Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Третий рейх: символы злодейства. История нацизма в Германии. 1933-1945

Год написания книги
2011
1 2 3 4 >>
На страницу:
1 из 4
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Третий рейх: символы злодейства. История нацизма в Германии. 1933-1945
Йонас Лессер

В книге Йонаса Лессера исследуется вопрос о том, как возник такой страшный феномен ХХ века, как нацизм. На основе подлинных политических и литературных документов из архивов автор дает объективную оценку немецкой истории и ее ментальности. Концентрационные лагеря, газовые камеры, неприкрытое беззаконие и, наконец, безумие целой нации…

Йонас Лессер изучает следствие и находит причины и истоки крайностей немецкого национал-социализма.

Йонас Лессер

Третий рейх: символы злодейства

История нацизма в Германии

1933–1945

Предисловие

Как случилось, что нация Гете и Бетховена стала нацией Гитлера и Геббельса, что Германия Гиммлера была одновременно Германией Томаса Манна? Как могла такая цивилизованная нация окунуться в кошмар варварства, называемый Третьим рейхом? Историки и не только задавали эти вопросы с самого начала Второй мировой войны и всех ее ужасов. Все на свете имеет корни и причины. Могли ли Гитлер и нацисты возникнуть ниоткуда?

В предлагаемой читателю книге автор пытается объяснить Третий рейх германским прошлым. «Представляется, что очень немногие, – пишет Лессер, – знают что-либо о германском прошлом за последние сто – сто пятьдесят лет, причем это относится не только к политикам, но в еще большей мере к интеллектуальным историкам. Едва ли кто-то знает о честном немецком меньшинстве, которое высказывалось за и против различных аспектов развития Германии с эпохи Гете и даже Лютера».

Лессер восстанавливает всю правду о германском прошлом на основе немецких документов – политических и литературных, ибо, как говорит сам автор, если бы он высказал от своего имени то, что говорит немцам меньшинство их нации со времен Бисмарка, то даже сочувствующие ему читатели могли бы обвинить его в предвзятости, искажении истины и преувеличении. В книге нет ненависти, и написана она не для того, чтобы ее возбудить. Скорее, это бесстрастная оценка немецкой истории и ментальности последних двух столетий, а также история антисемитизма в Европе с I века до окончания Второй мировой войны. В своей оценке Лессер следует незыблемому правилу исторического исследования: «Задача историка не в том, чтобы благоговейно чтить недоразумения и ошибки прошлого, а в том, чтобы беспощадно в них разобраться».

Введение

«Было ли нацистское государство и ужасы, творимые его прислужниками, чисто германским феноменом?» – спрашивает Джеймс Джолл (Оксфорд) в своей рецензии на книгу доктора Джеральда Рейтлингера об СС. Историк А.Дж. П. Тейлор вопрошает: «Как такое вообще могло случиться? Невозможно понять, как высокоцивилизованный народ мог впасть в кошмар такого беспримерного варварства. Мы можем понять причины большевистской революции… Но гитлеровская Германия? Концентрационные лагеря, неприкрытое беззаконие, газовые камеры, безумие целой нации – все это превыше нашего понимания… Как такое вообще могло случиться?»

Если задать такой вопрос немцу, то он, без сомнения, ответит, что все эти ужасы были результатом горькой обиды или ненависти. «Обида» – это любимое слово сегодняшних немцев, которым они прикрываются от критики прошлого и настоящего. Они предпочитают говорить о неразрешенной загадке Третьего рейха или о «слепой» судьбе, вынесшей на поверхность истории национал-социализм. «Злой рок, – говорят они, – отдал власть в руки Гитлеру. Ни один народ не гарантирован от падения в бездну». Эти и подобные им высказывания бесчисленное множество раз публиковались в послевоенной Германии. Но есть немцы, утверждающие, что у Гитлера были многочисленные предшественники. Все на свете имеет свои корни и причины: мог ли национал-социализм возникнуть на пустом месте, из ничего?

Винфрид Мартини утверждает, что национал-социализм явился следствием концепции Руссо о суверенном народе. «В течение десятилетий демократия неуклонно скатывалась к Третьему рейху. Суверенный народ был полон решимости уничтожить законную власть, и, следовательно, Гитлер был итогом демократии».

