Жизнь, которой не было

Пашка взял меня за руку и повел куда-то. Мы передвигались очень осторожно и тихо. Каждый шаг казался вечностью. Мы всё, куда-то шли и шли. Было очень страшно. Вдруг он остановился и сказал, что сейчас надо будет перелезать через ворота. У меня проскользнула слеза, я не могла поверить, что мы это сделали. Первый раз за все время нахождения в заложниках я заплакала. Все смешалось в голове. Вот, вроде бы сейчас, совсем немного, минута осталась до того, как мы станем свободными, но этот страх, который поглотил меня уже полностью и совсем не хотел отпускать твердил одно и то же " Бойся, вы попадетесь, вас убьют!!!" Нет! Как он может так говорить. Этого просто не может быть. Как можно убить людей!? Как? Почему люди это делают! Мы же только лишь дети. Невинные дети. За что?! Именно эта фраза крутилась у меня в голове последнее время. Я думаю, что не только у меня. Она как пиявка впилась в мое сознание, будто являлась самой масштабной философской мыслью для размышлений.

Я собрала все свои силы и очень осторожно перелезла через эти ворота. Ворота были очень высокие, с узорчатым рисунком, по которому можно было взобраться вверх и перелезть. Я всегда боялась высоты, поэтому взбираясь, пыталась не смотреть вниз. Пашка был позади меня, и это придавало мне силы и успокаивало. Когда я оказалась на земле огромный груз будто упал, мне стало легко, но в то же время напряжение все еще возрастало. Мне хотелось закричать на весь мир, чтобы эти твари сдохли! Чтобы каждый из них пережил вдвойне то, что пережили маленькие, совсем невинные дети. В лагере, где мы находились, были не только дети моего возраста, но и дети совсем малых лет. Каждый день я видела их несчастные лица. Они плакали. Не понимали, что происходит. Маленькие человечки, которые несли в этот мир лишь добро, смех, ласку сейчас были на грани жизни и смерти, как и все мы. Не понимая, что нельзя делать каких-либо лишних движений, они бежали, начинали кричать. Их убивали… Просто убивали… И выносили маленькие мертвые тела на улицу.

Осознавая, сложность ситуации, я воздержалась только тяжелым вздохом. Нам оставалось совсем чуть-чуть до финиша. Надо было всего лишь отойти подальше от этого жуткого места, найти людей и позвать на помощь. Несмотря на то, что мы устали, это не мешало нам бежать и не останавливаться, чувство победы не оставляло нас одних и это придавало ещё больше сил. Не знаю сколько мы пробежали, но бежали долго, очень долго. Когда я все-таки осталась без сил, то упала на землю.

Пашка сел рядом, обнял меня крепко и сказал, что никогда не отпустит, ни отдаст никому, даже если будет очень далеко – всё сделает чтобы мне было хорошо, чтобы я никогда не плакала, что он желает лишь видеть меня улыбающуюся, веселую, радостную. Я запомнила эти слова на всю свою жизнь. Каждый раз, вспоминая Пашку, я вспоминаю и это. Его фразы, которые заставляли меня смеяться, которые поднимали мне настроение на весь день. Если бы кто знал, как я скучаю по этим временам, по нему. По-моему самому верному, самому искреннему человеку.

Паша сказал, что нам нужно отдохнуть, чтобы набраться сил, но в моей голове крутилось так много мыслей, что в итоге я не смогла уснуть, зная, что нужно идти вперед, так как нас должны уже начать искать. Мы отдохнули полчаса и пошли дальше. До ближайшей деревни было примерно еще 2 километра.

Несмотря на то, что мы были до ужаса уставшие, эти 2 километра пролетели быстро. Всю дорогу как мантру я повторяла слова "не останавливайся, иди, осталось немного, чуть-чуть". Я понимала, что у нас у обоих сил почти не осталось, последние капли были на исходе, мы верили, что страшное уже позади. Если бы мы знали, что нас будет ждать потом…

Во всем мире знают, что такое террор. Каждый из нас его видел, но не каждый ощущал. Я никогда не понимала тех людей, которые, не побывав в самой ситуации, дают советы, к которым нужно прислушаться. Откуда они знают, что и как именно нужно делать. Все люди разные, у каждого своя психология, у каждого своя сущность. Два человека в одной ситуации могут повести себя по-разному и это нормально. Почему тогда люди в какой-то новой для них ситуации должны вести себя все одинаково. Они не будут следовать правилам, ибо у всех реакция разная и восприятия на происходящее. Никто при падение самолета не будет соблюдать спокойствие и дышать в кислородные маски. Никто при пожаре не будет сдерживать эмоции и смотреть на план эвакуации (если он находится в общественном месте). Данные правила, стандарты созданы только лишь потому, что так надо, потому что кто-то сказал. Вот и все. Человек в новой для него экстремальной ситуации забудет обо всем и на первый план поставит свои эмоции, а точнее страх! Именно его! Очень сложно сдерживать себя и объективно рассуждать, когда ты на стадии осознания своей скорой смерти.

Я точно не помню, как называлась деревня, но была она связана с каким-то насекомым. То ли Кузнечково, то ли еще как то, но это не имеет никакого значения. Мы добрались до самого ближайшего дома и постучали в дверь. Долго нам не открывали, несколько раз постучав, мы, дождались ответа. Дверь открыла бабушка лет 80, она посмотрела на нас добрыми глазами и нежно спросила, что нам нужно, не потерялись ли мы. Изначально мы не хотели говорить все, что с нами произошло, но милая старушка, которая не смогла бы нанести нам вред, смотрела очень добрыми материнскими глазами. В нас она, скорее всего, видела своих внуков. Тогда, переглянувшись, мы приняли решение поделиться со своей бедой с этой милейшей женщиной. Пашка начал рассказывать, как мы сюда попали и откуда пришли. Все это время я стояла рядом. И знаете я уже не чувствовала той усталости, которая была пять минут назад. Когда Пашка закончил, то настала полная тишина. Тишина поглотила всю окружающую обстановку. В этот момент Паша был со своими мыслями наедине, будто что-то еще хотел сказать, но не говорил по каким-либо причинам. На лице старушки был испуг, даже страх. Скорее всего, она даже предположить не могла, что к ней могут постучаться дети и рассказать такое. Мне казалось, что сейчас перед нами закроется дверь, и мы опять останемся на улице. Нет! Это не произошло, не зря бабушка слушала нас так долго!

Мы зашли во внутрь. Дом был маленький. Много места, почти все занимала печь, остальное – кровать, стол и в углу стоял маленький советский телевизор.

Пока мы осматривались, бабушка поинтересовалась, не хотим ли чего-нибудь? Так как двое суток ничего почти не ели, то охотно согласились. Старушка ушла из избы на улицу. Мы сели на кровать. Несмотря на бедность, дом был ухожен и убран. На стенах висели самотканые полотна, старинные картины. На полу располагались вязанные половички. Они были везде, это скорее всего и заменяло ковер в доме. Все, несомненно, создавало уют в этой маленькой, ничем не приметной с улицы избушке. Здесь я чувствовала, сама не знаю почему, себя в безопасности.

Я прижалась к Пашке мне, конечно, было страшно, но не так как раньше. То, что мы уже смогли сбежать и оказались у милой женщины меня успокаивало. По Пашке не было видно боится он или нет, он этого старался не показывать. Но я знала то, что боязнь у него все равно есть. Я знала Пашку как никто другой. В снах я постоянно вижу его, разговариваю с ним. Мне иногда хочется вернуть время обратно, все изменить. И, может быть, он сейчас был со мной, ну или хотя бы я знала, что он есть, и могу позвонить назначить встречу и увидеть его. Его улыбку, которой мне сейчас так не хватает, глаза, румянец, когда он начинает смущаться. Мне этого всего не хватает! Я устала. Я устала ждать чего-то, сама не зная чего. Прекрасно понимая, что прошлое не вернуть, хотя я бы все отдала, чтобы оно не возвращалось, но некоторые моменты, которые делали меня счастливой, они не забываемые. Эти моменты и были связаны с моим человеком, с моей опорой, моей жизнью. Думаю, не каждый может рассказать какие-либо моменты из своей жизни, которые сразу же приходят на ум. Поверьте, пережив один раз в своей жизни террор, вы, несомненно, сразу же вспомните это.

Но вернемся к истории. Наконец-то бабушка пришла с едой. Она накрыла стол и пригласила нас. Стол был накрыт по-простому: похлебка, хлеб, овощи. Но как бы мы не хотели показаться воспитанными и культурными – все равно набросились на еду и в один миг все съели. Это не удивило старушку. Она сидела рядом и просто смотрела на нас своими добрыми, ласковыми глазами. Во время обеда ни разу нас ни о чем не спросила, понимая, что вопросы в данный момент не уместны. Мы ели очень быстро, голод одолел нас давно, и теперь, первый раз за все время, мы могли насладиться обилием еды.

В лагере после захвата нас кормили мало и один раз в день. На каждого человека доставалась совсем маленькая порция пищи, которая съедалась в считанные секунды.  После того, как мы поели, то поблагодарили хозяйку. Старушка попросила нас, чтобы мы ей все в подробностях рассказали про свою беду и что с нами случилось. Много времени это не заняло – около получаса. Выслушав, старушка схватилась за голову и резко закрыла лицо. Хоть мы и не видели его, но слезы, которые шли, как ручей текли по щекам, а потом по шее. Я не понимала в чем дело, может мы сказали что-то лишнее, вроде, нет. Я не могла собраться с мыслями, чтобы спросить что случилось, может мы её чем-то обидели? За меня это сделал Пашка. Он подошел к ней, взял за руки и нежно, но все равно робко спросил: зачем она плачет, может мы сказали что-то не то. Старушка улыбнулась и тихонько сказала, что те люди, которые нас взяли в заложники здесь были и представились как археологи, ищущие древние вещи. Они выглядели очень воспитанно и мило. Даже в голову не приходило, что за таким хорошим человеком таиться такое ужасное существо. Да, существо! Как вы бы назвали их?! Бабушка винила себя в чем-то по ней это было видно. В себе я держала комок боли, мне хотелось заплакать, я хотела домой, очень, очень сильно. Что может сделать 15-летний ребёнок в такой ситуации. Ничего. Вскоре все успокоились. Старушка постелила нам, мы легли спать.

Наконец-то я заснула и проспала глубоким сном всю ночь. Никогда не могла бы подумать, что сон может быть такой умиротворяющий, сильный, эмоциональный. Мне снилась мама. Как мы с ней гуляем в парке и кушаем сладкую вату. Это весело, мне это нравится. Воспоминания делают нас людьми. Человек без прошлого – мертвый человек. У него нет истории, нет памяти. Делая выбор в настоящем, у него нет опыта, нет навыков. Мы не можем осуждать наше прошлое, так как мы его сами строим, сами вершим когда-то в настоящем.

На следующее утро, позавтракав, мы спросили, где можно позвонить. Старушка ответила, что если нам надо в город, то нужно идти на почту. К нашему сожалению, почта находилась очень далеко. Так как деревня была не большая. Делать было нечего, и мы стали собираться в путь. Но не тут то было. Стоило только нам выйти из дома, я увидела знакомые лица. Лица, тех самых людей. Я замерла, на какое-то время, Пашка не видел их, но заметив, что я чем-то встревожена, и смотрю очень долго в одну точку, навел свой взгляд туда же. Я не удивилась, когда он не растерялся. Взял меня за руку и повел обратно в дом. Увидев нас, бабушка спросила, не забыли ли мы чего-нибудь. Пашка рассказал ей, что нам пока нельзя выходить на улицу с связи с тем, что там те самые люди. Добрая старушка разрешила нам остаться еще на день.

Я никогда не забуду той доброты, которая нам подарила так милейшая пожилая женщина. Её лицо было очень нежное, лицо матери, которая смотрит на своё дитя. Те руки, которыми она лихо и очень умело делала оладьи – они были настолько вкусные, что даже во рту таяли. Мне казалось, что я вижу свою бабушку, хотя, я её никогда не видела. Она умерла, когда мне был всего год. Так что воспоминаний у меня не так уж много. Но все равно я чувствовала ту теплоту, которую мне всегда не хватало от неё.

День прошёл незаметно. Старушка больше не спрашивала нас ни о чем.

На следующее утро мы встали очень рано, так как хотели уйти из деревни, не попавшись этим ужасным людям.  В дорогу старушка нам дала еды на какое-то время, и мы отправились в путь. Несколько километров мы шли пешком, не из-за того, что мимо нас не проезжали машины, они проезжали, только мы не очень хотели их останавливать, так как была боязнь встретить неприятелей. Но пришло время, когда сил больше идти не было совсем. И решив поймать попутку, стали ждать проезжавшую мимо нас машину. Ждать долго не пришлось, так как минуть через десять вдали показался грузовик.

Я была очень рада этой удаче. Где-то далеко я уже прокручивала моменты, когда встречусь со своими родителями, как обниму их, поцелую. Но я боялась. Я боялась уже всего, даже себя. Человек, не попавший в ситуации наподобие этой, не поймет меня, как это страшно и как отражается большим огромным пятном на всю оставшеюся жизнь. Пашка начал махать руками, привлекая на себя хоть какое-нибудь внимание. Вскоре машина остановилась возле нас, и мы успешно сели в кабину. Когда водитель спросил, куда нам надо, мы, не задумываясь, ответили, что в какой-нибудь ближайший город. Не помню, сколько времени мы ехали, я уснула от усталости. Проснулась я оттого, что Пашка мне говорит что-то на ухо. Окончательно проснувшись, я поняла, он говорил, что надо вставать, мы приехали.

Мы вышли из машины, и пошли в неопределенную сторону. Конечно, мы поблагодарили нашего спасителя, за то, что подвез нас, а не бросил одних на дороге. Спустя какое-то время, увидели полицейский участок. Направляясь в его сторону, меня не покидали мысли того, что нам не поверять и вдобавок еще что-нибудь сделают. Мои опасения были напрасны. Мы зашли в кабинет и все в подробностях рассказали, как сбежали, как попали сюда. Полицейский нас внимательно выслушал. По его лицу невозможно было что-либо прочитать. Он просто слушал нас очень внимательно и иногда делал какие-то заметки в свой толстый коричневый кожаный блокнот. После нашего рассказа он минуту молчал, но потом встал и сказал нам идти за ним. Мы перешли в другой более просторный кабинет и рассказали место расположения лагеря. Я долго не могла понять, почему нам так легко поверили. Мы же могли просто насмотреться фильмов и придумать себе не знай что. Немного погодя, я задала все-таки свой вопрос, на который получила легкий ответ: по нашему виду и состоянию трудно не поверить. Через некоторое время группа полицейских была готова уже выезжать на место. Да, вы наверно думаете, что они просто взяли и поехали. Нет, это были вооруженные люди, огромный отряд полицейских и не только. На место приехали еще и другие службы, которых я в то время не знала. А что касается нас, мы сказали, где живем и кто наши родители. Им позвонили и объяснили ситуацию. Через часа два родители были на пороге полиции. Мы уехали домой… Я не хочу говорить все происходящее при встрече. Мне кажется, это итак понятно…

Через несколько дней по телевизору сообщили, что задержаны террористы, захватившие лагерь. Это были те самые люди. Вскоре был суд, мы с Пашкой выступали как потерпевшие. Каждой этой твари дали очень большой срок тюремного заключения в строгом режиме.  Все, думала я, все закончилось. Этот кошмар ушёл в прошлое. Но вот пришло время, когда я поняла, что ошибалась…

Глава 2

Прошло пять лет после того ужасного случая. Многие долго лечились в психиатрической больнице, особенно дети постарше. Маленькие же детки перенесли это более спокойно.  Но все равно пятно в жизни осталось.

Большое количество судеб было поломано, стоптано. Знаете что самое ужасное?! Смотреть на лица родителей, у которых детей просто убили. Маленькие тела выносят друг за другом. Обезумевшие глаза родителей, когда они видят свое чадо не среди живых людей, а лежавшего на земле. Вот он вроде такой же как и прежде, но мертвый. Он не будет больше будить маму с папой по утрам и звать гулять. Он не будет больше смеяться своим естественным без какой-либо фальши смехом. Он не будет больше брать маму за руку, а потом нежно ее обнимать. Нет, этого больше не будет. И все еще не понятно за что это все им.

Неужели маленький шестилетний мальчик Гриша мог за всю свою короткую жизнь совершить настолько ужасный поступок, что наказание для него будет смерть!?

А девочка Ира, которая каждое утро звонила маме, чтобы пожелать ей хорошего дня и сказать, что она ее очень сильно любит. Она настолько была чистым и добрым человечком, что в свои семь лет заслужила уважения у всего лагеря.

Мальчик Никита. Самый маленький ребенок. Ему всего 4 года. Его вместе со своей старшей сестрой отправили в лагерь. Что он сделал? Не доел кашу в столовой или не спал в тихий час, потому что хотелось играть в машинки? В итоге ни сестры, ни Никиты нет. Его, просто расстреляли, когда испугавшись грома, он побежал от страха на улицу, а за ним его, любящая сестренка. В один момент, не раздумывая, раздались выстрелы. Их даже не занесли в здание, просто выкинули в ближайшую яму и все. Вспоминая это, я проживаю сначала все те эмоции, которые были у меня тогда. Перед нашими глазами все это происходило. Поверьте, ад существует. Я там была.

Что может заставить человека жить? Только он сам. Никто больше. Если он сам не примет себя таким, какой он есть, то каждый раз, сталкиваясь с трудностями, он будет спрашивать за что это ему и искать причину извне.

Наша жизнь – сериал, моя не исключение. Серии, где зритель видит плохих героев и хороших закончились и настали будничные многодневные серии. Дом, учеба, друзья – жизнь.

Я поступила в университет на факультет правоохранительной безопасности, училась как и все студенты, ничем особо не отличаясь от других. Конечно, я была не одна. Со мной был Паша. Мы вместе учились, вместе жили в съемной квартире, все делали вместе. Ни на одну вечеринку, ни на одно мероприятие мы не приходили по отдельности. Вы спросите, не надоело ли это нам? Нет! Я говорила, говорю и буду говорить, что рядом со мной мой человек!

Я благодарна судьбе за такой подарок как Паша. Я вам всегда говорила, что я и он – лучшие друзья, которые за все время прошли огонь, воду и медные трубы. Никогда в жизни не могла себе признаться, что он для меня в душе не просто друг, а что-то большее. Сначала я находила это забавным, потом же начала этому противиться. Я любила Пашку. Любила не только как друга. Знала, что он давно испытывает ко мне теплые чувства. Но мы лишь друзья, самые крепкие и неразлучные, но друзья. Я так себе говорила, говорю даже сейчас.

Уже было сказано, что везде мы ходим вместе и это правда. Однажды нас пригласили друзья в кафе на день рождения одногруппницы. Я не очень любила ходить на такие мероприятия, но в этот раз согласилась и мы, конечно, пошли вместе.

В университете уже все привыкли, что есть два таких человека как мы, которые везде ходят вместе как сиамские близнецы и при этом не состоят в каких-либо отношениях. Сначала этому все удивлялись, были попытки свести нас, но мы знали, что это не первый раз и уж точно ничего не получится у них. Потом все успокоились и относились к нам как к сестре и брату. В принципе это нас и устраивало.

Кафе, куда нас пригласили, было в стиле винтажа и старины. Изначально мне не очень понравилась данная задумка, создать кафе в таком стиле, но потом, присмотревшись повнимательнее, я увидела в этом что-то большее, нежели собрание старинных вещей в одном месте и хаотично расставленных по всему помещению. Приглушенный свет давал этому заведению некую загадку, атмосферу прошлого. Спокойствие и умиротворение наполняло пространство, и человек просто расслаблялся и уходил в себя, забывая обо всех проблемах и невзгодах.

Странно, что именно в таком месте и было выбрано справлять день рождение, но это только на первый взгляд. Мы пришли ближе к семи часам в назначенное место. На входе нас встретили и провели к столику, где ждали другие. Паша был в хорошем расположении духа, поэтому повода для плохого настроя у меня не было, тем более, когда ты пришел на день рождение. Мы посидели небольшой компанией, поговорили, каждый смог поистине отдохнуть от всей суеты и наполниться энергией вперед.

Я ни один раз смотрела на Пашку, на его улыбку, на его глаза. Он был счастлив, он был со мной. Если бы я знала, что вижу его таким последний раз, то просто перенесла каждую секунду этого времени на пленку. Мои чувства к нему всегда были на высоте, но чем дольше наша дружба шла, тем больше я понимала, что никого мне и не надо, кроме него – моего мужчины.

Около 12 часов все начали расходиться, и мы уехали на такси домой. Я помню в эту ночь небо. Звездное, бездонное небо, которое держало в себе столько тайн. Всю дорогу я смотрела на небо, а Пашка держал меня за руку и лежал на моем плече. Люди испытывают счастье очень часто, но не все понимают его истину.

Приехав домой, поднявшись на свой этаж, Паша посмотрел на меня своими настолько родными мне глазами и очень тихо, но с неимоверной нежностью прижал к себе. Чего я всегда боялась, произошло. Все мои чувства, которые я отвергала в последнее время, просто как огромная волна выплеснулись наружу. Только потом мне будет стыдно за все это, хотя все понимали, что когда-то к этому все и привело бы.

В моей жизни было столько зла, что терять Пашу как друга было для меня наравне со смертью. Я долго потом задавалась вопросом, со мной он или нет. Рядом еще мой самый незаменимый человек или он ушел в ту ночь? Но, если бы меня спросили, хотела бы я изменить что-либо при возможности, то, знайте, нет. Особенно сейчас, когда осознание того, что шли последние моменты нашей жизни, уже пришло.

Мы снимали однокомнатную квартиру в новостройке нового жилого комплекса. Дом был оснащен всеми технологиями современности, охрана была круглосуточная, безопасность на высоком уровне. Если бы в доме произошло какое-то преступление, то не было бы труда найти виновного. Однажды у нашей соседки украли из квартиры фамильное ожерелье, которым она очень дорожила и никогда бы не продала. Вором оказался слесарь, которого она вызвала сама, несмотря на то, что к дому была прикреплена фирма, где работали разные сферы обслуживания, в том числе и слесари. Благодаря наружным камерам преступника нашли в этот же день вместе с ожерельем. Я привожу этот случай в пример того, что если бы и произошло какое-нибудь происшествие, то виновные в скором времени были бы найдены и наказаны.

Мне было 20 лет, когда мне снова «посчастливилось» это все испытать. Что стало с Пашкой, наверно думаете? С ним все хорошо. Он поступил в институт, учился хорошо. По его виду не было ничего не видно, но я знаю, что глубоко в душе ему было больно, тяжко. Когда мы проводили время вместе, каждый раз мы чуть не затрагивали тему пятилетней давности. Жизнь шла. Но однажды когда я шла домой после учебы, идя по дороге, я заметила, что за мной едет машина. Большого значения я не придала, мало ли кто. В подъезде как всегда не было света, и приходилось подниматься вслепую. В первый раз меня это насторожило. Мне все время казалось, что позади кто-то идет. Я быстро поднялась на пятый этажа. Открыла дверь ключом и зашла домой, крепко захлопнув ее. Впервые за пять лет я сильно испугалась. Пашки дома не было. Я нашла в сумке телефон и позвонила ему. Трубку никто не брал. Мне пришлось ждать до поздней ночи пока он не придет. Увы, мои усилия были напрасны. Я уснула, не дождавшись его.

И опять я вижу лагерь… Смеющиеся дети бегают везде, все рады. Вон, две девочки играют в мячик, а мальчики в стрелялки. Но вдруг приходит огромная, пугающая туча. Я вижу тех людей. Мне страшно, где мама, почему ее нет рядом. Где Пашка! Я одна! Помогите, куда все делись…

Мне очень часто снятся такого вида сны. Я всегда запоминала их. Каждый раз могла рассказать в мелких деталях и запомнить на долгое время. Тема лагеря была для меня уже привычной. Вставать ночью в холодной поту и порой с криками было уже обыденно, и мы к этому привыкли. Пашка как мужчина старался этому особого внимания не уделять. Я знала, что ему тоже снится все это.  Видела несколько раз, как ночью он вскакивал, а потом долго приходил в себя. Что касается меня, то я посещала психолога, проходила курс реабилитации. Нет, вы не подумайте, когда пять лет назад все это закончилось, мы оба проходили лечение. Я говорю про настоящее, что сейчас происходит. Мои сны были не просто снами, иногда они переходили в паранойю, и мне была нужна помощь специалиста. Это был один из следов прошлого, с которым я отчаянно боролась.

