Карманный линкор. «Адмирал Шеер» в Атлантике

Карманный линкор. «Адмирал Шеер» в Атлантике
Теодор Кранке

Йохан Бреннеке

Адмирал Теодор Кранке и офицер Йохан Бреннеке объективно и подробно повествуют об истории знаменитого немецкого крейсера, действовавшего во всех климатических поясах от Арктики до Антарктики. За сто шестьдесят один день похода карманный линкор прошел 46 000 миль, захватил и отослал на родину 2 танкера, вывел из строя 19 судов. Эту операцию считают наиболее успешной из действий карманных линкоров в годы войны.

Т. Кранке, Й. Бреннеке

Карманный линкор. «Адмирал Шеер» в Атлантике

Часть первая

ОДИН В СЕВЕРНОЙ АТЛАНТИКЕ

Глава 1

«АДМИРАЛ ШЕЕР» ВЫХОДИТ В МОРЕ

– Чертов карманный линкор!

Такие слова услыхали немецкие морские зенитчики, вытаскивая раненого британского летчика из обломков его бомбардировщика.

– Что вы сказали? – спросил один из них, знавший английский язык.

Полулежа на земле в окружении немцев, которые по возможности старались устроить его поудобнее, летчик невредимой рукой откинул волосы с глаз и ничего не ответил. Он понял, что и так сказал лишнее, и сжатые в тонкую линию губы на его искаженном лице достаточно ясно говорили о том, что больше он не произнесет ни слова.

Он и не произнес. Да только он уже успел сказать достаточно. Военно-морское командование группы «Север» в Вильгельмсхафене теперь доподлинно узнало то, о чем раньше лишь догадывалось: Королевские ВВС Великобритании направили свои усилия против тяжелого крейсера «Адмирал Шеер», судно одного типа с «Графом Шпее» и «Лютцовом», мощных боевых кораблей малочисленных немецких военно-морских сил, вызывавших определенные опасения в адмиралтействе[1 - Адмиралтейство — военно-морское министерство Великобритании до 1964 г.] и тем паче среди капитанов британского торгового флота, в чьи обязанности входило обеспечение Британских островов во время войны.

«Граф Шпее» погиб, затопленный собственным экипажем в гавани Монтевидео в ходе боя с британскими крейсерами «Аякс», «Ахилл» и «Эксетер» 13 декабря. «Лютцов», переименованный в «Дойчланд», сумел благополучно вернуться после задания домой, несмотря на все попытки британских моряков помешать ему.

Было известно, что так называемый карманный линкор «Адмирал Шеер» проходит в Вильгельмсхафене полное переоборудование, и британское адмиралтейство сильно подозревало, что по окончании ремонта корабль отправится в Северную Атлантику. А потом оно отдало распоряжение об интенсивных бомбардировках военно-морских верфей Вильгельмсхафена, надеясь нанести повреждения «Адмиралу Шееру», прежде чем он будет оснащен и уйдет в плавание. Налеты на Вильгельмсхафен упорно продолжались, потери британцев постоянно росли, но они смирились бы с потерями, если бы им удалось уничтожить или хотя бы серьезно повредить «Адмирал Шеер», «чертов карманный линкор», как выразился раненый летчик. На самом же деле бомбардировщики ни разу не попали в цель, хотя «Шеер» с февраля по июль 1940 года находился в доке, где проходил серьезную модернизацию, и после этого еще довольно долго стоял у северного мола, пока шла доводка орудий.

Дальность действия «Шеера» составляла около 19 тысяч миль, и британское адмиралтейство имело все основания подозревать, что в стратегические планы немецкого военно-морского оперативного командования входило использование его в качестве рейдера в Атлантическом океане. Но в адмиралтействе не знали кое-каких подробностей, которых не смогла сообщить ему воздушная разведка, а именно, что карманный линкор приобрел новый силуэт, совершенно непохожий на силуэт типичного крейсера. Характерная боевая мачта, легко различимая с большого расстояния, претерпела такие изменения, что стала больше похожа на мачты линейных крейсеров типа «Шарнхорста» и «Гнейзенау» или тяжелых крейсеров типа «Хиппера» и «Принца Ойгена».

Командир «Адмирала Шеера» капитан Теодор Кранке поднял свой флаг 1 ноября 1939 года, вскоре после начала войны. В первые месяцы, пока корабль находился под его началом, почти ничего не происходило и корабль не участвовал в морских сражениях. Экипаж не имел возможности как следует узнать нового капитана, хотя было известно, что перед тем, как взять корабль под командование, он был начальником военно-морской академии, и это вызывало у экипажа мрачные опасения, что капитан окажется теоретиком и книжником, а не настоящим боевым моряком. При прошлом капитане Гансе-Генрихе Вурмбахе зенитчики «Шеера» сбили британский бомбардировщик – первый сбитый морскими или сухопутными зенитчиками с начала военных действий. Орудия других кораблей тоже стреляли по атакующим бомбардировщикам, но «Шеер» первым добился успеха. Под командованием Вурмбаха «Шееру» явно везло. Повезет ли ему так же при новом капитане? Его привычку к крепким бразильским сигарам корабельные знатоки человеческих душ посчитали добрым знаком.

Когда «Шеер» поставили в сухой док, капитану корабля приказали явиться в Берлин, где Верховное командование поручило ему оперативную подготовку к морской кампании против Норвегии. Команда не имела ни малейшего представления ни о том, что заставило капитана поехать в Берлин, ни о том, почему он так надолго задержался в столице. Но как бы то ни было, у экипажа хватало своих неотложных дел. Половина команды состояла из новобранцев – рядовых матросов, поступивших на корабль на смену более старшим и опытным морякам, которых распределили по разным учебным центрам. Подобная реорганизационная мера стала необходимой в связи с быстрым умножением личного состава, в особенности подводного флота. Однако присутствие на борту такого количества неопытных новичков казалось командиру корабля весьма рискованным и наполняло его опасениями, учитывая известные ему секретные инструкции, которые должны были позже вступить в силу на «Шеере».

После окончания Норвежской кампании и оккупации страны капитан Кранке оставался в Норвегии начальником штаба при адмирале Беме и в июне 1940 года вернулся в Вильгельмсхафен, чтобы снова принять под командование «Адмирал Шеер». Тем временем корабль претерпел конструктивные изменения, закончил переоснащение и был готов выйти из дока. Именно тогда и начались еженощные налеты британских бомбардировщиков.

Затем корабль совершил несколько обычных пробных плаваний в Балтийском море, и после этого началась интенсивная работа по подготовке новобранцев, недавно поступивших на корабль. Поскольку многим из них еще никогда не приходилось чувствовать под ногами корабельную палубу, это была непростая задача. Однако теперь, когда «Шеер» покинул сухой док, его следовало как можно быстрее подготовить к боевым действиям, и потому подготовка продолжалась дни напролет, а зачастую и ночи. Каждый день в Балтике между Свинемюнде и Данцигской бухтой шли учебные пуски торпед и стрельба из пушек и зенитных орудий в условиях, приближенных к реальным, с имитацией неисправностей в управлении и других системах, прямых попаданий и так далее. Команду необходимо было подготовить ко всем возможным нештатным ситуациям, как вероятным, так и невероятным. Помимо этого нужно было освоить новое оборудование, испытать радиопередающий и радиолокационный аппараты. В бывшей мичманской столовой устроили вторую радиорубку, и работа тамошних радистов состояла исключительно в том, чтобы следить за иностранным радиовещанием и постоянно отслеживать широкий диапазон волн. Кроме того, предстояло испытать в действии окружаемый чрезвычайной секретностью радиолокатор.

Еще в 1912 году Имперскому военно-морскому флоту предлагалось взять на вооружение подобное устройство, но ввиду недостаточного развития радиотехники тех лет его не приняли всерьез, и только в тридцатые годы Германия снова начала эксперименты в этом направлении, сначала на сантиметровых волнах. Работа в коротковолновом диапазоне принесла только разочарование, но затем на дециметровых волнах удалось добиться гораздо более эффективных и многообещающих результатов. В конце концов немецкие специалисты разработали радиолокационный прибор, известный как аппарат D.T., который действовал в диапазоне 80–150 сантиметров и был принят на вооружение в люфтваффе и войсках противовоздушной обороны. Этот первый аппарат окружали такой завесой секретности, что только лица, непосредственно участвовавшие в работе с ним, имели право входить в радиолокационную рубку и притом давали подписку о неразглашении тайны.

Но и во вражеском лагере шла работа над радарами. Начав с метровых волн, британцы в конце концов сосредоточили внимание на ультракоротких волнах в диапазоне 9 сантиметров. Этот диапазон коротких волн обеспечивал более быстрый и точный прием, а также более четкое изображение на экране радиолокатора. Кроме того, коротковолновый прибор был легче и удобнее в обращении, таким образом, им можно было оснастить небольшие суда и даже самолеты, тогда как вес и размеры прибора, принятого на немецком флоте, не позволяли использовать его на кораблях меньше эсминца.

На втором этапе войны вражеский радиолокационный аппарат превосходил немецкие разработки, имел больший диапазон действия и обеспечивал более четкое и точное изображение. Однако первые аппараты были установлены на британских кораблях не раньше 1941 года, да и то на борту лишь нескольких крейсеров, так что в начале войны на море немецкий флот обладал большими преимуществами в том, что касалось радиолокационного обнаружения.

Все новые и новые моряки поднимались по сходням «Шеера» и бросали на палубу свои матросские вещмешки. Вопросы о том, где они все разместятся, да и вообще как их собирается использовать начальство, оставались пока тайной. Штатный личный состав корабля в мирное время составлял 1100 человек, но сейчас там находилось уже 1300, включая резервистов из торгового флота, которые ломали себе голову над тем, кому они понадобились на борту тяжелого крейсера.

Первый же вопрос, который задает моряк, оказавшись на новом корабле, всегда звучит так: «Что у вас тут за капитан?» Тот, кто пробыл на корабле не один день, уже мог ответить на него: «Нормальный капитан». А тот, кто прослужил еще дольше, мог даже обосновать свое мнение: «Никто, кроме него, не проводил нас через Холнисский пролив во внутренний Фленсбургский фьорд, а он провел. Стоял на мостике и невозмутимо дымил бразильской сигарой, как будто мы шли по рельсам». Лед настороженности, с которой встречают матросы всякое новое начальство, растаял. Кранке завоевал симпатию своих подчиненных.

Каждому вновь прибывшему вручали инструкцию с тем расчетом, что она заставит его немного потренироваться, поскольку он должен был по очереди явиться почти в двадцать разных мест, где ему назначали место по боевому расписанию, место на случай пожарной тревоги, химической тревоги и так далее, а также предоставляли спальное место, подвесную койку, спасательный пояс и дополнительное обмундирование, в которое входил тропический комплект. От любых вопросов по последнему пункту отмахивались стандартным ответом: «Не задавайте вопросов; тропический комплект входит в стандартное обмундирование».

В октябре «Шеер» пришвартовался в Готенхафене, и там его команде было чем заняться, чтобы не терять время на пустые раздумья. На борт грузили снаряды всевозможных калибров, запчасти, ящики с инструментами и материалами в таких количествах, что можно было подумать, будто «Шеер» собирается строить где-то судоверфь. Подъезжал грузовик за грузовиком, доставляя провиант. Ящики и мешки складывали грудами на палубах, так что вскоре между ними почти не осталось свободного места. Притом там было столько капусты, что в души матросов закралось подозрение, не вегетарианец ли их новый капитан.

Разумеется, в воздухе носилось множество слухов, но ни один из них не подтверждался. Кроме самого капитана, никто ничего не знал. Планы военно-морского оперативного командования относительно «Шеера» окутывала столь непроницаемая завеса секретности, что ни одному богатому на домыслы сплетнику на борту и в голову не пришло, что их корабль пошлют охотиться за коммерческими судами, тем более принимая во внимание, какая участь постигла «Графа Шпее». Ну да, конечно, «Шеер», может быть, отправится в Гренландское море, совершит один рейд с последующим отходом, не больше. Но боевые приказы за подписью гросс-адмирала Редера, отпечатанные на трех страницах, уже лежали в капитанской каюте, и капитан Кранке уже знал, что в них.

