День скарабея

Глава первая

Кошмар начался минуту спустя после того, когда Надежда сообщила своему телефонному собеседнику, что она его ненавидит. До этой минуты Сергей предполагал, что он знает о кошмарах все. Однако он ошибался.

Свалившейся как снег на голову пару дней назад Наде выделили комнату Егора, самого же сына попытались переселить в зал, одновременно служащий и спальней родителей. Егор демонстративно перетащил компьютер в узкий чулан, располагающийся сразу направо от прихожей, не менее демонстративно установил там же кушетку, и не высказал ни малейшего желания ночевать в одной комнате с родителями – четырнадцать лет, это вам, как-никак вполне сформировавшийся подросток, чертовски самостоятельный, давно уже неласковый и уверившийся в том, что Лихомановы-старшие ни бельмеса не понимают в этой жизни. Может быть, даже меньше, чем эта полусумасшедшая Надежда – эта повидала куда больше, с ней хоть интересно поговорить бывает…

Нервный вздох Нади заставил Сергея непроизвольно поморщиться: сейчас эта взбалмошная кинется к своей старшей сестре, и опять начнет ныть про то, какой ее этот Гоша или Тоша козел и тряпка, и какие все мужики сво. А Ире придется поддакивать. Спорить нельзя – себе дороже выйдет. Потому-то неожиданному звонку в прихожей Сергей только обрадовался – в любом случае это оттянет использование его жены в качестве жилетки хотя бы на несколько минут, а если повезет, то до следующего общения Надежды по телефону; настроение у довольно молодой еще женщины менялось быстрее, чем погода весной.

В этом плане, конечно, Сергею повезло.

– Кто там? – спросила Ира, подойдя к входным дверям и открыв внутреннюю.

– Серега дома? – послышался мужской голос из-за внешней, обшитой стальным листом. Знакомый вроде бы голос, странно слегка прерывающийся.

– Дома, – подтвердила Ира, глядя, как Сергей энергично закивал головой. – Кто его спрашивает?

Ну теперь-то уже что разбираться? – подумалось было Сергею. Кажется, он узнал, кто там, за закрытой дверью.

– Пашка, ты, что ли? – спросил он.

– Я! Открывай, мухомор!

Так мог сказать только Паша Кутапин. Сергей усмехнулся, думая о том, что со школьных времен его друг совсем не изменился… Сколько же лет они не виделись, начал он прикидывать, открывая дверь. Шесть?

На лестничной площадке, освещаемой мутноватым светом матовой лампочки, закрытой вместо плафона литровой стеклянной банкой с потеками известки, стоял Паша – не узнать его было невозможно. Хотя изменился он, надо признать, здорово.

– Зайду? – спросил он и, не ожидая ответа, шагнул через порог. Мужчины пожали друг другу руки.

– Какими судьбами? – спросил Сергей.

– Сложными, – криво улыбнулся Паша, показав щербатые, явно нездоровые зубы. – Большая проблема у меня, старик. Сможешь помочь?

– Ну, чем смогу… – Сергею не нужно было напрягать память, чтобы вспомнить сложную ситуацию, в которой бы Паша не выручил когда-то его, Сергея. Когда в седьмом классе например, Сергея местные великовозрастные пытались ставить на счетчик, Паша не по годам элегантно разрулил возникшие было сложности. Когда в восьмом классе Сергей едва не «потерял лицо», пытаясь достать аппаратуру для стихийной дискотеки, Паша нашел все за полчаса. Когда на втором курсе Сергей обхаживал Лену, и та наконец согласилась на ночную встречу, то Паша и его мама, добрая одинокая женщина, без малейших вопросов предоставили под эту встречу одну из комнат в их квартире. Впрочем, и Сергей выручал Павла, в основном, деньгами; Кутапин семь-восемь лет тому назад часто брался за разные авантюры, постоянно «прогорал», и Лихоманов, будучи тогда на подъеме, частенько ссужал друга средствами, не слишком заботясь о сроках возврата. Павел, впрочем, почти всегда возвращал вовремя.

Дружба эта держалась, конечно, вовсе не на подобной взаимопомощи. То есть, не только на ней. Почти у каждого мальчишки в детстве был такой друг-приятель, с которым можно было прогулять контрольную, смастерить модель планера, выкурить втихаря сигарету, сходить в кино, обсудить особенности Наташки из девятого «А»… И если впоследствии, когда мальчишки становятся мужчинами, друзья не потерялись, значит, дружба эта настоящая, и нет ей видимого предела.

– Мне надо побыть у тебя какое-то время, – сказал Паша. И очень серьезным тоном.

Вот так. Не самый лучший момент он выбрал, это уж точно. У Егора каникулы, но отправить его пока никуда не удалось. Иринка в отпуске… И ее сестра – еще та проблема. А что, если Паша оттянет эту проблему на себя? Надеяться на это глуповато, но может быть, есть какой-нибудь смысл?

– Думаю, можно. Ты уже приехал? Прямо сейчас зайдешь? – спросил Сергей.

– Привет, Ира! – вместо ответа сказал Павел вновь появившейся в прихожей супруге старого друга. – Отлично выглядишь.

– Здравствуй, Паша. Спасибо… Ты знаешь, у нас… – Ира замялась.

– Все нормально, – сказал Сергей, повернувшись к жене.

– Ну, тогда я сейчас… Подожди пару минут.

Павел покинул квартиру и загремел подошвами по лестнице, не дожидаясь лифта – четвертый этаж, не так уж и высоко…

– По-твоему, у нас квартира резиновая? – риторически спросила Ира.

