Последний отзыв
От книги невозможно оторваться, супер интересная
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Двадцать лет спустя
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Однако это грубое насилие оказалось напрасным: виновного нигде не могли найти. Коменж поставил караул около дома, а сам с остальными солдатами вернулся во дворец, чтобы доложить обо всем королеве. По всему пути их преследовали крики и угрозы; несколько человек из его отряда были поранены пиками и алебардами, и самому ему камнем рассекли бровь.
Рассказ Коменжа подтвердил заявление старшины; дело пахло серьезным восстанием, а к нему не были подготовлены. Поэтому кардинал велел распустить в народе слух, что войска выстроены на набережных и на Новом мосту только по случаю церемонии и сейчас удалятся. Действительно, к четырем часам дня они все были стянуты ко дворцу Пале-Рояль; поставили пост у заставы Сержантов, другой – у Трехсот Слепых, третий – на холме Святого Рока. Во дворах и нижних этажах дворца собрали швейцарцев и мушкетеров и стали ждать.
Вот в каком положении были дела, когда мы ввели читателя в кабинет кардинала Мазарини, бывший прежде кабинетом Ришелье. Мы видели, в каком расположении духа был кардинал, прислушиваясь к доносившемуся до него народному ропоту и к далеким ружейным выстрелам.
Вдруг он поднял голову, нахмурив брови, как человек на что-то решившийся, взглянул на огромные стенные часы, которые сейчас должны были пробить десять, взял со стола бывший у него всегда под руками золоченый свисток и свистнул два раза.
Бесшумно отворилась скрытая под стенной обивкой дверь; из нее тихо вышел человек, одетый в черное, и встал за его креслом.
– Бернуин, – сказал кардинал, даже не оглянувшись, так как знал, что на два свистка должен явиться камердинер, – что за мушкетеры дежурят во дворце?
– Черные мушкетеры, монсеньор.
– Какой роты?
– Господина де Тревиля.
– Есть кто-нибудь из офицеров этой роты в передней?
– Лейтенант д’Артаньян.
– Надежный, надеюсь?
– Да, монсеньор.
– Подай мне мушкетерский мундир и помоги одеться.
Камердинер вышел так же беззвучно, как вошел, и через минуту вернулся с платьем.
В молчаливой задумчивости Мазарини стал снимать свое парадное облачение, которое надел, чтобы присутствовать на заседании парламента; затем натянул военный мундир, который он носил с известной непринужденностью еще в итальянских походах. Одевшись, он сказал:
– Позови сюда д’Артаньяна.
Камердинер вышел, на этот раз в среднюю дверь, по-прежнему безмолвный, словно тень.
Оставшись один, кардинал с удовлетворением посмотрел на себя в зеркало. Он был еще молод – ему только что минуло сорок шесть лет, – хорошо сложен, роста чуть ниже среднего; у него был прекрасный, свежий цвет лица, глаза, полные огня, большой, но красивый нос, широкий гордый лоб, русые, слегка курчавые волосы; борода, темнее волос на голове, была всегда тщательно завита, что очень шло к нему.
Кардинал надел перевязь со шпагой, самодовольно оглядел свои красивые и выхоленные руки и, отбросив грубые замшевые перчатки, полагающиеся по форме, надел обыкновенные – шелковые.
В эту минуту дверь отворилась.
– Лейтенант д’Артаньян, – доложил камердинер.
Вошел офицер.
Это был мужчина лет тридцати девяти или сорока, небольшого роста, но стройный, худой, с живыми умными глазами, с черной бородой, но с проседью на голове, что часто бывает у людей, которые прожили жизнь слишком весело или слишком печально, – в особенности если волосы у них темные.
Д’Артаньян, войдя в комнату, сразу же узнал кабинет кардинала Ришелье, где ему пришлось побывать однажды. Видя, что здесь никого нет, кроме мушкетера его роты, он внимательно посмотрел на этого человека и под одеждой мушкетера сразу же узнал кардинала.
Д’Артаньян остановился в позе почтительной, но полной достоинства, как подобает человеку из общества, привыкшему часто встречаться с вельможами.
Кардинал устремил на него взгляд, скорее острый, нежели глубокий, рассмотрел его внимательно и после нескольких секунд молчания спросил:
– Вы господин д’Артаньян?
– Так точно, монсеньор, – ответил офицер.
Кардинал еще раз посмотрел на умную голову, на лицо, чрезвычайную подвижность которого обуздали годы и опытность. Д’Артаньян выдержал испытание: на него смотрели некогда глаза поострее тех, что подвергали его исследованию сейчас.
– Вы поедете со мной, сударь, – сказал кардинал, – или, вернее, я поеду с вами.
– Я к вашим услугам, монсеньор, – ответил д’Артаньян.
– Я хотел бы лично осмотреть посты у Пале-Рояля. Как вы думаете, это опасно?
– Опасно, монсеньор? – удивился д’Артаньян. – Почему же?
– Говорят, народ совсем взбунтовался.
– Мундир королевских мушкетеров пользуется большим уважением, монсеньор, и, в случае надобности, я с тремя товарищами берусь разогнать сотню этих бездельников.
– Но вы знаете, что случилось с Коменжем?
– Господин Коменж – гвардеец, а не мушкетер, – ответил д’Артаньян.
– Вы хотите сказать, – заметил кардинал, улыбаясь, – что мушкетеры лучшие солдаты, чем гвардейцы?
– Каждый гордится своим мундиром, монсеньор.
– Только не я, – рассмеялся Мазарини. – Вы видите, я променял его на ваш.
– Черт побери! – воскликнул д’Артаньян. – Вы это говорите из скромности, монсеньор! Что до меня, то, будь у меня мундир вашего преосвященства, я удовольствовался бы им и позаботился бы о том, чтобы никогда не надевать другого.
– Да, только для сегодняшней прогулки он, пожалуй, не очень надежен. Бернуин, шляпу!
Слуга подал форменную шляпу с широкими полями. Кардинал надел ее, лихо заломив набок, и обернулся к д’Артаньяну:
– У вас в конюшне есть оседланные лошади?
– Есть, монсеньор.
– Так едем.
– Сколько человек прикажете взять с собою, монсеньор?
– Вы сказали, что вчетвером справитесь с сотней бездельников; так как мы можем встретить их две сотни, возьмите восьмерых.
– Как прикажете.
Рассказ Коменжа подтвердил заявление старшины; дело пахло серьезным восстанием, а к нему не были подготовлены. Поэтому кардинал велел распустить в народе слух, что войска выстроены на набережных и на Новом мосту только по случаю церемонии и сейчас удалятся. Действительно, к четырем часам дня они все были стянуты ко дворцу Пале-Рояль; поставили пост у заставы Сержантов, другой – у Трехсот Слепых, третий – на холме Святого Рока. Во дворах и нижних этажах дворца собрали швейцарцев и мушкетеров и стали ждать.
Вот в каком положении были дела, когда мы ввели читателя в кабинет кардинала Мазарини, бывший прежде кабинетом Ришелье. Мы видели, в каком расположении духа был кардинал, прислушиваясь к доносившемуся до него народному ропоту и к далеким ружейным выстрелам.
Вдруг он поднял голову, нахмурив брови, как человек на что-то решившийся, взглянул на огромные стенные часы, которые сейчас должны были пробить десять, взял со стола бывший у него всегда под руками золоченый свисток и свистнул два раза.
Бесшумно отворилась скрытая под стенной обивкой дверь; из нее тихо вышел человек, одетый в черное, и встал за его креслом.
– Бернуин, – сказал кардинал, даже не оглянувшись, так как знал, что на два свистка должен явиться камердинер, – что за мушкетеры дежурят во дворце?
– Черные мушкетеры, монсеньор.
– Какой роты?
– Господина де Тревиля.
– Есть кто-нибудь из офицеров этой роты в передней?
– Лейтенант д’Артаньян.
– Надежный, надеюсь?
– Да, монсеньор.
– Подай мне мушкетерский мундир и помоги одеться.
Камердинер вышел так же беззвучно, как вошел, и через минуту вернулся с платьем.
В молчаливой задумчивости Мазарини стал снимать свое парадное облачение, которое надел, чтобы присутствовать на заседании парламента; затем натянул военный мундир, который он носил с известной непринужденностью еще в итальянских походах. Одевшись, он сказал:
– Позови сюда д’Артаньяна.