На следующее утро меня разбудил будильник. Я собралась и пошла на учебу. Пашка так и не пришёл. Много раз я ему пыталась дозвониться. Бесполезно. Вся происходящая ситуация меня настораживала все больше и больше. После учебы я как всегда пошла домой. Входя в подъезд, я заглянула в почтовый ящик, так как должны были прийти квитанции по оплате за квартиру. Вместо этого там лежало письмо от неизвестного отправителя. Я подумала, что это письмо от Паши. Мне в голову даже не пришло, что странно отправлять письмо через почту, когда есть возможность позвонить. Дома я распечатала конверт и прочитала следующие строки «время пришло, пора отдавать долги». На секунду я подумала, что это может быть всего лишь розыгрыш. Но кто так жестоко мог пошутить. Да, многие знали в университете мое прошлое, но я не думаю, что найдутся такие алчные люди, чтобы так. Я набрала номер родителей, но не смогла дозвониться до них. И тут я вспомнила, что они хотели уехать за город на дачу. Весь день я ждала, звонила всем нашим общим друзьям в надежде, что кто-то из них скажет, что хотя бы видел Пашу. Прокручивая в голове разные мысли, мне было страшно подумать, что его исчезновение связано с той ночью. Я знала Пашку, и он не мог так поступить со мной, взять и просто исчезнуть бесследно. А если это и так, то более подлого поступка я никогда не видела.

Люди просто обожают бежать от проблем; особенно от тех, которые они сами создают. Каждый раз, совершая какой-нибудь поступок, будь добр достойно отвечать за последствия. Я много раз сама бежала от всего этого, сама поступала плохо и бесчеловечно, но жизнь учит меня и самый главный урок она преподала, что если ты и делаешь что-то в своей жизни, то доводи до конца независимо оттого, какие преграды перед тобой стоят. Пройти достойно все препятствия и остаться человеком – это дорого стоит. Порой люди забывают об этом и в конце своего пути становятся лишь жалким подобием человеческой сущности.

На следующее утро мне было страшно идти на учебу. Вместо этого пошла в полицию. Я показала конверт с надписью. Мне сказали, что это всего лишь чей-нибудь прикол. Но после того как я им рассказала, что пять лет назад произошло, их мнение сразу изменилось. Мой случай дали участковому, который почему-то даже с радостью взял мое дело.

Пашка так и не появлялся дома, мне пришлось позвонить его родителям. Сначала я спросила, не у них ли он и не звонил ли им. Ответ получила «нет». И мне пришлось рассказать им, что их сын исчез. Весь вечер я была сама не своя, на каждый шорох я вздрагивала. Ночь была не лучше. Только закрыв глаза, мне казалось, что они рядом, у меня в квартире. Вот сейчас пол заскрипит, и я встречусь глазами со своей смертью. Под утро я заснула.

Постучали в дверь. Я вскочила с кровати. Тихо подошла к двери и посмотрела в глазок. За дверью стояли два человека, в полицейской форме. Подумав, что это мне прислали помощь, я хотела открыть, как услышала слова «я держу, ты усыпляешь». Мамочка! За что мне все это?! И опять стук в дверь. Я быстро пошла в комнату, взяв телефон, позвонила в полицию. Они обещали сейчас же приехать. Да, они приехали быстро, только у двери уже никого не было. Я была сильно напугана. Участковый мне предложил на время уехать домой. Я бы уехала, только родителей моих сейчас не было дома. Поэтому я отказалась от предложения.

Пашку искали. Я пыталась снова связаться с ним, но бесполезно, он не отвечал. Я молила Бога, чтобы с ним было все в порядке, чтобы он был жив. Просто не может быть, что до него добрались, не может. Знаете, я не плакала. Слез просто не было. Я понимала, что мое прошлое изменило меня, я стала более хладнокровной, чувства уходили порой на второй план. В глазах нет того огонька, который был постоянно до 15 лет. Прошло два дня, было тихо, ни Пашки, ни полиции не было видно. На третий день стук в дверь. Я посмотрела в глазок, там был участковый, который приезжал на мой вызов. Я открыла дверь и он зашёл. Мы прошли в комнату. Он сказал, что новости есть. И начал рассказывать мне, что им удалось узнать. Вскоре мы пришли к выводу, что те террористы не могли мне послать это. Так как они все еще отбывают срок. И до выхода много лет им. Но кто тогда, подумала сначала. Потом этот же вопрос задала участковому. В ответ получила, что это всего лишь прикол. Пашка исчез и это не прикол. Там и на этот вопрос мне нашли ответ, что гуляет парень. Я знаю Пашку давно, он бы предупредил, если что такое. Он не из тех, кто пропадает без вести!

Разочарование поглотило меня. Неужели сейчас настолько злые люди, что так могут шутить. Но это не так волновало меня, как, где Паша. Где он может быть! Я точно знала, что он не гуляет как сказал участковый. Я чувствовала, с ним что-то случилось. Боже мой, самый лучший друг в беде! Все возвращается…