Профессор К.Д. Брахер называет милитаризм и расовую ненависть двумя главными догматами национал-социализма и прослеживает их происхождение от представлений Ницше о «сверхчеловеке» и «белокурой бестии» и Шпенглера о варварском цезаризме. В действительности гитлеровский антикоммунизм обернулся целью завоевать жизненное пространство для расово полноценных немцев и бесповоротно германизировать это пространство. В 1938 году Гитлер заявил: «Было бы верхом безответственности не использовать такой инструмент, как германский вермахт». Пакт Гитлера со Сталиным открыл ворота Второй мировой войне, но одновременно способствовал сближению Запада с Советским Союзом.

В 1959 году Монтгомери пытался напомнить миру германскую историю начиная с 1864 года. Европа не знала устойчивого мира с тех пор, как Бисмарк создал Германскую империю. В войне, начатой кайзером, погибли двадцать миллионов человек. После окончания войны Уинстон Черчилль писал в книге The World Crisis: «Немцы, для истории этого, пожалуй, достаточно». Но Черчилль ошибся. Этого было мало. В 1939 году войну начал Гитлер, в ходе которой, по некоторым оценкам, более сорока миллионов мужчин, женщин и детей погибли на полях сражений, в концентрационных лагерях, газовых камерах или умерли от голода. Война Гитлера привела к разделу Германии. Элизабет Вискеман писала, что своими ужасами Третий рейх превзошел все известные тирании.

Профессор Хью Тревор-Ропер утверждает: «Русский народ, по крайней мере, сопротивлялся коммунизму. Большевики захватили власть в результате катастрофической внешней войны и смогли консолидировать ее только после долгой и ожесточенной гражданской войны. Но Гитлера избрали путем голосования в мирное время, и он смог осуществить массовые убийства при содействии или по меньшей мере с согласия традиционной элиты, не имевшей прямого отношения к нацизму. Забывать о таком массовом соглашательстве с самой чудовищной тиранией в западной истории не только глупо, но и опасно. У германских апологетов, конечно, уже готов ответ: эту тиранию должны были остановить другие страны. Такой ответ абсурден. Суверенные государства должны сами устанавливать и устранять свои правительства.

Гитлер назвал свою войну с Россией альфой и омегой нацизма. Россия, по его мнению, была страной, которую немцы были просто обязаны занять и очистить от местного населения (представителей которого нацисты удобно считали недочеловеками). Поскольку они не будут нам нужны, постольку они могут умереть. Агрессия Гитлера против России отличалась невиданной в истории варварской жестокостью. Это была расчетливая, обдуманная жестокость, лишившая немцев какой бы то ни было морали в глазах народов Восточной Европы.

Колин Уэлш говорит: «Почему такой высокоодаренный народ, как немцы, опустился до того, что стал орудием в руках маньяка? Нужен гений Достоевского, чтобы показать, как Гитлер притупил в них способность различать добро и зло; как он смог вовлечь их в такое невообразимое злодейство? Испытывал ли Гитлер симпатию хоть к одному живому существу? Конечно, не к еврею или славянину. Это были просто недочеловеки. Нацистская партия была его кистью, немецкая нация – палитрой, Европа и мир – полотном».

Настоящая книга призвана ответить на вопросы господина Джолла и господина Тейлора и расставить все по местам в исторической перспективе. Стали доступными немецкие книги, вышедшие после 1945 года, книги, написанные как разумными, так и не поддающимися никакому вразумлению немцами, и теперь появилась возможность – как и настоятельная необходимость – подвести итог. Это тем более надо сделать, ибо тот же господин Тейлор был вынужден констатировать: «Все мы стыдимся говорить правду о поведении немцев. Мы предпочитаем делать вид, что ничего этого не было, и стараемся обходиться с германским прошлым как с прошлым любой другой страны». Эта забывчивость имеет далекоидущие политические последствия. Похоже, что в США очень немногие знают прошлое Германии, ее последние сто – сто пятьдесят лет, и ее историю – не только политическую, но, в еще большей степени, интеллектуальную. Мало кто знает о благородном меньшинстве германской нации, представители которого всегда говорили неприятную правду о развитии Германии со времен Гете или даже Лютера. Никто не знает о благородном меньшинстве немецкого народа, представители которого говорят о последствиях гитлеризма.

