Мои непутёвые путевые заметки

– «Шучу» – это, конечно, хорошо, но (!). Шутки шутками, а повторить придется.

Средний уже и сам заливисто хохочет:

– Я же не виноват, что в иврите такой буквы нет.

– Ее много где нет, – ворчит, пытаясь выглядеть серьезно, Мама.

Так она и появилась буква под названием «шу-чу».

Из утреннего-приветственного

Рано утром.

Провела Мама своих младших до школы.

Стоит возле перехода, ждет, когда, повернувшая с круга на перекрестке, проедет машина.

Она таки подъезжает – оказывается, такси.

Спереди, из пассажирского окна, наполовину вываливается совершенно незнакомый марокканец:

– Женщина, ты знаешь, что у моего сына сегодня день рождения?!

Следующие несколько секунда она судорожно пытается вспомнить – знакомы они с этим индивидом или нет? Причем вопроса по поводу самой фразы даже не возникает.

В то же время на заднем сиденье замечает любопытно торчащие большущие черные глаза, смуглый лоб и темную кудрявую макушку пятилетнего мальчишки.

– Нет, – и замирает, пытаясь предугадать, что будет дальше.

– Ну-у-у, – с требовательной интонацией выдает слегка возмущенный отец, – ты почему не говоришь «мазаль тов»?!

От возмущенной требовательности папаши губы сами собой расползаются в улыбке:

– Мазаль тов, – поворачивается к заднему окну Мама, понимая, что этот день так и будет продолжать улыбаться. Просто так.

Тем временем в ответ из этого самого окна такая счастливая улыбка засияла, как будто Мама этому ребенку луну подарила.

Из школьного

Чем родительское собрание отличается от детско-школьного представления для родителей? Отсутствием музыки и детей. Ну, почти.

Груднички в колясках, слингах, автокреслах и прочее были представлены в ассортименте.

Музыка тоже отчасти присутствовала – то у одного родителя, то у другого мелодично звонил телефон и в очередной раз голосом старшего детя, на которого был оставлен весь остальной кагал, выяснял каждый раз новый, срочно важный вопрос.

А остальное…

Француженки бонжурят, англоязычные омайгадят, сабры (коренные израильтяне) и остальные мэдабэрят.

И только Мама с еще одной теткой, единственные русскоговорящие на всю школу, сначала со всеми помэдабэрили, а потом уселись рядышком и начали перемывать косточки, но уже на русском.

Кто с коляской уже пришел.

У кого неожиданно за два месяца живот вырос.

В общем, базар.

Через полчаса руководство школы решило, что дали достаточно времени для обсуждения последних новостей (наивные) мамам (дисциплинированные папы, тихо перешептываясь, молчаливо замирали при каждом резком звуке), и попытались навести порядок.

Директор прыгает.

Учителя за ним в унисон подскакивают.

В общем, тоже своего рода концерт.

Еще через пятнадцать минут им таки это удалось.

Нет, не концерт – угомонить не видевшихся долгое время родительниц.

Сорок минут общешкольного собрания прошло, как одна минута.

Мама уже на низком старте в уме рассчитывала, в какой из двух младших классов ей стоит сначала ломануться для «а пообщаться» с классным руководителем…

На самих классных собраниях тоже было весело.

Мама только и успевала строчить за преподами в блокнотике, стараясь не пропустить ни одного перла из серии: «Не давайте ребенку в школу бутылку с замороженной водой, потому что потом весь класс вместо того, чтобы слушать урок, наблюдает, как ваш ребенок делает массаж бутылке, пытаясь добыть оттуда хоть каплю оттаявшей жидкости…»

Мамина тактика прилежной ученицы была выбрана верно, и уже через еще час, проскакав тихой рысью по первому и второму классам, с пачкой собранных бумажек со всей нужной и околонужной информацией выползала за ворота.

Оттуда закрепив над головой нимб для освещения, отрастив крылья и вставив в зад пропеллер для ускорения, Мама полетела на другой конец города в школу к Старшенькому.

С просчетом времени в этот раз вышла ошибочка.

Директор его школы еще не закончил вводить родителей своей речью в гипнотический транс на общешкольном собрании, и Маме пришлось, как и многим другим предкам, придерживать пальцами веки, чтобы не поддаться соблазну слегка всхрапнуть на галерке.

Встреча с родителями и классным руководителем Старшенького проходила уже в фоновом режиме.

То есть Мама вроде здесь и не здесь одновременно. Работа и предыдущие сборища родителей младших классов сделали свое грязное дело, оставив механически работающую телесную оболочку для сбора еще одной порции бумажек-списков и совершенно отключив сознание.

Энергии для нимба, крыльев и пропеллера на обратный путь не хватило.

Ползти пришлось медленно и лениво.

Дома, чисто из вредности и для поднятия боевого духа, Мама совершила диверсию по отношению к своему организьму и сделала себе очень неполезный, но компромиссный со своей совестью бутерброд с диетическим хлебцом из воздушного риса и недиетическим сгущенным молоком.

Который покупала для детей, но ест пока почему-то она сама.

Из деньрожденного