Дмитровское шоссе. Расцвет, упадок и большие надежды Дмитровского направления

На первом же этаже, помимо большого фойе и буфета, разместились два малых зала. Один из них предназначался для показа хроникальных и документальных фильмов, второй – для детских киносеансов, например программ мультфильмов. Оба зала пользовались огромной популярностью, и часто попасть в них оказывалось сложнее, чем в главный зал.

А он был очень большим – самым вместительным в Москве. В партере насчитывалось полторы тысячи мест, и еще одна тысяча зрителей могла разместиться на балконе, плавной дугой охватывавшем тыльную и боковые стены зала. Самые дальние места находились в 45 метрах от экрана, но благодаря его размерам (29 на 12,5 метров) это не шло в ущерб восприятию изображения. Прекрасно были решены и акустические проблемы. Около 200 динамиков, размещенных за экраном и за облицовкой стен, обеспечивали прекрасную слышимость для всех зрителей.

Полностью по сравнению с первым вариантом изменился и внешний вид здания. Фойе второго этажа фактически лишилось передней стены, которую заменили огромные витражи с изящными алюминиевыми переплетами. Раскрывающийся наружу интерьер создавал ощущение простора и легкости. Эффектной находкой стал взметнувшийся над остеклением фойе сильно выступающий наклонный козырек-крыша, придавший зданию запоминающуюся остроту.

По завершении в 1961 году строительства кинотеатр «Россия» сделался главным зданием на площади, зрительно подчинив себе ее разномастную и разномасштабную в то время застройку. Вместе с тем его обильно остекленный фасад образует нейтральный фон, на котором особенно выигрышно смотрится памятник А. С. Пушкину. В целом же «Россия» и сегодня является одним из наиболее удачных в архитектурном отношении кинотеатров Москвы.

Дмитровка Малая

Сама по себе Малая Дмитровка в полном соответствии со своим названием мельче, разнохарактернее, скучнее, чем Дмитровка Большая. Это оказалось справедливым даже в отношении чрезвычайных ситуаций. Никаких ужасных пожаров, никаких обвалов зданий. Что же касается провалов грунта, то, в отличие от Большой Дмитровки, где бедствие достигло гигантских размеров, на Дмитровке Малой аналогичное происшествие масштабом не выделялось и носило почти анекдотический характер. 7 июня 1910 года посреди улицы при проезде колымаги городского ассенизационного обоза провалилась мостовая. В образовавшуюся яму рухнули и лошадь, и бочка на колесах, и сам возчик Хомяков, который благодаря этому происшествию на некоторое время стал московской знаменитостью. Обошлось более или менее благополучно: человек остался цел, но лошади повезло меньше – бедное животное оказалось повернутым вниз головой, из ямы торчали только его круп и хвост.

Примерно такая же ситуация и с другой традицией Дмитровского радиуса – театральной. В отличие от обильной театрами Большой Дмитровки Дмитровка Малая располагает всего одним достойным упоминания театральным зданием. Правда, очень интересным и известным – Театром имени Ленинского комсомола.

В начале XX века московским купцам стало казаться тесным и неудобным арендуемое здание на Большой Дмитровке, в котором размещался их клуб. Поскольку средств хватало, правление решило отказаться от порочной практики приспособления для клубных целей случайных построек и соорудить специальное здание, отвечающее всем современным требованиям по размерам, красоте, удобствам и функциональности. Проект заказали И. А. Иванову-Шицу, который в те годы считался третьим после Ф. О. Шехтеля и Л. Н. Кекушева московским мастером стиля модерн. Модерн Иванова-Шица был несколько своеобразным – в отличие от своих коллег, зодчий старался сочетать декоративные приемы этого затейливого стиля с композиционными приемами классики. Получалось в общем-то неплохо. Именно в таком духе выполнены многие работы Иванова-Шица – например, корпуса Солдатенковской (позже Боткинской) и Морозовской больниц.

Здание Купеческого клуба. Архитектор И. А. Иванов-Шиц. 1907–1909 гг.