В то же время сэр Льюис Нэймир указал на попытки фальсификации немецкими авторами послевоенной германской истории, профессор Х.Р. Тревор-Ропер констатировал, что немцы скорее готовы забыть национал-социалистический период своей истории, нежели его понять, а профессор Барраклаф посетовал на то, что немецкие историки, пытающиеся представить неприкрашенную картину германского прошлого, находятся в приниженном меньшинстве. Честный немецкий писатель Стефан Андрес горько жаловался на то, что повесили только мелких сошек, а крупные преступники не просто остались на воле, а заняли прежнее или еще более высокое общественное положение. Они получают пенсии и пишут мемуары, не испытывая ни стыда, ни раскаяния, и заняты лишь тем, что обеляют себя и очерняют других.

Ряд гитлеровских генералов, адмиралов и других видных «спецов» Третьего рейха общими усилиями написали книгу «К итогам Второй мировой войны». Все аспекты войны детально рассмотрены в этой книге с чисто германской точки зрения. На пятистах страницах очень много написано о том, как немцы изо всех сил старались помочь Гитлеру выиграть войну. Авторы хвалят немецких пехотинцев, летчиков и парашютистов и всячески порицают внутренних врагов и противников Третьего рейха. Гитлер, пишет один из гитлеровских генералов, предложил мир после сокрушения Польши, но, к сожалению, Запад отверг это предложение. Генерал Гудериан сожалеет о том, что немцы не напали на Великобританию после поражения Франции. Другие обвиняют Запад в том, что он не дал немцам возможность разгромить Россию. В сочинении германских генералов вы не найдете ни одного слова о немыслимых преступлениях, совершенных немцами. Депортация в Германию миллионов иностранцев в качестве рабов представлена несколькими словами, лакирующими действительную картину. Гитлеровский министр финансов Шверин фон Крозигк подробно пишет о том, как финансировалась война, но забывает привести слова своего фюрера о том, что войну будут оплачивать восемнадцать миллионов иностранных рабов. Почти не упоминается в книге поголовное истребление евреев.

Автор настоящей книги ставит своей целью представить читателю полную правду о германском прошлом. Свои выводы он подтверждает только немецкими документами – политическими и литературными. Обширное цитирование источников было неизбежным, и автор, в этой связи, приносит читателям свои извинения. Но только при таком подходе можно надеяться, что книга будет убедительной. Если бы автор сам говорил о том, о чем писали представители честного немецкого меньшинства со времен Бисмарка, то автора могли бы обвинить в личных пристрастиях, предвзятости и преувеличениях. Это не книга ненависти, и автор ни в коем случае не стремится ее возбудить или возродить. Книга – бесстрастный очерк германской истории и ментальности в течение последних двух столетий. Я следую совету немецкого историка Вальтера Геца, который тщетно предостерегал немцев в 1924 году: «В задачу историка не входит почтительное отношение к недоразумениям и ошибкам прошлого; их надо беспощадно исследовать». Для того чтобы понять, что именно утвердилось в Германии в 1933 году, нам придется обратиться к событиям двухтысячелетней давности.

1. Иисус как еврейский пророк

С тех самых пор, как девятнадцать веков назад были составлены четыре Евангелия, историки и богословы написали бесчисленные книги, объясняющие их смысл, восхваляющие или критикующие их содержание. Некоторые ученые относятся к Евангелиям как к мифам, сравнимым с мифами древних греков. Но большинство современных ученых придерживаются мнения, что тексты, приписываемые святым Марку, Матфею, Луке и Иоанну, содержат ядро исторической истины, хотя в них невозможно отличить действительные факты от сведений, основанных на слухах. «Об Иисусе из Назарета, – писал Пол Гудман, известный еврейский ученый, – каким он был в реальности, мы знаем не больше, чем можем произвольно вообразить, основываясь на его биографиях из Нового Завета». Юлиус Вельгаузен, самый известный из протестантских библеистов XIX столетия, говорит: «Марк оставил своим последователям очень мало исторических фактов. То, что евангелисты сообщают помимо этих фактов, имеет, как мне кажется, весьма сомнительную ценность». Руперт Фурно считает, что «исторического Иисуса, реального человека, нет на страницах Нового Завета. Идеализированная картина была творением более поздней церкви. Иисус Евангелий остается загадкой, никем не объясненной и необъяснимой. Он – творение авторов более позднего периода, по собственному усмотрению создавших его образ».