Камердинер вышел, на этот раз в среднюю дверь, по-прежнему безмолвный, словно тень.
Оставшись один, кардинал с удовлетворением посмотрел на себя в зеркало. Он был еще молод – ему только что минуло сорок шесть лет, – хорошо сложен, роста чуть ниже среднего; у него был прекрасный, свежий цвет лица, глаза, полные огня, большой, но красивый нос, широкий гордый лоб, русые, слегка курчавые волосы; борода, темнее волос на голове, была всегда тщательно завита, что очень шло к нему.
Кардинал надел перевязь со шпагой, самодовольно оглядел свои красивые и выхоленные руки и, отбросив грубые замшевые перчатки, полагающиеся по форме, надел обыкновенные – шелковые.
В эту минуту дверь отворилась.
– Лейтенант д’Артаньян, – доложил камердинер.
Вошел офицер.
Это был мужчина лет тридцати девяти или сорока, небольшого роста, но стройный, худой, с живыми умными глазами, с черной бородой, но с проседью на голове, что часто бывает у людей, которые прожили жизнь слишком весело или слишком печально, – в особенности если волосы у них темные.
Д’Артаньян, войдя в комнату, сразу же узнал кабинет кардинала Ришелье, где ему пришлось побывать однажды. Видя, что здесь никого нет, кроме мушкетера его роты, он внимательно посмотрел на этого человека и под одеждой мушкетера сразу же узнал кардинала.
Д’Артаньян остановился в позе почтительной, но полной достоинства, как подобает человеку из общества, привыкшему часто встречаться с вельможами.
Кардинал устремил на него взгляд, скорее острый, нежели глубокий, рассмотрел его внимательно и после нескольких секунд молчания спросил:
– Вы господин д’Артаньян?
– Так точно, монсеньор, – ответил офицер.
Кардинал еще раз посмотрел на умную голову, на лицо, чрезвычайную подвижность которого обуздали годы и опытность. Д’Артаньян выдержал испытание: на него смотрели некогда глаза поострее тех, что подвергали его исследованию сейчас.
– Вы поедете со мной, сударь, – сказал кардинал, – или, вернее, я поеду с вами.
– Я к вашим услугам, монсеньор, – ответил д’Артаньян.
– Я хотел бы лично осмотреть посты у Пале-Рояля. Как вы думаете, это опасно?
– Опасно, монсеньор? – удивился д’Артаньян. – Почему же?
– Говорят, народ совсем взбунтовался.
– Мундир королевских мушкетеров пользуется большим уважением, монсеньор, и, в случае надобности, я с тремя товарищами берусь разогнать сотню этих бездельников.
– Но вы знаете, что случилось с Коменжем?
– Господин Коменж – гвардеец, а не мушкетер, – ответил д’Артаньян.
– Вы хотите сказать, – заметил кардинал, улыбаясь, – что мушкетеры лучшие солдаты, чем гвардейцы?
– Каждый гордится своим мундиром, монсеньор.
– Только не я, – рассмеялся Мазарини. – Вы видите, я променял его на ваш.
– Черт побери! – воскликнул д’Артаньян. – Вы это говорите из скромности, монсеньор! Что до меня, то, будь у меня мундир вашего преосвященства, я удовольствовался бы им и позаботился бы о том, чтобы никогда не надевать другого.
– Да, только для сегодняшней прогулки он, пожалуй, не очень надежен. Бернуин, шляпу!
Слуга подал форменную шляпу с широкими полями. Кардинал надел ее, лихо заломив набок, и обернулся к д’Артаньяну:
– У вас в конюшне есть оседланные лошади?
– Есть, монсеньор.
– Так едем.
– Сколько человек прикажете взять с собою, монсеньор?
– Вы сказали, что вчетвером справитесь с сотней бездельников; так как мы можем встретить их две сотни, возьмите восьмерых.
– Как прикажете.
Другие электронные книги автора Александр Дюма
Другие аудиокниги автора Александр Дюма
Последний отзыв
От книги невозможно оторваться, супер интересная