Белоруссия – это «Брестская крепость» современной России

Белоруссия – это «Брестская крепость» современной России
Юрий Годин

Данная книга обращает внимание читателя на значимость геополитических, экономических и духовно-исторических факторов единения России и Белоруссии после развала СССР, раскрывает анатомию их двусторонней интеграции и дает ответы на вопрос, почему Москва должна сохранить союз с Минском.

Книга рассчитана на широкий круг читателей, научных исследователей, законодателей и госуправленцев, на тех, кого волнуют проблемы объединения России и Белоруссии в союзное государство и кто участвует в его создании.

Юрий Годин

Белоруссия – это «Брестская крепость» современной России

ВЫДЕРЖКИ ИЗ РЕЦЕНЗИЙ

Рецензент – Дашичев В.И.

доктор исторических наук, профессор,

главный научный сотрудник

Института экономики РАН

Монографическое исследование «Белоруссия – это „Брестская крепость“ современной России» доктора экономических наук, профессора Ю.Ф.Година, предложенное для публикации, представляет собой бесспорно уникальное явление в современной политической и экономической литературе России. Пожалуй, это первый российский труд, где на обширном фактическом материале политического и экономического характера дается глубокий, научно обоснованный анализ геополитических и геоэкономических аспектов взаимоотношений между Россией и Белоруссией на протяжении последних 17 лет после разрушения Советского Союза. Этот анализ проводится на фоне тех серьезных угроз для национальной безопасности обеих стран, которые исходят от США и зависимых от них стран НАТО и ЕС.

Автор исследует в своем труде: геополитические факторы единения России и Белоруссии после развала СССР, анатомию интеграции России и Белоруссии, 12 лет квазиинтеграции и размежевания, причины не состоявшегося союзного государства, влияние российских групп интересов на союз России и Белоруссии, энергетическую составляющую российско-белорусских отношений, и подводит к выводу – почему Россия должна безоговорочно сохранить союз с Белоруссией и что нужно для создания реального союза между ними.

Почему же на протяжении 17 лет не удалось выстроить Союзное государство России и Белоруссии, являющегося «категорическим императивом» для обеих стран в условиях, когда Соединенные Штаты и ведомые ими европейские вассалы в НАТО и ЕС нагло и цинично проводят политику окружения России, создания вокруг неё кольца враждебных государств и военно-стратегических баз.

Автор правильно отмечает; что оказалось невозможным состыковать разные социально-экономические системы, возникшие в России и Белоруссии после разрушения Советского Союза. Россия пошла по ложному пути либерально-монетаристских реформ, в основу которых были положены американские рецепты и установки: «шоковая терапия» экономики, антинациональная практика приватизации созданной усилиями народа собственности, создание криминального олигархического капитала, для которого безразличны национальные интересы России, устранение регулирующей роли государства из экономических процессов, чтобы обеспечить свободную и разрушительную игру рыночных сил.

Всё это привело к разрушению российской государственности и российской экономики, подрыву национальной безопасности России. В стране искусственно было создано тотальное обнищание государства, народа, науки, здравоохранения и образования, возникли условия для безнаказанного разгула преступности и коррупции. Россия оказалась на обочине мирового развития, что и требовалось для Соединенных Штатов. Носителями этой политики были группировавшиеся вокруг Ельцина идейные могильщики России вроде Гайдара и Чубайса. Все это показано в книге на большом фактическом материале.

Очень трагично, отмечает автор, что ущербный вектор либерально-монетаристского развития России сохранился и после ухода с политической сцены Ельцина. Сохранились на ответственных постах и адепты этого курса, враждебно относящиеся к социально-экономической системе, установленной в Белоруссии. В этих условиях планы создания Союзного государства России и Белоруссии были обречены на неудачу.

Правящие круги Белоруссии во главе с Лукашенко не могли позволить, чтобы их стране были навязаны порядки, существующие в России, и она превратилась бы в вотчину российского олигархического капитала и криминала.

В книге дается очень интересный сравнительный анализ социальной и экономической эффективности российской и белорусской модели общественного развития. Из него видно, что по решающим параметрам – количественному и качественному росту производства, удовлетворению жизненных и духовных потребностей населения, социальной уверенности большинства граждан, обеспечению национальной безопасности страны, борьбе с коррупцией и экономической преступностью – Белоруссия превзошла Россию.

