Акт слепого возмездия

Пока офицеры переговаривались, шесть боевиков, выстроившись в ломаную линию, прошли половину сада. Они уже готовили гранаты.

– Твою мать, да сколько же вас? – Капитан дал очередь и зацепил боевика, который уже выдернул кольцо предохранительной чеки.

Прогремел взрыв, и трое духов рухнули в траву. Двое рванулись назад к кустам. Шестой получил ранение, бежать не мог. Он полз и что-то кричал товарищам. Те не реагировали.

Колтунов прицелился, добил раненого и тут же отпрыгнул от окна, по которому ударили двое боевиков, достигших кустов. Пули сбивали штукатурку, разносили в щепки остатки оконной рамы, вонзались в пол, в потолок.

Портативная рация опять сработала сигналом вызова.

Колтунов ответил:

– На связи.

– Жив, значит? – услышал он голос Игнатьева.

– Живой пока.

– В порядке?

– В полном.

– «Кировец» идет по улице. За ним человек шесть, может, семь.

– Послушай, сколько рыл в этой банде? Такое ощущение, что мы одного валим, а вместо него двое появляются.

– Видимо, Айбас держал где-то резерв, который сейчас ввел в бой.

– Похоже. И что будем делать с этой железякой?

– Попробую снять тракториста, разбить двигатель или хотя бы колеса. Вопрос в том, хватит ли патронов в «ПК». «АК?74» тут не поможет…

Переговоры прервал взрыв на чердаке, от которого содрогнулось все здание.

– Что это, Старый? Гранатомет?

– Он! Дело плохо!

Потянуло дымом.

– Старый, мы горим!

– Да, чердак горит.

– А потолок деревянный. Если он возьмется огнем, а так и случится, то совсем скоро на нас рухнет горящая крыша.

– Скоро, но не сразу. Тебе надо зачистить сад.

– Легко сказать. Из дома я этого не смогу сделать.

– Значит, выходи из здания.

– Да, придется. Но если трактор снесет хотя бы часть соседнего забора, то в саду духи нас обязательно сделают.

– Займись садом, трактор на мне!

– Принял, работаю.

– Давай, Юра! Недолго осталось.

Колтунов взглянул на часы. До подлета «Ми?8» со штурмовой группой осталось минимум десять минут. Черт, до чего же медленно тянется время. А дым все плотнее затягивал комнаты. Слышно было, как кашлял Самойский. Хорошо еще, что на улице ветер, хоть и слабый, да окна выбиты. Плохо – потолок взялся.

Капитан нырком вылетел из окна и откатился в сторону. Два боевика открыли по нему огонь из кустов. По вспышкам капитан определил их позиции, докатился до старой яблони и дал очередь из-за ствола.

Раздался вскрик. Один бандит прекратил огонь, но второго Колтунов не задел. Тот на время замолчал. Наверное, он менял позицию, возможно, выскользнул в калитку или откатился ближе к забору.

Со стороны улицы уже отчетливо доносился рокот дизеля. Трактор подходил к участку.

Капитан взглянул на крышу. Она полыхала по всей площади, шифер разрывался на куски, валил дым, отчего-то жутко черный. Впрочем, на чердаке было полно всякого хлама.

Колтунов повернулся к кустам. Оттуда не стреляли. Но это не означало, что боевик ушел. Он вполне мог незаметно для спецназовца занять новую позицию и ждать.

Надо было рисковать. Иначе этот араб положит всех, кто выйдет из дома. А парням надо было вынести не только раненого Беляева, но еще и тела погибших. Значит, капитану следовало зачистить сад как можно быстрее.

В это время Игнатьев, щуря глаза, слипающиеся от дыма, наблюдал за передвижением «Кировца». Он приказал Самойскому и Синицыну начинать эвакуацию в сад. Первой ходкой парни должны были помочь выбраться из дома Беляеву и Рябову, второй и третьей – вынести тела погибших.

Рябов самостоятельно дошел до тылового дверного проема, лег у порога и крикнул Колтунову:

– Товарищ капитан, я сзади, если что, прикрою!

– А сможешь?

– Смогу!

– Добро.

Синицын с Самойским положили рядом с Рябовым Беляева, который потерял сознание. Потом они начали подтаскивать убитых, с опаской глядя на потолок, клубящийся дымом.

Игнатьев же следил за «Кировцем». Если он развернется, а тракторист укроется за приборной доской и поднимет ковш, то даже «ПК» не поможет остановить эту махину. Поэтому майор ждал момента, когда «Кировец» выйдет на короткий, метров десять, никак не более, участок дороги перед поворотом.

Боевик, находившийся в кабине, тоже понимал, что открытое место сулит ему беду, и увеличил скорость. Но Игнатьев успел из пулемета разнести два левых колеса «Кировца» и всадить очередь в двигатель. Трактор встал, накренился, и только ковш не дал ему перевернуться.

Бандит попытался выпрыгнуть из кабины. Игнатьев нажал на спусковой крючок. Прозвучал одиночный выстрел. Патроны в ленте кончились, но последний из них стал роковым для араба. Пуля попала ему в голову.

В это же время в соседней комнате раздался взрыв. Вновь ударил гранатометчик. Он стрелял с дальней позиции, которая находилась на возвышенности, иначе не попал бы в окно, не задев стены. Впрочем, это было уже не важно.

Игнатьев отбросил пулемет, схватил автомат и крикнул:

– Эй! Задело кого?