К классицизирующему модерну (или модернизированной классике) архитектор прибег и при проектировании нового здания для Купеческого клуба. Основным элементом фасада служит вполне классическая лоджия с портиком из шести ионических колонн. По ее сторонам поставлены башнеобразные объемы, оформление которых – ряды щелевидных проемов верхнего этажа, огромное окно-витраж под ними – относится к типичным приемам модерна. Правда, и сюда вплетаются классические мотивы – по бокам больших окон помещены две пары рельефных изображений женщин в античных одеяниях, протягивающих друг другу нечто вроде венков.

Здание Купеческого клуба. Деталь фасада. Архитектор И. А. Иванов-Шиц

Но, словно решив подтвердить свою верность принципам модерна, зодчий поспешил разрушить симметрию фасада, по-разному решив расположенные в башнях парадные входы и сместив в северное крыло арку проезда во двор. В стиле строгого модерна были отделаны интерьеры клуба – вестибюль, зрительный зал, гостиные, столовые, бильярдная, библиотека.

Критики отнеслись к работе Иванова-Шица чрезмерно строго. Вот что писал влиятельный питерский журнал: «Здание купеческого собрания в модернизированном классическом стиле страдает многими и существенными погрешностями как в смысле композиции, так и выполнения. Треножные жертвенники на аттике, венки, головки, балюстрады выступающего балкона над вестибюлем – все отдает дешевкой». К этому суровому отзыву следует подходить с определенным скепсисом: питерские зодчие с высоты своего столичного положения относились к работам московских архитекторов с пренебрежением – дескать, провинция!

Зато по-настоящему провинциальным строителям работа Иванова-Шица понравилась, появились подражатели. Например, архитектор В. А. Трофимов воспроизвел решение фасада Купеческого клуба в здании казанских Высших женских курсов (1912–1913 гг.), лишь уменьшив размеры и слегка приглушив модерновый декор.

Здание Купеческого клуба было выстроено в 1907–1909 годах, когда модерн уже доживал свой век. То ли купцы решили следовать за модой, то ли стильные помещения показались им недостаточно уютными, но, когда настала пора расширить клубное здание, они обратились к другим зодчим – В. Д. Адамовичу и В. М. Маяту, работавшим в стиле неоклассики. По их проекту в 1912–1914 годах тыльная часть здания была расширена пристройкой новых помещений. Их внутренняя отделка была вполне классической.

Недолго пришлось купечеству наслаждаться комфортом нового клуба. В 1917 году здание захватили анархисты, которым пришлись по вкусу просторные и прекрасно отделанные кабинеты и залы, игорные столы, а главное – богатейший винный погреб. Вышибали черное воинство, наводившее ужас на москвичей, из его гнезда силой оружия. Когда 12 апреля к «Дому анархии» на Малой Дмитровке подошли красноармейцы и чекисты, их встретил ружейный и пулеметный огонь, и даже выстрелы из горной пушечки. Пришлось прибегнуть к помощи артиллеристов. Двух снарядов трехдюймовки оказалось достаточно. Анархисты частью разбежались, частью были арестованы и доставлены в ЧК. Здание, сильно пострадавшее от их господства, нужно было долго приводить в порядок. В первую очередь вставляли полопавшиеся от стрельбы стекла.

В бывшем Купеческом клубе обосновалась Центральная школа партийной и советской работы, преобразованная в 1919 году в Коммунистический университет имени Я. М. Свердлова. Здесь, на III съезде комсомола, выступил В. И. Ленин, призвавший советскую молодежь «учиться, учиться и учиться».

Зрительный зал, в котором этот съезд проходил, предопределил дальнейшую судьбу здания. В 20-х годах его занимал один из самых лучших и дорогих кинотеатров Москвы, именовавшийся «Малая Дмитровка». Далее настала театральная эпоха. Конечно, здание, предназначенное для клубной работы, – не самое лучшее место для театра. Но в довоенной Москве, в которой театральные коллективы вырастали как грибы, каждое подходящее для постановок спектаклей помещение было на счету. А тут – вместительный зал почти на 800 мест, с партером, амфитеатром и балконом[22 - Анисимов А.В. Театры Москвы. М., 1984.]. И участь бывшего Купеческого клуба была решена. В 1930 году его занял Театр рабочей молодежи (ТРАМ), основанный в 1927 году и в первое время дававший спектакли в кинотеатре «Уран» на Сретенке. В 1938 году ТРАМ был переименован в Театр имени Ленинского комсомола[23 - Театры Москвы. М., 1961.], что с учетом истории театрального здания было вполне оправданно.

Литературно-художественные планы

Перед самой Первой мировой войной владение № 18 по Малой Дмитровке могло стать местом дислокации еще одного очень престижного и популярного в Москве клуба – Литературно-художественного кружка.

Эта общественная организация возникла в конце XIX века и вначале объединяла в своих рядах представителей творческой интеллигенции – актеров, писателей, художников. Но вскоре устраиваемые кружком творческие вечера, лекции, диспуты стали привлекать многочисленную публику, интересующуюся искусством. Порядки в кружке были либеральными. Он нуждался в деньгах, а потому в него принимали так называемых членов-соревнователей, в основном богатых купцов, готовых платить повышенные взносы за возможность посидеть за одним столом с каким-нибудь известным представителем московской богемы.

Быстро расширявшийся кружок несколько раз менял свое расположение, пока в 1905 году не обосновался в доме № 15в по Большой Дмитровке. Здесь он по-настоящему расцвел. В сильной степени этому способствовал еще один мощный источник доходов – карты (конечно, не географические, а игральные). Официально азартные игры находились под запретом, однако клубы пользовались благорасположением начальства, и на тамошние нарушения смотрели сквозь пальцы. Вот и Литературно-художественный кружок стали посещать не столько из-за культурных мероприятий, сколько из-за открывающихся возможностей вволю посидеть за карточным столом. Игроков облагали прогрессивными штрафами в пользу клуба, деньги в кассу текли рекой.

Через несколько лет появилась реальная возможность обзавестись собственным зданием. Присмотрели участок – владение № 18 на той же Малой Дмитровке, куда незадолго перед этим перебрался Купеческий клуб. Вряд ли совпадение было случайным. Ведь основным источником доходов богемы являлись меценатствующие толстосумы. Вот и приходилось «независимой» творческой интеллигенции по пятам следовать за своими благодетелями.

Следующим шагом стало объявление конкурса на лучший проект. К тому времени идея конкурсов была сильно скомпрометирована махинациями организаторов и жюри, частенько передававших выгодные заказы не победителям, а «удобным» зодчим. Поэтому к исходу первого десятилетия XX века в архитектурных состязаниях принимали участие в основном молодые зодчие. Для них получение одной из премий позволяло хорошо зарекомендовать себя потенциальным клиентам.

Конкурс Литературно-художественного кружка также выиграл начинающий С. Е. Чернышев. Его проект отличался удобным, хорошо продуманным планом, а фасады – относительной простотой и элегантностью.

Победа и в самом деле сделала Чернышеву имя, до 1917 года он успел получить пару выгодных заказов, а после Великой Октябрьской социалистической революции вошел в число ведущих зодчих столицы. Но самые большие его свершения пришлись на 30-е годы, когда он занял пост главного архитектора города и стал одним из авторов Генерального плана реконструкции Москвы 1935 года.

Вторую премию получил В. М. Маят, третью – Н. А. Эйхенвальд и Д. Ф. Фридман. Жюри порекомендовало заказчику, помимо выплаты установленных премий, приобрести проект М. М. Чуракова, в котором усмотрело некоторые полезные идеи[24 - Ежегодник Московского архитектурного общества. Выпуск четвертый. 1914–1916. М., 1917.].

Весьма характерно, что все премированные проекты были оформлены в стилях прошлых веков. После крушения модерна растерянные, потерявшие творческие ориентиры зодчие попытались найти спасение в вечных идеалах классики. Но освоение классического наследия требовало времени, и потому первые работы в этом направлении были не слишком удачными. Даже премированные проекты здания Литературно-художественного кружка грешили то излишней пышностью, нагромождением классических атрибутов, то, напротив, грубоватостью и плохой согласованностью деталей.

Итоги конкурса подвели в 1915 году. Шла Первая мировая война, русская армия терпела одно поражение за другим, быстро нарастал развал экономики. В Москве сворачивалось строительство даже самых необходимых сооружений – жилых домов, промышленных предприятий. В таких условиях о реализации широких планов артистов, литераторов и примкнувших к ним коммерсантов и игроков не могло быть и речи. Сегодня о тех прекрасных мечтах напоминают только конкурсные проекты клубного здания…

Перестройки и переделки

Заметно уступает Малая Дмитровка своей старшей сестре и по качеству застройки. Типичная для московских радиальных магистралей картина – фрагменты между Бульварным и Садовым кольцами выглядят заметно беднее и скучнее, чем начальные, центральные участки, – в полной мере поддерживается Дмитровским радиусом. Это и понятно. Обитатели Малой Дмитровки были не слишком богатыми, и строительству новых домов предпочитали приспособления своих старых построек и пристройки к ним. А потому большая часть домов на улице возникли в результате многократных перестроек и переделок.

Пожалуй, крупнейшим среди подобных сооружений является пятиэтажный дом № 3, возникший в 1910 году в результате объединения и надстройки старых домов. Главный фасад, который архитектор К. Л. Розенкампф украсил шестью ионическими полуколоннами, схож с расположенным напротив зданием Театра имени Ленинского комсомола (еще одно свидетельство творческой удачи Иванова-Шица!). Выходящий в Настасьинский переулок угол здания в соответствии с классическими традициями решен в виде полуротонды.

Рядом с творением Розенкампфа стоит скромный и неприметный домик № 1, открывающий левую сторону улицы (сегодня фасады затянуты густой сеткой – дом ремонтируется). В его основе – барский особняк начала XIX века, который с тех пор претерпел немало изменений. Во время московского пожара 1812 года дом обгорел и был восстановлен в 1819 году. В 1859 году была переделана угловая часть фасада. Этим похвальным делом занимался, как иронизировал рецензент, «комнатный живописец» Колумба, допустивший в отделке нелепости, которые не позволил бы себе ни один грамотный специалист[25 - Дмитриев Н. Архитектурная деятельность в Москве // Московский вестник. 1860. № 5.]. Заодно тот же критик поиздевался и над соседним домом (который позже вошел в массив доходного дома № 3), обозвав его «жалким рококо». Последовал еще ряд преобразований, и наконец в 1913–1914 годах дом приобрел современный вид – над его выходящей на Малую Дмитровку частью был надстроен третий этаж.

Доходный дом Спасо-Влахернского монастыря. Архитектор В. И. Ерамишанцев. 1914–1915 гг.

А вот бывший доходный дом Спасо-Влахернского женского монастыря (№ 8, строение 1) был выстроен заново в 1914–1915 годах по проекту архитектора В. И. Ерамишанцева. Протяженный корпус поставлен перпендикулярно улице, и на Малую Дмитровку выходит узкий торец. Именно на его оформлении сосредоточил усилия архитектор, оставив остальные стены безо всякой отделки. Зато уличный фасад получился торжественным и монументальным. Два нижних этажа покрыты коричневой штукатуркой, имитирующей грубо колотый гранит. Так же отделаны и поставленные в ряд шесть полуколонн, не очень убедительно изображающие работу по поддержанию трех верхних этажей. Парадоксальный замысел зодчего превратил сугубо утилитарную постройку в один из ярких примеров дореволюционной показушной архитектуры, когда целью домовладельцев и архитекторов являлось пускание пыли в глаза, и роскошными фасадами прикрывали голые и серые задворки. В этом отношении дом следует признать одной из наиболее интересных построек на улице.

Напротив, на пересечении улицы Чехова с Настасьинским переулком, в 1976 году появилось здание Главного телефонного узла Московской городской телефонной сети. В нем были сосредоточены оборудование нескольких телефонных станций, ремонтное бюро, абонентский отдел и другие технические службы. Архитекторы В. Кильпе, Г. Петрова, инженеры-конструкторы М. Геллерштейн, Е. Евсеева[26 - Белинцева И. Здание Главного телефонного узла на ул. Чехова в Москве // Архитектурное творчество СССР. М., 1988.] спроектировали здание в формах, отвечающих его сугубо деловому назначению. Все четыре фасада устроены практически одинаково и решены чередованием облицованных известняком гладких стен и окон, то вытянутых, ленточных, то узких, вертикальных. Скромный облик здания не вызывал резкого отторжения, и телефонная станция неплохо вписалась в не блещущую особыми достоинствами застройку Малой Дмитровки.

Гораздо хуже воспринимается новая постройка со стороны Настасьинского переулка. Переулок отходит от улицы под тупым углом, и строго квадратный план нового здания разрушил его сложившуюся красную линию. Вдобавок при взгляде со стороны улицы обнажился непривлекательный брандмауэр старого дома.

Перестраивались малодмитровские здания больше ста лет. Новая волна перестроек обрушилась на улицу в начале XXI века. Характерный пример – дом № 7–9. Это одно из самых молодых строений на улице – вместилище контор, под которыми находится подземная автостоянка. Здание выстроено в 2005–2008 годах по проекту архитектурной мастерской № 14 «Моспроект-2», руководимой П. Ю. Андреевым, но не совсем с чистого листа. При строительстве сохранены и включены в новый объем фрагменты двух старых построек – двухэтажного доходного дома 1864 года (№ 7) и особняка второй половины XIX века, в 1898 году перестроенного под доходный дом зодчим Э. С. Юдицким. Часть интерьеров бывшего дома № 9 даже отреставрирована.

Под № 11 стоял заурядный многоквартирный жилой дом, возникший в 1910 году, когда архитектор К. Л. Розенкампф надстроил тремя этажами старый особняк. Дом долгое время служил по своему прямому назначению. Однако в 2000 году было принято решение о реконструкции здания под нежилое. Реконструкция, как это часто бывало, началась со значительных разрушений. Фактически здание было выстроено заново, и в нем разместилась престижная гостиница.

Дом № 10 также числится реконструированным, но сохраненные при «реконструкции» 1996 года фрагменты прежних построек очень незначительны. Все сооружение, включающее четырехэтажное здание в глубине двора и два флигеля по красной линии, выглядит совершеннейшим новоделом. Еще бы – подводку нового фундамента, укладку железобетонных перекрытий и вдобавок устройство подземной автостоянки никакая старая постройка не выдержит.

Приятным контрастом разухабистой пышности является строгий и благородный дом № 12, выстроенный около 1820 года в качестве главного элемента довольно богатой городской усадьбы. Над каменной нижней частью поднимается высокий второй этаж, а над его центральной частью – широкий пятиоконный мезонин. Первоначально фасад украшал шестиколонный портик, но, когда мода на классицизм миновала, его разобрали. В 1905 году архитектор С. М. Жаров украсил главный фасад лепными деталями в классическом духе, что не сильно повлияло на художественные достоинства дома.

Претерпеть изменения пришлось и флигелям усадьбы. В них устраивали квартиры для сдачи внаем. Первым, в 1834 году, подрос на один этаж северный флигель. В 1892 году та же участь постигла и южный, закрепляющий угол Дмитровки и Успенского переулка. Перестройку в 1892 году осуществил архитектор В. Н. Карнеев.

Гораздо хуже выглядят постройки соседнего владения № 14, также сформировавшегося как городская усадьба. Исключительно наивна архитектура бывшего главного дома (строение 1), украшенного четырьмя тощими полуколоннами на уровне второго этажа. Снизу их подпирают подобия пилястр с какими-то завитушками вместо капителей. Очевидно, эти сомнительные архитектурные детали благопристойный классический особняк приобрел в ходе перестроек 70-х и 90-х годов XIX века. Перестраивался и флигель (строение 2) – в 1840 году, возможно, по проекту одного из ведущих зодчих того времени Н. И. Козловского.

Очередной перестроенный особняк числится под № 16. В его основе деревянный дом, построенный в начале XIX века в традициях русского классицизма – с колонным портиком и фронтоном. Но архитектурная мода менялась, сменялись и хозяева участка. В соответствии со вкусами и потребностями дом расширялся и изменял свой облик. То, что можно увидеть на Малой Дмитровке сегодня, получилось в результате последней существенной перестройки, осуществленной в 1893 году по проекту видного архитектора того времени И. П. Машкова. Он добавил к правому торцу старого особняка новый двухэтажный объем, выступающий на красную линию улицы, и устроил в пристройке парадный вход. Вдоль всего фасада протянулась кованая металлическая ограда. Вся композиция, в которой сочетаются элементы классицизма и модерна, приобрела несколько странный, но броский и привлекательный вид. Сегодня дом № 16, несомненно, одна из наиболее симпатичных построек Малой Дмитровки.