– Это я уже у тебя спрашивал, когда притащилась Надька, – тихо ответил Сергей.

Конечно, мадемуазель Семичастнова, младшая сестра Иры, далеко не подарок. И уже не впервые она доказывает это как самому Сергею, так и Ире; не иначе, младшая доказывала это старшей еще до замужества последней, когда обе они жили вместе под одной крышей. С тех пор прошло какое-то время, Ирина и Надежда вроде бы разъехались по разным углам, но периодически наступали моменты, когда младшая разбегалась с «очередным» и отправлялась зализывать сердечные раны к сестрице.

Не подарком оказался и визит Паши. Кутапин вернулся спустя минуту, и вернулся не один, а с тяжело дышащей девушкой, которую Лихоманов увидел впервые. Вместе с ней Павел втащил в прихожую не более знакомого Сергею мужчину, с трудом передвигающего ноги и согнутого в пояснице.

«Пьяный», – мелькнула в голове мысль. И исчезла, когда Сергей увидел кровавые пятна на руке неизвестного, которую тот прижимал к боку. Борт его куртки тоже был весь в крови.

– Господи, что случилось? – Ира не на шутку встревожилась.

– Это ее брат, – Паша, пыхтя, усаживал мужчину с бледным, измученным лицом на табурет у стены. – Попали в аварию прямо у вашего дома.

– Может, вызвать… – начала было Надя, тоже уже стоящая в прихожей. Егор с горящими от любопытства глазами жадно смотрел на происходящее возле двери.

– Не надо никого вызывать, – почти хором возразили Паша и девушка. Да и пострадавший тоже попытался что-то сказать, по-видимому, и его прозвучавшее предложение не сильно устраивало.

Выглядел он действительно как жертва катастрофы. Черные волосы всклокочены, на бледном лице не то царапины, не то следы ударов. На серой спортивной куртке кровь, легкие синие джинсы в грязи. Возраст определить почти невозможно, но, скорее всего, постарше Паши будет. Хотя Паша, как это порой бывает с небольшого роста блондинами, обычно выглядел моложе своих лет, чему в школьные времена частенько огорчался. Сегодня он вполне соответствовал своим тридцати семи, а вот девушке – высокой, худощавой, русоволосой, вряд ли исполнилось двадцать пять. Словом, возраст у всех из компании был разный, чего не сказать об одежде – словно бы своего рода униформе. И Паша, и девушка, подобно их раненому спутнику, носили почти одинаковые серые куртки и синие джинсы. Более безликое облачение трудно придумать.

– Плохо ему, – истерическим тоном произнесла русоволосая. – Нельзя его положить где-нибудь?

– Врач сейчас будет, – заявил Паша.

Впоследствии Сергей решил, что именно в тот момент усомнился в истине слов старого друга и заподозрил неладное… Но тем не менее распорядился:

– В спальню несите. Разуваться не надо… Егор, не стой столбом, покажи дорогу.

Ира напряженным взглядом следила за процессией. Лоб ее собрался в морщины: если даже она и сочувствовала пострадавшему, невозможно было не думать о том, что линолеум сейчас донельзя будет заляпан, шкафчик с лекарствами – опустошен, а постельное белье придется выкинуть…

Охающего и стонущего мужчину положили на кровать Егора, временно занимаемую по ночам Надей. Надежде, кстати, нашлось дело – сестра отправила ее принести графин с водой, сама же пошла за аптечкой. Павел и девушка суетились вокруг кровати, помогая раненому расстегнуть куртку. Куртка за что-то зацепилась, девушка грязно выругалась – Сергей даже поморщился. Хотя ладно, стресс, видимо, не слабый, сам в ДТП не раз попадал, в курсе, что это такое.

Когда вода и лекарства поступили, а куртку и рубашку сняли, раненый потерял сознание. Его правый перепачканный кровью бок был кое-как забинтован. Девушка, приняв воду и бинты, осторожно принялась очищать кожу и снимать старую перевязку. Под кровью обнаружилась татуировка – церковь с немалым количеством куполов, возле небольшой совсем раны, можно сказать, крошечной, у нижнего ребра…

– Это что ж за авария-то у вас случилась? – Сергей повернулся к Павлу. – На рычаг, что ли, налетел? Непохоже.

– Я съем свои кроссовки, если это не пуля, – важно произнес Егор. Кроссовки ему были куплены Ирой на распродаже, естественно, даже близко не фирменные, а посему сын всячески их игнорировал, сказав даже однажды в сердцах, что ему «в падлу» такие носить. Конечно, он схлопотал от матери оплеуху за подобное выражение… Но что делать, если отцовский бизнес давно уже не приносит денег, достаточных для того, чтобы покупать настоящий «Рибок», да и вообще, соответствовать.

Русоволосую будто дернуло током. Она резко обернулась к окружающим. На ее лице появилось выражение ярости.

– Действительно, огнестрел, – пробормотала Надя. Недоучившийся следователь, как-никак. – Надо милицию вызывать, это же не шутки.

– Убери это! – вдруг незнакомым голосом рявкнул Павел. Надежда вздрогнула и едва не выронила мобильник. – Объясняю: наш друг скрывается от бандитов. Причем от серьезных бандитов, которым вся эта милиция никуда не упирается. Если вы вызовете милицию, или еще куда позвоните, его скоро убьют, да и вам плохо сделают.

– Да, лучше не надо никуда звонить, – с кривой гримасой произнесла девушка.

– Но у него же пуля где-то под ребром, – сказала Надя. – В любом случае нужен врач.