знаменитый древнегреческий баснописец, сюжеты басен которого разрабатывались многими позднейшими баснописцами, в том числе и Сковородой.]. И как самая хитрейшая картина неученым очам кажется враками, так и здесь делается.

Само солнце всех планет и царица Библия их тайнообразующих фигур, притчей и подобий богозданна. Вся она вылеплена из глинки и называется у Павла буйством. Но в сию глинку вдохнен дух жизни, а в сем буйстве кроется мудрое всего смертного. Изобразить, приточить, уподобить значит то же.

Прими ж, любезный приятель, дружеским сердцем сию небезвкусную от твоего друга мыслей его воду. Не мои сии мысли и не я оные вымыслил: истина безначальна. Но люблю – тем мои, люби – и будут твои. Знаю, что твой телесный болван далеко разнится от моего чучела, но два разноличные сосуда одним да наполняются ликером, да будет едина душа и едино сердце. Сия-то есть истинная дружба, мыслей единство. Все не наше, все погибнет и сами болваны наши. Одни только мысли наши всегда с нами, одна только истина вечна, а мы в ней, как яблоня в своем зерне, скроемся.

Питаем же дружбу. Прими и кушай с Петром четвероногих зверей, гадов и птиц. Бог тебя да благословляет! С ним не вредит и самый яд языческий. Они не что суть, как образы, прикрывающие, как полотном, истину. Кушай, пока вкусишь с Богом лучшее.

Любезный приятель! Твой верный слуга, любитель священной

Библии Григорий Сковорода.

1744 г., в селе Бабаях, накануне 50-тницы.

Басня 1

Собаки

В селе у хозяина жили две собаки. Случилось мимо ворот проезжать незнакомцу. Одна из них, выскочив и полаяв, поколь он с виду ушел, воротилась на двор.

– Что тебе из сего прибыло? – спросила другая.

– По крайней мере не столь скучно, – отвечала она.

– Ведь не все ж, – сказала разумная, – проезжие таковы, чтоб их почитать за неприятелей нашего хозяина, а то бы я и сама должности своей не оставила, несмотря на то, что с прошедшей ночи нога моя волчьими зубами повреждена. Собакою быть дело не худое, но без причины лаять на всякого дурно.

Сила[52 - Сила – то же, что и «мораль сей басни».]. Разумный человек знает, что осуждать, а безумный болтает без разбору.

Басня 2

Ворона и Чиж

Неподалеку от озера, в котором видны были жабы, Чиж, сидя на ветке, пел. Ворона в близости тоже себе квакала, и, видя, что Чиж петь не перестает: