Антидот. Сборник

– А за что тогда? – я прищурился.

– Ты поразмышляй, приди сам к ответам на поставленную мною задачу. Ты же любил так делать: обозначал проблему, а мы должны были найти ее оптимальное решение. Сказал: «найти бушлат» и в соседней роте стало на бушлат меньше. «На тебя не дали тушенки», и я впервые в жизни охочусь на бедную овечку. Я же помню. Я твой ученик, сержант! – заржал Кульницкий, дурашливо отдавая честь.

– Ладно! – согласился я, великодушно махнув рукой. – Давай вводную!

– Лови! Как заставить неглупого человека квалифицированно отработать на выезде определенный промежуток времени условно «за еду и кров»?

Я задумался. Потом сказал:

– Уточни следующее: задача разовая? Какой промежуток времени? Месяц? Год? Вся жизнь? Тут много вариантов. Три как минимум.

– Ну, давай озвучь. В общих тезисах.

– Во-первых, чтобы человек подписался работать на скотских условиях, можно пообещать ему расчёт, хорошие, справедливые деньги. Но после того, как закончит работу. Перед возвращением домой. И не рассчитаться с ним: фирма мол лопнула, заказчик подвёл, и всё такое.

Борька кивнул. Он явно ждал «во-вторых» и «в-третьих».

– Во-вторых, можно просто заставить. Угрозой непосредственно ему самому или… соответствующим близким.

– Узнаю бандита, – усмехнулся Кулёк. – Рассчитываться вы не любите.

– Ну, как ты знаешь, я по другой части. И вообще ты не прав. Не совсем прав. Есть услуги, они стоят денег.

– Да ладно! – захохотал Кулёк, разбрызгивая слюну. – Сначала закошмарить, создать проблему, а потом предложить ее решить. Небезвозмездно. Что в третьих-то?

– Отключить ему мозги. Критическое восприятие действительности. Ну, это так, теоретически.

– Химические препараты?

– В том числе. Не обязательно веществами. Вставить может и от другого. Убедить пропагандой, зомбировать. Внушить. «Во имя…» И так далее. Даже из-за обычной любви… мужчины… и женщины… готовы идти через тернии. К звёздам на потолке и бабочкам в животе. А за любовь к Отечеству – на пулемёты. В «шарашки» всех мастей на худой конец.

– Толково. Я в тебе не ошибся. То есть, мы пришли к тому, что люди вполне себе могут работать на рабских условиях? Причем в наши, как бы вегетарианские, времена. Так?

– Насчет времен я бы поспорил.

– Только не со мной. Я в курсе.

***

Мы долго разговаривали. Кулёк грамотно раскачивал меня, я делал вид, что плыву. Похоже, он остался удовлетворён началом беседы и перешел к конкретике:

– Ты думаешь, что на втором этапе, на сопровождении, ты имеешь больше, чем на первом?

– Я ничего не думаю.

– Думаешь-думаешь. Но это не так. Первый этап самый творческий. Мы называем его «отловом». Представь: нужен человек. Субъект с определенными данными. И ты ищешь его сам или…

Борька замешкался. То ли начал трезветь и побоялся сказать то, что планировал, то ли что-то ещё.

– Или что? – надавил я и добавил неожиданно для себя как когда-то: «Не мямли!»

– Если тебе скидывают конкретные ФИО, – устало сказал Кульницкий, – значит, по нему отработал кто-то до тебя. Взял пробы, маркеры и все такое.

– Что? Какие маркеры?

– Неважно. Считай, что это профессиональные качества. Навыки, умения. Тебе выдадут полный расклад по персональным данным и психологическому портрету. Твоя задача сделать так, чтобы он добровольно и без лишнего шума поехал туда, куда нам надо. И с тем, с кем надо. Но за таких платят меньше. Оптом кстати тоже дешевле.

– Знаю.

– Откуда? – удивился Кулёк.

– Я сопровождал пару раз, так что представление имею.

