Туарег 2

Уж чего проще – дунуть, чтобы загасить едва теплящийся фитилек. Но и тут она могла быть капризной. Встанет в ногах больного, послушает мольбы о том, чтобы наконец положить конец страданиям, – и уйдет восвояси.

А сколько раз она насмехалась над самоубийцами, которые, можно сказать, делали ей подарок. Не нужен ей такой подарок – пусть еще помучаются, может, научатся ценить то, чего у них раньше было вдосталь.

Зато она силком волокла за собой тех, кого ужасало следовать за ней.

В Смерти самое плохое то, что она одинаково питает отвращение к тем, кто ее любит, и к тем, кто ненавидит.

Она преследует тех, кто от нее бежит, и сама бежит от тех, кто гонится за ней.

Ни один человек за долгие века так и не сумел понять ее мрачного юмора.

И нет ни одного, кто сумел бы обмануть Смерть.

Гасель Сайях, первенец легендарного имохага, от кого он по обычаю предков унаследовал имя и ранг вождя, сидел у подножия самой большой пальмы, наблюдал за кружением стервятников и задавал самому себе одни и те же вопросы:

«Для чего Смерть отправила к нам крылатых посланников, если сама решила пока не появляться?»

«Где она прячется?»

«Чего она ждет?»

Время от времени он закрывал глаза, пытаясь отгадать, что бы предпринял его отец?

Забить одного из верблюдов, выпить кровь, съесть жир из горба, без сомнения, было бы неким решением. Однако он очень хорошо понимал, что ни женщин, ни детей, ни старого Суйлема это не спасет.

Больше всего его мучило, что выпавшее на их долю испытание может оказаться не по силам и ему самому, восемнадцатилетнему, и его братьям. Сулейману только что исполнилось шестнадцать. Хороший возраст, чтобы стать воином. Но ни у кого из них не было опыта.

В отсутствие воды трудно продержаться. Солнце жжет так, что плавятся камни. Его мать, Аиша, истощенные слуги угасают на глазах.

Мать права, единственное, что они могут сделать, – верить в благоволение Аллаха.

И ждать.

Ждать…

Ждать…

Даже мухи на сухих шкурах не шевелились, силы были только у стервятников, паривших в небе.

Тот скалистый массив, где они остановились, по всей вероятности, не был отмечен ни на одной из карт. Одно несомненно – он находился неподалеку от того места, где регистрировалась самая высокая температура на планете: плюс 58 градусов[1 - Температурный рекорд был зафиксирован 13 сентября 1922 года в Эль-Азизии (Ливия). В этот же день плюс 58,4 градуса в тени показывали термометры в Саудовской Аравии. – Здесь и далее примеч. ред.]. Пустыня в пустыне – ни один нормальный человек не будет сооружать тут очаг. Однако обстоятельствам было угодно, чтобы именно в этом месте остановилась семья Гаселя Сайяха.

Все они находились в предсмертном трансе.

Стервятники закрывали небо.

Кровь в венах сгустилась до состояния магмы, когда та, бурля, сползает вниз из жерла вулкана.

Они уже не потели – нечем было потеть.

Лейла закрыла глаза, в который раз вспоминая обветренное лицо мужчины, которого любила больше всего на свете и даже в мыслях оставалась верна ему.

В тот день, когда ее муж покинул лагерь, он доверил ей своих детей. Но получилось так, что она не сумела позаботиться о них должным образом. После многих лет скитаний они оказались здесь, в полушаге от смерти, и ей не приходило в голову, что предпринять.

Ах, Гасель, Гасель, ты бы спас свою семью.

Ее самый нежный, самый храбрый, самый сильный мужчина смог бы защитить ее, как защищал, пока был жив. И ее, и детей.

А сама она, хоть и прислушивалась всегда к своему учителю, оказалась ни на что не способной.

Лейла не плакала – так ее научила мать: настоящая тарги – женщина, жена и мать – никогда не плачет.

Она не взывала о помощи, ведь в ее венах текла кровь многих поколений имохагов.

Она лишь молча проклинала свою собственную бездеятельность.

Вдруг донесся раскат далекого грома.

Она внимательно прислушалась.

Последовал новый раскат.

Лейла выбежала из большого шатра из верблюжьей шерсти и уставилась в небо: ни единого облачка.

– Это гром?

Ее сын, Гасель, подошел к ней, едва заметно мотнул головой и нежно погладил по щеке.

– Нет, не гром, – тихо произнес он. – Это выстрелы, которыми Ахамук извещает о своем появлении. Они вскоре покажутся из-за скал.

И правда, несколько минут спустя показались всадники.

Им на своем пути тоже довелось столкнуться со Смертью, но она решила пощадить их.

Стервятники разлетелись, их тень была заменена тенью Гаселя Сайяха – мужественного имохага.

В полночь его дети возобновили работу.

Только туареги могли быть настолько безумны, чтобы отчаянно попытаться найти воду в столь отдаленном месте пустыни. Но, наверное, именно поэтому туареги, сколько помнили себя, были хозяевами Сахары.

Сантиметр за сантиметром они долбили землю.

Камень за камнем укладывали в стенки.

Метр за метром следовали в направлении, указанном корнями пальмы.

Они были уверены: если эти пальмы все еще стоят, значит, им есть где черпать жизнь.

Где бы ни пряталась вода, они доберутся до нее.