А вот соседний особняк (№ 18), несмотря на многочисленные перестройки, сохранил облик, близкий к первоначальному. Изначально главный дом городской усадьбы А. Н. Саймонова был построен в 1780-х годах, возможно по проекту архитектора Н. А. Львова. Тогда фасад двухэтажного дома украшал тосканский портик, а по бокам парадного двора стояли два флигеля. В середине XIX века фасад переделали, придав ему более нарядный и пышный вид, тосканский портик сменился дорическим. Одновременно были перестроены флигели. Самым существенным изменением исходного ансамбля стало появление переходов, соединивших главный дом с флигелями. Северный переход соорудили в 1884 году, южный – после 1901 года. Проезды в первых этажах переходов связывают парадный двор с двумя узкими двориками по бокам дома. Его парадные интерьеры были отделаны архитектором А. Е. Вебером в 1877 году. В целом же дом № 18 остался единственным строением на Малой Дмитровке, в основном сохранившим композицию и облик богатого дома эпохи классицизма.

В 2004 году возник проект строительства во дворе владения № 18 пятиэтажного здания интересной ступенчатой формы (архитекторы А. Асадов, А. Рождественский, Я. Миронова, Е. Фунцева, Э. Эртуганова, А. Натаров)[27 - Старый новый офис // Архитектура, строительство, дизайн. 2004. № 6.]. Конечно же предназначалось оно для сдачи под конторы, хотя на Малой Дмитровке их и так более чем достаточно. Может быть, по этой, а может, и по каким-то другим причинам проект остался на бумаге.

Очень интересно выглядит небольшой двухэтажный домик на углу Дегтярного переулка (№ 13), своими формами и отделкой напоминающий шкатулку для хранения мелких сувениров. В его основе – простой и строгий классический особняк начала XIX века. Когда в 60-х годах XIX века в Москву из Вены и Парижа докатилась мода на архитектурную эклектику, очередная хозяйка домика, купчиха Медведникова, решила привести фасад дома в соответствие с современными требованиями. Переделка была поручена молодому тогда зодчему А. П. Попову[28 - В то время в Москве работали два брата-архитектора Поповых с одинаковыми инициалами – Александр и Алексей Протогеновичи. Установить, кто из них выполнял заказ Медведниковой, не удалось.]. Московские архитекторы еще не успели набить руку на обвешивании домов «ренессансно-барочными» завитушками, и работа Попова лавров не стяжала. Вердикт газетного критика был суров: «Хорошее задавлено дурным»[29 - Дмитриев Н. Архитектурная деятельность в Москве // Московский вестник. 1860. № 30.].

В начале XX века, в 1904 году эклектика стала считаться дурным тоном, и фасад бедного особнячка пришлось снова обновлять. Архитектор К. К. Гиппиус особенно мудрить не стал, а просто срубил всю поповскую декорацию и покрыл стены светло-коричневой керамической плиткой со светлыми вставками, изображающими архитектурные детали – наличники, тяги, карнизы. В красоте дом вряд ли выиграл, зато приобрел оригинальность – глянцевая керамика бросалась в глаза на фоне матовых штукатурных фасадов соседних построек. Сегодня плитки закоптились, потускнели, но хорошая баня с применением современных моющих средств вернет им былой блеск.

Также с использованием керамической плитки отделан и фасад одноэтажного дома под № 21, стоящего на углу Старопименовского переулка. В его основе – ампирный особняк средней руки, выстроенный около 1820 года. Так же как и другие подобные сооружения на Малой Дмитровке, он многократно менял свою внешность. В 1869 году архитектор М. П. Степанов расширил дом с левой стороны. Затем последовала настоящая волна мелких перестроек: домом занимались архитекторы С. К. Тропаревский (в 1880 году), И. С. Каминский (в 1881 году), Б. М. Эппингер (в 1890 году). Наконец, в 1907–1912 годах архитектор И. С. Кузнецов последовал примеру К. К. Гиппиуса и покрыл фасад, включая пилястры портика, коричневой керамической плиткой. Но в отличие от коллеги, оставил открытыми капители и карниз домика.

В конце улицы на ее правой стороне можно полюбоваться одной из самых нелепых перестроек. Дом № 20, ранее носивший № 22, сначала порывались сломать, но протесты общественности, усмотревшей в нем признаки художественной и исторической ценности, заставили пересмотреть планы. В результате была предпринята очередная реконструкция по проекту А. Бокова и М. Бэлица, в ходе которой сохраненный фасад (единственное, что осталось от старого дома) с боков и сверху окружили современными железобетонными конструкциями.