Крым-42. Керченско-Феодосийская операция

– пулеметная рота (одна) 64 человека;

– рота полковой артиллерии (одна) 65 человек;

– противотанковая рота (одна) 76 человека.

Всего – 481 человек. В двух пехотных полках дивизии 907 человек.

Состав 105 пехотного полка (находился в резерве корпуса, после событий в Евпатории):

– 3 батальона, всего:

– 9 пехотных рот;

– 6 пулеметных рот;

– 13 и 14 роты тяжелого вооружения.

Всего – 561 человек.

132-я ПД

436-й ПП

– 2 батальона, всего 6 пехотных рот, 2 пульроты, 13 и 14-я роты тяжелого вооружения, всего около 300 человек.

437 ПП

– 2 батальона, всего 6 пехотных рот, 2 пульроты, 13 и 14-й роты тяжелого вооружения, всего около 400 человек.

438 ПП

– 2 батальона, всего 6 пехотных рот, 2 пульроты, 13 и 14 роты тяжелого вооружения, всего около 600 человек.

В сумме в пехотных частях 1300 человек (около половины одного пехотного полка полного состава)

Достаточно интересен вопрос по советским танкам. Как указывает в своих воспоминаниях участник событий на Керченском полуострове, Галкин[63 - Галкин Ф. И. Танки возвращаются в бой. – М.: Воениздат, 1964.]: «Манштейн, руководивший всеми действиями войск противника в Крыму, попытался еще раз набить себе цену. В книге «Утерянные победы» он писал, что русские будто бы потеряли 10 000 пленными, 177 орудий и 85 танков. На самом же деле в Феодосии, в частности, дрался только один танковый батальон, потерявший, как уже упомянуто, 19 танков. Это простое сопоставление цифр убедительно показывает, как беспардонно лгут битые фашистские генералы». Заявление достаточно эмоциональное, поэтому попробуем оценить объективно ситуацию, используя первичные документы.

По данным ЖБД фронта: «24 ТП в боях 18 и 19.1 потерял 31 танк (из них безвозвратно потеряно 22 – сгорели) убитых 26 человек, раненых 23, пропавших без вести 24. 124-й ТБ 224-й СД из 9 имевшихся танков потерял безвозвратно 8, остальные 20 танков не переправились с Таманского полуострова)… 236 СД… 79-й танковый батальон в боях потерял 25 танков»[64 - Ресурс «Память народа». Документы оперативного управления ЗакВО. Журнал боевых действий Кавказского фронта.]. Потери 224-й СД в танках не совсем связаны с боями в этом районе, большая часть машин была потеряна ранее, в ходе десанта. Это означает, что реальная цифра танковых потерь оказывается ниже немецкой, но значительно выше советской мемуарной. Часть машин была брошена из-за нехватки топлива. Советская «легкая бронированная кавалерия» надежд не оправдала: противник обладал достаточным количеством противотанковых средств.

Возникает традиционный русский вопрос: «Кто виноват?». Ответить на него можно по-разному. Сохранилась запись переговоров Ставки ВГК и генерал-лейтенанта Д.Т. Козлова, командующего фронтом от 19 января 1942 г. (Начало 00 ч 20 мин. Конец 01 ч 10 мин) У аппарата генерал-лейтенант КОЗЛОВ и дивизионный комиссар ШАМАНИН:

«ВАСИЛЕВСКИЙ. Согласно личным указаниям тов. Сталина передаю Вам директиву Ставки: «По прямому проводу Лично. Командующему Кавказским фронтом. 19 января 1942 г. 0.20. Ставка возмущена Вашим поведением и поведением командования 44-й армии и приказывает:

Вам лично с оперативной группой штаба фронта немедленно переехать в Керчь.

За проявленную в боях 16 января трусость, за оставление поля боя, в результате чего 44-я армия оказалась без управления, немедленно арестовать исполняющего обязанности командующего 44-й армией генерал-майора Дашичева и направить его в Москву.

Сейчас же принять все меры к тому, чтобы немедленно привести войска 44-й армии в полный порядок, остановить дальнейшее наступление противника и удержать городок Феодосию за собой, для чего также привлечь авиацию фронта и корабли Черноморского флота для поддержания действий наших войск в районе Феодосии огнем судовой артиллерии с моря.

Ставка разрешает Вам использовать 143-ю стрелковую бригаду с переброской ее из Баку на фронт.

Ваше решение по пункту третьему донести шифром немедленно, а также донести об исполнении и остальных указаний директивы».

Одновременно тов. Сталин приказал выяснить у Вас, не считаете ли Вы возможным и целесообразным:

1. Усилить дополнительным десантом высаженный в Судаке и успешно действующий в направлении Отузы 226-й горнострелковый полк. Для совместных действий с войсками 44-й армии высадить в Феодосии морской десант.

У меня все. Прошу ответить на последние два вопроса.

КОЗЛОВ. Если можно, через час дам ответ. Очень тяжелое положение с транспортами. Все.

ВАСИЛЕВСКИЙ. Через час прошу сообщить также, чем можем помочь Вам в отношении транспортов. Через час буду у аппарата».

Некоторые положения этого разговора с точки зрения современного знания выглядят достаточно спорными. Скорее всего, Ставка имела в своем распоряжении несколько искаженную или неполную информацию, которую дал Д.Т. Козлов. Объективно оценивая его работу, сложно не согласиться с оценкой, которую дал ему чуть позже Л.З. Мехлис. В своих донесениях в Ставку, он указывал, что командующий фронтом «ленив» и «опасно лжив».

Разбор документов фронта показывает, что управление войсками на Керченском полуострове было очень слабым. Сводки и записи в журнале боевых действий часто не отражают реальную ситуацию.

Несмотря на то, что на Керченский полуостров было переправлено достаточно много частей 51 и 44-й армий, штаб фронта продолжал находиться очень далеко от своих частей, переложив ответственность на командующих армиями. Те, в свою очередь переложили ответственность на командиров дивизий. Штаб Кавказского фронта во главе с Ф.И. Толбухиным 20.01.1942 г. данных по расположению частей не имел, и не имел сведений по их состоянию. Документация велась от случая к случаю. Все штабные документы подписывались не Ф.И. Толбухиным, а его заместителями. Лишь после появления Л.З. Мехлиса в Крыму, на документах начала появляться его подпись.

Несмотря на указания Ставки, командование фронтом не предприняло попытки снять Судакский десант, и 226-я СД майора Селихова продолжал удерживать занятый плацдарм. Решение весьма и весьма спорное, т. к. у противника, после захвата Феодосии, появилась возможность «навалиться» на десант основными силами 170-й ПД и румынскими горными частями.