Папа напрокат

– Да, это я.

– Сюда, пожалуйста!

Я прохожу за медсестрой. Она протягивает мне халат и медицинскую шапочку. Я автоматически принимаю их из рук персонала и задаюсь вопросом: а для чего мне это, собственно говоря, надо? Подождать, чем закончится эпопея с родами, я могу и в коридоре, на кожаном, мягком диване.

Зачем мне это медицинское обмундирование и резиновые тапочки, услужливо поставленные около моих ступней?

– Роды уже начались. Они протекают стремительно, – подсказывает медсестра, натягивая на меня халат. – Поторопитесь, чтобы увидеть рождение своего малыша.

Какого малыша?!

Только сейчас до меня доходит, во что меня собираются втянуть! В совместные партнерские роды!

– Я не готов, – произношу сдавленным голосом. – Я не знаю, что делать!

Да я вообще не тот, кто должен быть рядом с Дашей!

– Ничего страшного. Мы и ваша девушка все сделаем сами. Вам только нужно будет держать Дашеньку за руку и подбадривать. И перерезать пуповину, разумеется!

Меня, онемевшего, ослепшего и потерявшего способность ясно выражаться, подталкивают в родильный зал. Я замираю почти на самом пороге, услышав гневный вопль Даши.

– Игор-р-р-рь, – грозно рычит Дарья. – Убью, скотина… Если пр-р-р-риблизишься ко мне хоть на метр-р-р!

– Вот. Слышите! Она не желает меня видеть! – пытаюсь отступить, но дверь за моей спиной захлопывается, лишая возможности побега.

– Не бойтесь, папаша! Мы здесь и не такое слышали. Обычная реакция роженицы… Ведь боль, испытываемая в момент родов, превышает привычный болевой порог большинства.

Вот спасибо, ободрили. Я едва живой и почти ничего не вижу перед собой. Только побледневшее лицо Даши с прикушенными от боли губами.

Я нахожу ее ладонь своей и глажу по лбу, покрытому холодным потом. Да я сам потею так, что с меня градом льется!

– Все будет хорошо, Даша…

Даша переводит на меня взгляд, затуманенный болью, спрашивая:

– А ты какого черта тут делаешь?!

– Не отвлекаемся. Дышим чаще… Вот-вот начнется! – командует акушер.

Трындец. У них все начнется, а для меня, похоже, все закончится.

Все происходящее после кажется событиями из страшного сна. Крики. Подбадривания. Слезы. Мне самому хочется упасть на пол и рыдать, глядя в безразличный светло-серый потолок родильного зала. Потому что эта экзекуция, черт побери, не заканчивается!

В фильмах все было иначе. Через пять минут после начала родов врач командовал: «Тужься!» и уже через несколько секунд радостным родителям презентовали розовощекого, громкоголосого малыша.

А сейчас у меня ощущение, что я нахожусь в пыточной камере гестапо.

– Еще немного! Еще…

– А-а-а-а-а!

– Готово!

Шлепок. Еще шлепок. Громкий плач младенца.

– Мы это сделали. Девочка… – возвещает врач.

По лицу Даши струятся слезы счастья. В каком-то необъяснимом порыве колоссального облегчения, я целую ее лоб и мокрые щеки.

– Папа, перережьте пуповину дочурке!

Сглатываю ком в горле, видя длиннющую штуковину, ведущую от пузика младенца. Думаю, что вот-вот отъеду в сторону, позорно упав в обморок. Но собираюсь с силами и выполняю просьбу. Девочку прикладывают к груди Даши, а потом осторожно заворачивают в пеленки и предлагают подержать мне.

Руки трясутся, когда мне протягивают крошечный, теплый комочек. Я забываю, как дышать. Сердце отдает набатом в висках. Адреналина за сегодняшнее утро я получил столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь!

– Она красивая, вся в тебя, – говорю Даше, но сам смотрю на крошечное личико младенца.

– А носик-то папин… – медсестра принимает девочку у меня из рук.

Папин? Ха!

Думаю, что на этом моя миссия может считаться законченной.

Я покидаю клинику, прося дать мне несколько минут. Сажусь прямиком на бордюр и начинаю дышать полными легкими. Облегчение накатывает горячими волнами. Я только сейчас понимаю, почему Даша, узнав мою фамилию и имя, начала истерично рыдать и смеяться. Судя по всему, я полный тезка ее парня, жениха или мужа. Но кажется, Даша не замужем. Ведь на ее пальце нет обручального кольца.

Что ж… После таких приключений я просто обязан стать крестным отцом для недавно рожденной девочки.

– Кузнецов? Вот вы где… – обращается ко мне медсестра. – Возвращайтесь, как отдохнете. Я дам вам список того, что нужно купить!

– Что-что? Купить? – переспрашиваю я.

– Да. Обычно роды начинаются, начиная с тридцать восьмой недели. Но у вашей невесты они прошли чуть раньше, и она не успела взять с собой все необходимое.

– Преждевременные роды? Неужели у Даши осложнения после родов?

– Не беспокойтесь. Все прошло отлично. Малышка родилась ростом пятьдесят один сантиметр, весом в три килограмма. Мама и дочурка чувствуют себя хорошо. И будут чувствовать себя еще лучше, когда вы позаботитесь об их комфорте.

Я отправляюсь следом за медсестрой. У меня мелькает мысль, почему о Даше не позаботится ее мужчина, и где родственники?

– Можно увидеть Дашу? – я твердо намерен сообщить ее родственникам или жениху о том, что их Даша родила и нуждается во внимании и заботе со стороны близких.

– Сейчас она спит. Устала. Но позднее, через несколько часов, когда маму и малышку переведут в отдельную палату, вы сможете навестить своих девочек, – воркует медсестра, выдавая мне список длиною в вечность.

После слов о «моих девочках» в груди что-то приятно екает, а я чувствую себя странно мягкотелым и согласным на все.

Разумеется, о Даше и ее малышке должен заботиться отец ребенка. Но меня, по ходу, записали в отцы… поневоле!

Неизвестно, как быстро появится настоящий отец, а я совершенно случайно уже принял в этом участие. Так что придется довести начатое дело до конца. Не обеднею, в конце концов.