Не надо забывать, что Евангелия были написаны сорок – восемьдесят лет спустя после описываемых в них событий. Авторы Евангелий собрали различные (часто противоречащие друг другу) сказания и вложили в уста Иисуса и других действующих лиц слова, которые, возможно, никто не произносил или которые были искажены устной традицией, что происходит даже в наши дни. В Евангелиях по-разному описаны одни и те же события, располагают их в разном порядке. В одних Евангелиях добавляются новые подробности, из других исчезают целые эпизоды. Возьмем, например, последние слова Иисуса на кресте. У Марка он произносит по-арамейски: «Элои! Элои! ламма савахфани?» – что значит: «Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» Матфей повторяет эти слова – цитату из 22-го псалма, а это может означать, что Иисус осознал, что его миссия закончилась неудачей. Лука приводит такие последние слова Иисуса: «Отче! В руки Твои предаю дух Мой». В Евангелии от Иоанна последние слова Иисуса другие: «Свершилось!»

Итак, что говорил Иисус в тех или иных случаях, навсегда останется неразрешимой загадкой. Но непредвзятым ученым ясно, что – снова цитируя Вельгаузена – Иисус не был христианином, он был иудеем. Иудеем же был и Иоанн Креститель, еврейское имя которого Иоханан. Когда Иоанн проповедует своим братьям евреям: «Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное», он повторяет слова проповедей еврейских пророков от Амоса до Иеремии. Согласно евангелистам, Иисус снова и снова обращается к образам Ветхого Завета. Он, например, говорит: «Первая из всех заповедей: Слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый… Вторая подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мк., 12: 29–31). В Евангелии от Луки (18: 20) Иисус говорит: «…знаешь заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, почитай отца твоего и матерь твою». Иоанн (15: 10) влагает такие слова в уста Иисуса: «Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, как и Я соблюдал заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви». Иисус также предостерегает своих последователей (Мф., 7: 15): «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные». Первые последователи Иисуса тоже евреи, цитирующие Ветхий Завет: «Благословен тот, кто придет во имя Господа».

То, что все христиане знают как молитву «Отче наш, иже еси на небесех», профессор Грант называет «одной из самых прекрасных, самых взыскательных, самых внятных еврейских молитв». Еврейский ученый Джеральд Фридлендер соглашается с Грантом, называя эту молитву абсолютно еврейской по строю – типичной семистопной еврейской молитвой, какие часто произносились до разрушения храма. Когда Иисус благословляет нищих духом, чистых сердцем, милостивых, миротворцев и тех, кто алчет и жаждет праведности (Мф., 5), он прибегает к выражениям еврейских пророков, псалмопевцев и отдельных мест из Ветхого Завета. Обычай Иисуса говорить притчами тоже является исконно еврейским. Стоит только сравнить его слова: «Ибо Царство Небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой» (Мф., 20) с притчей Исаии (Ис., 5: 7): «Виноградник Господа Саваофа есть дом Израилев», чтобы понять, что Иисус был евреем и по манере своей речи. Фразу «Какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф., 7: 2) можно найти в Талмуде. Свою принадлежность к еврейству Иисус еще больше подчеркивает, утверждая: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить» (Мф., 5: 17). Лука (16: 16–17) придерживается иной традиции, когда у него Иисус говорит: «Закон и пророки были до Иоанна; с сего времени Царствие Божие благо-вествуется». Но уже в следующем предложении Лука отступает с этой позиции: «Но скорее небо и земля прейдут, нежели одна черта из закона пропадет».

У Матфея Иисус говорит (5: 43–44): «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас». Христианские комментаторы говорят нам, что это слова из Второзакония (23: 1–6): «Не желай им мира и благополучия во все дни твои, во веки». Но слова эти относятся только к моавитянам и аммонитянам, которые «не встретили вас с хлебом и водою на пути, когда вы шли из Египта, и потому что они наняли против тебя Валаама, сына Веорова… чтобы проклясть тебя… но Господь, Бог твой, не восхотел слушать Валаама и обратил Господь Бог твой проклятие его в благословение тебе». Почему, спросите вы, у Матфея Иисус обращается к тому древнему событию? Иисус мог бы сослаться на многие другие заповеди Ветхого Завета, о которых он мог бы сказать: «Истинно говорю вам». В книге Исход мы читаем (23: 4–5): «Если найдешь вола врага твоего или осла его заблудившегося, приведи его к нему; если увидишь осла врага твоего упавшим под ношею своею, то не оставляй его, развьючь вместе с ним…Пришельца не обижай [и не притесняй его]: вы знаете душу пришельца, потому что сами были пришельцами в земле Египетской». В книге Левит (19: 17–18, 34) мы читаем: «Не враждуй на брата твоего в сердце твоем…Люби ближнего своего, как самого себя… Пришелец, поселившийся у вас, да будет для вас то же, что туземец ваш; люби его, как себя». В Книге притчей Соломоновых (24: 17; 25: 21) читаем: «Не радуйся, когда упадет враг твой, и да не веселится сердце твое, когда он спотыкается…Если голоден враг твой, накорми его хлебом; и, если он жаждет, напой его водою». В том, что все эти заповеди исполнялись евреями, мы можем убедиться по словам раввинов, живших во времена Иисуса. Раввин Нахман говорил: «Силен тот, кто обращает врага в друга». Вот слова еще одного раввина: «Если друг желает, чтобы ты помог ему, помоги сначала врагу, и толчок вражды будет подавлен». В Талмуде сказано: «Язычник, творящий добро из глубин своего сердца, так же велик, как и первосвященник Израиля».

Все это дало право Фурно сказать: «Ничто в его (Иисуса) учении не было новым; все его наставления можно найти в еврейской традиции. Исследователи часто приходили к выводу, что то, чему учил Иисус, было хорошо известно еврейским мыслителям». Гудман отрицает, что Иисус «придавал исключительное значение отцовству Бога». Фридлендер также отрицает, что «отцовство Бога излагается Иисусом с большей глубиной и силой, нежели у великих пророков и учителей Израиля». Шалом бен Хорин говорит, что «Иисус не учил чему-то новому. Всем его поучениям и притчам мы находим параллели в Ветхом Завете и в литературе раввинов». Евангелия не сообщают евреям «никакой новой мудрости, никакого нового закона».

Величайший немецкий поэт Гете, назвавший историю церкви смесью ошибок и страха, однажды написал:

Чувством чист Иисус и мыслил
Одного в тиши лишь Бога.
Кто его соделал Богом,
Извратил святую волю.

Кто первым сделал из Иисуса Бога? Этого мы никогда не узнаем. Идея смерти и возрождения бога-спасителя – это общее наследие немонотеистических религий Среднего Востока, и эти верования были живы в различных религиозных сектах греко-римской Палестины. Считал ли сам Иисус себя сыном Бога, или уже после его смерти его последователи и почитатели заговорили о нем как о Боге, сошедшем на землю для того, чтобы освободить человечество от первородного греха? Опять-таки этого мы никогда не узнаем. В Евангелиях между тем находим такие вопросы: «Ты ли Христос, Сын Благословенного?» (Мк., 14: 61; Мф., 26: 63) и слышим ответ: «Я» или «Ты сказал». Лука вкладывает в уста Иисуса следующие слова (9: 20): «А вы за кого почитаете меня? И отвечал Петр: За Христа Божия». Согласно Марку, центурион, увидев, что Иисус испустил дух, сказал: «Истинно, Человек сей был Сын Божий». Но если верить Луке (23: 47), центурион произносит другие слова: «…истинно, человек этот был праведник». Иоанн, последний из евангелистов, называет Иисуса: «Единородным Сыном Божиим» (3: 18).

Когда идея божественности Иисуса как Сына Божьего была принята, люди (и, следовательно, авторы Евангелий) украсили его жизнь мотивами из Ветхого Завета. Матфей прослеживает его происхождение от царя Давида, потому что, как мы видим по псалмам Соломона, записанным за два-три поколения до Евангелий, мессианские ожидания евреев были выражены такими словами: «Узри, Господи, и воздвигни им царя, сына Давидова… кой очистит Иерусалим от племен, его разрушающих». В Книге пророка Исаии (7: 14) читаем: «Дева – евреи обозначали этим словом молодую женщину – во чреве примет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил». Матфей (1: 22) соотносит эти слова с рождением Иисуса, говоря: «Да сбудется реченное Господом через пророка». Матфей (2: 13–15) рассказывает о бегстве Иисуса и его матери из Египта и об их возвращении в Палестину после смерти Ирода: «Да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего». А это аллюзия Книги пророка Осии (11: 1): «Когда Израиль был юн, Я любил его и из Египта вызвал Сына Моего». Это пример совершенно произвольного словоупотребления и выдергивания слов из контекста для их использования в абсолютно иных целях.

Так неоднократно повторяется на протяжении всего описания жизни Иисуса. История о рождении Иисуса и о принесших золото, ладан и мирру волхвах с Востока, которых к младенцу привела звезда, взята из Книги пророка Исаии: «Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий. Ибо младенец родился вам – Сын дан нам, и нарекут имя ему… Отец вечности, Князь мира». В Книге Исаии читаем: «И придут народы к свету твоему; все они собираются, идут к тебе… принесут золото и ладан». 71-й псалом: «Цари Фарсиса и островов поднесут ему дары: цари Аравии и Савы принесут дары». Сцена крещения Иисуса – когда он выходит из воды и слышит глас с небес: «Ты Сын Мой Возлюбленный; в тебе Мое благоволение!» – заставляет вспомнить похожее место из Книги пророка Исаии: «Вот, Отрок Мой, Которого Я держу за руку, избранный Мой, к которому благоволит душа моя. Положу дух Мой на Него…» – и 2-й псалом: «Господь сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя». Образ Иисуса как доброго пастыря взят из книги пророка Исаии: «Как пастырь Он будет пасти стадо Свое; агнцев будет брать на руки и носить на груди Своей».

Иисус въезжает в Иерусалим на осле. Похожее место находим в Книге пророка Захарии: «Ликуй от радости, дщерь Сиона… се Царь твой грядет… кроткий, сидящий на… молодом осле».

Известный немецкий ученый Рудольф Бультман говорит о предсказании страстей, которое можно найти в Евангелиях: «Могут ли быть сомнения, что все это vaticinia ex eventu (прорицания после события)». Напротив, профессор Грант считает, что Иисус знал, что его ждет смерть, и без колебаний шел ей навстречу. «Почему нет? Думаю, мы лучше поймем Иисуса, если вспомним о беззаветном мужестве молодых людей, которые совсем недавно отдавали свои жизни, чтобы спасти наш мир от тирании и рабства».

Теперь мы переходим к последнему ужину Иисуса с апостолами. Иисус, читаем мы (Мк., 14), «взяв хлеб, благословил, преломил, дал им и сказал: приимите, ядите; сие есть Тело Мое. И, взяв чашу, благодарив, подал им: и пили из нее все. И сказал им: сие есть Кровь Моя Нового Завета». В Ветхом Завете (Исх., 24) мы читаем, как Моисей обратился к народу со словом о Господе и воздвиг жертвенник и «двенадцать камней по числу двенадцати колен Израилевых». Народ принес всесожжения и заклал тельцов. «И взял Моисей крови и окропил народ, говоря: вот кровь завета, который Господь заключил с вами о всех словах сих». Вот что говорит Томас Манн о словах «приимите, ядите, сие есть Тело мое» и «сие есть Кровь Моя Нового Завета»: «Найдется ли человек, не понимающий, что христианство, возродив грубые религиозные и психологические древние концепции крови и жертвенной плоти бога, должно было показаться цивилизованным грекам и римлянам страшным падением и атавизмом, каковыми с самого дна было взметено на поверхность все самое низменное, в буквальном смысле этого слова, что было в мире?»

Когда Иисуса привели к Пилату (Мк., 15) и первосвященники принялись обвинять его «во многом», Иисус «ничего не отвечал» и «Пилат дивился». Это странное поведение можно объяснить словами пророка Исаии: «Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден Он был на заклание, и как агнец перед стригущим его безгласен». После распятия римские воины, согласно всем четырем Евангелиям – я цитирую Евангелие от Иоанна, – «взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон; хитон был не сшитый, а весь тканый сверху. Итак, сказали друг другу: не станем раздирать его, а бросим о нем жребий, чей будет». Это место прямо заимствовано из 21-го псалма: «Пронзили руки мои и ноги мои… делят ризы мои между собой и об одежде моей бросают жребий».

Профессор Грант утверждает: «Определенно, Иисус был настоящий правоверный иудей. «Нордический» вздор с его арийским Христом, популярный в Германии в тридцатых годах, вещь совершенно немыслимая». Этот вздор популяризировали в Германии многие предшественники Гитлера. Многие евреи доказывали еврейское происхождение Христа: профессор Клауснер, раввин Лео Бек, Клод Монтефьоре, Шалом Аш в трех романах, Макс Брод в романе «Хозяин», а также израильский писатель Абрахам Кабак в романе «Узкая тропа». Мартин Бубер говорил: «С ранней юности я считал Иисуса своим старшим братом». Константин Бруннер, немецко-еврейский мыслитель, покинувший Германию в 1933 году и умерший в Голландии после того, как гестапо сожгло его книги, когда-то сказал, что слова Иисуса «не имеют ни малейшей связи с религиозной философией, не говоря уже о философии вообще…». Иоанн не осмелился вложить «Слово» – «в начале было Слово» – «в уста Христа». Ни одно из слов Иисуса не имело отношения к греческой мудрости, «все они звучат как еврейская мудрость». «Но до сего дня христиане отказываются признать, что Иисус был правоверным иудеем». Бруннер напоминает нам о немецких расистах, которые без устали повторяли: «В жилах Христа текла и арийская кровь. В жилах Христа текла только арийская кровь. Это еврейская ложь, что Христос был еврей. Он был ариец. Только арийцы. Только германцы, только антисемиты могут породить гения. Христос был немецким, вестфальским, саксонским антисемитом». Шалом бен Хорин говорит, что Христос «не принес в мир ни мира, ни искупления. «Да придет царствие Твое»: вера Иисуса объединяет нас, а вера в Иисуса – разделяет. Иисус из Назарета не был спасителем и искупителем, обещанным пророками Ветхого Завета, потому что он не искупил мир. Я не могу рассматривать крест Голгофы как изолированный факт. Он стоит в клубах дыма, поднимающегося к небесам из труб крематориев Освенцима и Майданека, где травили газом и сжигали невинных еврейских детей. Все они были рабы Божьи, которым пришлось страдать за других. Я вижу костры аутодафе испанской инквизиции, сжигавшей евреев к вящей славе Божьей. Я вижу Рейн, покрасневший от крови евреев, убитых во время Крестовых походов. С тех пор как я переехал из христианской Европы в еврейский Израиль, Иисус стал мне ближе. Когда я поднимаю чашу над пасхальной жертвой и преломляю пресный хлеб, как это делал он, я ближе к нему, чем многие христиане. Иисус – еврей, образ еврея, он никогда не был таким близким к христианам, как к нам, потому что он был наш».

2. Раннее христианство и антисемитизм

Те, кто знаком с историей христианства, говорят, что корни нацизма – в христианском антисемитизме. Преподобный доктор Джеймс Паркс писал: «Совершенное в наши дни преднамеренное убийство шести миллионов человек есть следствие учения о евреях, за которое в конечном счете несет ответственность христианская церковь, и отношения к иудаизму, каковое не просто разделяется всеми христианскими церквами, но и является основой самого учения Нового Завета». Вот слова профессора Гельмута Гольвицера, немецкого протестанта: «Во многих христианских общинах мы находим недовольство покаянием по поводу того, что произошло, потому что расовому антисемитизму предшествовал антисемитизм христианский, который вымостил и продолжает мостить путь первому». Швейцарский еврей доктор Эрнст Людвиг Эрлих говорит, что деяния национал-социалистов в отношении евреев не были новостью, ибо то же самое «на протяжении двух тысяч лет творили не варвары-язычники, а христиане». Церковь слишком долго твердила миру, что евреи виновны и должны страдать, и именно эта концепция привела к оправданию «всех дьявольских злодеяний» против них. Эрлих напоминает нам о картине знаменитого еврейского художника Шагала, на которой изображено горящее местечко, спасающиеся бегством евреи и распятый на кресте Иисус с еврейскими филактериями, который смотрит на своих братьев, зная, что это его гонят в каждом из гонимых евреев. «Трагедия христианско-иудейских отношений заключается в том, что лишь самый отъявленный из всех злодеев – Адольф Гитлер – открыл христианам глаза, и они увидели, в какой преступной компании они находились в течение двух тысяч лет». Сэр Льюис Нэймир говорит, что «другие нации строили свое бытие на камне Книги, но евреи терпели невероятные гонения и пытки в течение двух тысяч лет рассеяния».