– Это как сегодня что ли? Двух кукушек?

– Ну, почти.

– Почти! – хмыкнул Борька. – Тринадцать человек. За раз! Семь лет назад. С единственным сопровождающим! Догадайся, кто это был? То-то! И все прекрасно добрались без малейшего насилия. Тушка должна бежать своим ходом, Русь!

Кулёк помолчал, явно пережевывая в голове своё давнее достижение, потом вздохнул:

– Тогда ещё пришлось организовывать нелегальный переход. Что непросто. И дороже. Но всегда есть, как говорится, варианты. Особенно, когда задача меняется. Резко. Бывает порою и так. Нужно найти нужного человека в кратчайшие сроки и убедить его сорваться с места. Желательно добровольно.

Он замолчал. Потом вдруг спросил:

– Ты свой первый раз помнишь?

– Конечно, – удивился я, понимая, что детали его не интересуют, тут другое. – А ты?

– Прекрасно помню. Еще в девяностые. Вёз какого-то инженера с Новосиба до Ферганы. Назад, кстати, тогда передали сумку такой… Впрочем, неважно. Плацкартой ехали. Что он только не вытворял. Играл на гитаре соседей. Бард, бля. Чуть не подрался с кем-то их них из-за какой-то облезлой кошки. Из их же компании. Потом помирился. Научил всех играть в свару, раздавил свои же очки… Вырвался короче интеллигент на свободу.

– Как ты его передал?

– Тоже через задницу. Ему же сказали, что родня дальняя появилась. Наследство, мол, надо попилить с местными чурками, пока есть возможность долю малую урвать… Он мне тут же всё выболтал. А я вообще раскладов не знал. До последнего, как и сейчас. Сказал ему: стоять у такого-то дома, ждать меня или того, кто подойдёт «от Павла». Сам отзвонился куда следует. Мне сказали, чтобы забрал сумку в Маргилане, в камере хранения (помнишь, такие с чёрными крутилками, пятнадцатикопеечные) и гнал назад. Там непросто с логистикой тогда было.

Выхожу, весь на измене, и натыкаюсь на этого перца. Он, видите ли, подождал немного, потом притомился, где-то поел и пошёл достопримечательности поглазеть. Обрадовался мне как брату – полдня же, блядь, не виделись! Я его опять гружу, что мы же людей подведем таким макаром. Давай по новой телефон искать, а тогда же с этим проблема была. Опять этого клоуна в банку закатывать, короче. На поезд в итоге опоздал. Потом на базаре украли кошелек. По известному телефону послали нахрен. Поехал на свой страх и риск на каком-то оренбургском камазе с луком. Вдвоём с водилой оставили по дороге все деньги, запаску, магнитолу, куртки кожаные, кроссовки. Меняли всё это дело на воду, соляру и чтоб пропустили дальше. То ещё приключение.

– Бывает. Мы ж те ещё путешественники, – сказал я и заорал: – О! Вэс! Вэ! Гээээ!

***

Через полтора года мы снова встретились. Уже без экспромтов. Кулёк практически не изменился внешне, но что-то непонятное творилось с его глазами. Я так и не понял: то ли они слезились, то ли боялись света. Он почти не снимал дымчатых, каких-то бабских, явно дорогих очков. После дежурных фраз и достижения определенного алкогольного опьянения (видимо Кульку так было проще – по накатанному-то стелить), он заговорил о деле. Снова издалека.

– Русь, а Русь? Разборка краденых автомобилей представляешь, как выглядит?

– Представляю, – ответил я, поспешно добавив:– В общих чертах.

– Да ладно? Ты, и в общих чертах?! – Кулёк явно поддавливал меня своим всезнанием. – Ну, хорошо. Допустим. Тем более, что это для иллюстрации. Мотор, двери, фары, колёса, сиденья. Что в отличном состоянии – в одну кучу. По одним ценам. Что побитое… потрепанное жизнью – в другую. Сгодится всё. Так?