Пыхтящий, грохочущий портовый паровоз подвозил к месту швартовки «Шеера» состав за составом, и разгрузка товарных вагонов продолжалась днем и ночью. Среди разнообразных припасов, присланных Департаментом военно-морского снабжения, были всевозможные сыры разных размеров и форм. Среди них оказалось несколько круглых, весивших больше центнера. Этот самый сыр помог кое-кому разобраться, что к чему на «Шеере».

Занимавшаяся погрузкой сыров на корабль рабочая бригада состояла из новичков, которых на время предоставили самим себе; поблизости не было видно ни младших, ни старших офицеров.

– Интересно, как можно сносить эти громадины по таким сходням, – проворчал один матрос по имени Фитье Мартинс. – Давайте лучше их скатим.

Какое-то время все шло хорошо, как вдруг один тяжелый сыр с ужасающим грохотом упал на чей-то стоявший внизу рундук, погнул металлическую стенку и сбил замок.

– Будет тебе три наряда вне очереди, если его не поправить, – заметил один из механиков топки, которые случайно проходили мимо. – Погоди, надо попробовать.

Через несколько минут они вернулись с инструментами и, к великому облегчению Фитье Мартинса, сумели починить рундук и вернуть ему аккуратный вид. В ответ на его благодарность они пожали плечами:

– Да мелочи. Дашь закурить, и ладно.

Мартинс с признательностью достал пачку сигарет, но два услужливых матроса отказались от пачки и взяли себе по сигарете. Однако на этом их помощь еще не закончилась.

– Послушай-ка, – сказал один механик. – Ты ведь здесь новенький? Ну вот и запомни, что ты служишь не на каком-нибудь корыте, а на «Адмирале Шеере», так что выполняй, что тебе сказано, как следует.

Мартинс изумленно уставился на него.

– Вот так так! – воскликнул он. – По-моему, кое-кто добивается повышения.

– Да нет, просто когда мы пойдем на задание, я хочу вернуться назад целым и невредимым. Если тут все будут так же халтурить, как ты со своими сырами, то мы вообще не вернемся домой. На «Шеере» все выполняют свою работу как следует. Как только ты это уразумеешь, тебе сразу станет легче. Будь здоров. И без обид.

Таким образом на корабле укреплялся дух товарищества, и вскоре уже не требовалось надсмотрщика над новичком, свои же товарищи указывали ему на ошибки.

Время от времени «Шеер» примерно на день выходил в море, чтобы попрактиковаться в стрельбе и освоить оборудование. После чего он снова возвращался к прежнему месту швартовки и погрузка продолжалась.

17 октября рабочая смена «Шеера» получила приказ погрузить картофель на корабль снабжения «Нордмарк», пришвартованный у того же причала чуть поодаль. Матросы заворчали – как будто на «Шеере» нечем заняться.

Тем же вечером капитан «Нордмарка» Грау поднялся на борт «Шеера», чтобы навестить своего коллегу капитана Кранке. Это не привлекло внимания; капитаны других судов часто бывали на «Шеере».

– Auf Wiedersehen, – сказали друг другу оба капитана при прощании.

И в этом тоже не было ничего необычного – просто оба они знали, что то «свидание», до которого они прощались, будет неслучайным и состоится, если ему суждено состояться, посреди Атлантического океана, когда «Адмирал Шеер» встретится с кораблем снабжения «Нордмарк».

На следующий день «Нордмарк» отошел от причала, но на его место встал «Дитмаршен», и оба корабля были так похожи, что на «Шеере» даже не заметили разницы. У матросов по-прежнему хватало дел, чтобы не тратить время на пустое любопытство.

Три дня на корабле не было капитана. Только первый помощник знал, что он в Берлине в S.K.L., или военно-морском оперативном командовании, а затем он отправится в Вильгельмсхафен в командование группой ВМС «Норд». В отсутствие капитана вопросами забросали его ординарца, но тот мало что мог сообщить.

– Не имею ни малейшего понятия. Но вот что я вам скажу: пару дней назад я зашел к нему в каюту, как раз когда тут были два капитана, и услышал, как один говорит: «Вы ищете неприятностей, Кранке. Вы, наверное, с ума сошли». Спрашивается, почему это Кранке сошел с ума и каких таких неприятностей он ищет?