Что же касается Нового Завета, то ряд исследователей Библии – еврейских, немецких, английских, голландских, французских, шведских, норвежских и американских – еще двести лет назад показали, что история, рассказанная в четырех Евангелиях, расходится с историческими фактами, известными нам из других источников. Традиция, которой пользовались евангелисты, была интерпретацией более ранних событий, происшедших на одно, два или три поколения раньше. Истории, рассказанные в Евангелиях, являются не историческими фактами, а интерпретацией этих фактов в свете мнений ранних почитателей Иисуса. В текстах Евангелий сохранились лишь фрагменты Его бесед с ними, перемешанные с интерпретациями Его обращений в свете идей, возникших уже после Его смерти.

Различные немецкие и другие исследователи Библии подчеркивали, что рассказ о суде над Иисусом не мог быть основан на фактах, потому что никто не был его свидетелем, чтобы рассказать о том, что там в действительности происходило. «События, – утверждает доктор Паркс (и с ним соглашаются такие немецкие ученые, как Вальтер Бауэр, Мартин Дибелиус, Вильгельм Брандт, Вильгельм Гейтмюллер и Пауль Вернле), – происшедшие между тем моментом, когда конвой увел Иисуса во дворец первосвященника, и тем моментом, когда он появился из дверей дворца римского прокуратора, можно восстановить в их последовательности только на основании слухов, так как никто из последователей Иисуса там не присутствовал». Паркс упрекает христианских ученых, не желающих слушать возражения еврейских исследователей по поводу этих повествований. Шалом бен Хорин называет Евангелия «предвзятыми миссионерскими текстами, а не историческими книгами».

Понтий Пилат нарисован в Евангелиях совсем не тем надменным правителем, каким представляют его нам другие источники. Известный немецкий специалист по Античности Эдуард Норден говорит, что Понтий Пилат был «вспыльчивым, грубым и бесцеремонным деспотом, но Евангелия окружили его «тенденциозной легендой». Доктор Паркс говорит о «неубедительных деталях малодушной жалости Пилата, о которой мы читаем в евангельских повествованиях. То, что Евангелия пишут о суде над Иисусом, несовместимо с нашими знаниями об иудейском и римском законодательстве».

Джек Финеган писал в 1934 году, что считает описание допроса перед первосвященником (Мк., 55–56) выдумкой. «Если бы синедрион нашел Иисуса виновным в богохульстве, его бы немедленно побили камнями».

Т.А. Беркилль утверждает: «Это часть доктрины святого Марка – дать понять читателю, что злая воля [евреев] стала причиной распятия». Католический ученый Орацио Морукки сказал в 1908 году: «Иисус Христос был осужден за подстрекательство к мятежу и бунту». Профессор Ф.К. Арнольд заявил в 1960 году: «Миф о еврейской ответственности за распятие Иисуса прочно укоренился в катехизисах христианских церквей всех исповеданий. Историческим является факт, что смертный приговор Иисусу вынес римлянин Пилат, ибо распятие было римским, а не еврейским способом казни. И разве не сказал с креста распятый Иисус: «Отец, прости им, ибо не ведают, что творят»? Гейнц Литцман писал, что распятие – «это типично римское наказание. Поэтому совершенно ясно, что Иисуса осудил Пилат, а не синедрион. Пилат обвинил его как «царя иудейского» и распял. Это было обычным наказанием за мятеж». Римлянам не было никакого дела до учения Иисуса, они просто увидели в нем человека, способного привлечь множество последователей из склонных к мятежу подданных. С точки зрения римлян, человек, очистивший храм, мог в один прекрасный момент попытаться «очистить» Иерусалим от римских орлов».

1 2 3 4 >>
На страницу:
1 из 4