В представленной работе разоблачается миф, пущенный российскими либералами-антигосударственниками и адептами частной собственности и рыночной стихии, будто Белоруссия обязана своими успехами в социально-экономическом развитии нефтегазовым вливаниям из России по ценам, ниже среднемировых. Конечно, этот фактор имел положительное, но ни в коем случае не решающее значение для развития белорусской экономики. «Нефтегазовые войны» против Белоруссии, развязанные олигархически-бюрократическими кругами России, саботирующими сближение двух стран, были призваны подорвать белорусскую экономику, ухудшить социальное положение белорусского населения, продемонстрировать несостоятельность белорусской модели и, тем самым способствовать дискредитации Лукашенко и его свержению. Но, как показывает автор, эти планы не имели успеха, Белоруссия выстояла.

Громадный геополитический ущерб от этой акции, как он справедливо пишет, понесла сама Россия. Её единственный союзник вынужден был искать иной вектор своей внешнеполитической ориентации. В выигрыше от этого оказались враждебные России силы в НАТО. Возник вопрос кто же на деле определяет политику России – «Газпром» или политическое руководство?

Важнейшей предпосылкой интеграции России и Белоруссии автор считает создание новой социально-экономической модели в России. Это нужно и для того, чтобы наша страна вышла из полосы кризисного положения её экономики, бедности её населения и обрела достойное место в системе международных политических и экономических отношений.

В книге автор выдвигает целый ряд предложений, как этого можно добиться.

Рецензент – Барковский А.Н.

доктор экономических наук, профессор,

директор Центра внешнеэкономических исследований

Института экономики РАН

Данная работа достойна быть опубликованной под грифом ОМЭПИ Института экономики РАН. Она подготовлена в традициях исследовательской школы ИЭМСС-ИМЭПИ-ОМЭПИ, сторонники которой никогда не уклонялись от постановки социально-политических вопросов, невзирая на сложившуюся у руководства страны и его аппарата официальную позицию. Этот материал посвящен одному из важнейших геополитических вопросов современности, значимость которого сегодня, к сожалению, недооценена многими структурами внешнеполитического анализа и управления в России (аппарат Президента, Совет безопасности, МИД, а также влиятельными общественными организациями страны – РСПП, ТПП, Совет по оборонной политике).

Недооценка значимости сохранения дружественных связей с одним из наших ближайших и наиболее верных союзников – Белоруссией – является сегодня внутриполитическим атавизмом в России, наследием, привнесенного в ельцинско-гайдаровский период подстраивания под критерии западных держав «о насущных пользах для нашей страны» и взращенного в тот же период и ныне практикуемого «деляческого» подхода к межгосударственным отношениям исходя из якобы фирменных интересов.

Все эти вопросы, должны быть, наконец, высказаны в полный голос.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Книга Ю.Ф.Година о значении Белоруссии для России и об отношении к Белоруссии в России злободневна, остра и бескомпромиссна. Автор – не новичок в теме. Библиография его публикаций по Белоруссии, помещённая в конце этой книги, впечатляет. В ней содержатся десятки работ, которые свидетельствуют о нём как о крупном специалисте по данной проблематике. Эти публикации обращают на себя внимание не только объёмом информации и идей, в них содержащихся, но и темпераментом, с которым эта информация и идеи подаются. Автор – не хладнокровный эксперт, а человек, эмоционально вовлечённый в тему.

Тема того заслуживает. Отношения ни к какой другой бывшей советской республике не беспокоит всё российское общество так, как отношения с Белоруссией и к её президенту – Александру Лукашенко. Даже Украина, безусловно самая важная, самая крупная постсоветская республика, не волнует нас так, как Белоруссия. И оценки ситуации в этой стране и личности А.Лукашенко абсолютно различные – от безусловно отрицательных до безусловно положительных, что проявляется, особенно в СМИ, в столь резкой форме по отношению к нему, пожалуй, больше чем к какой другой политической фигуре на постсоветском пространстве. И этому есть свои резоны.

Резоны становятся ясными, когда читаешь обстоятельную работу Ю.Ф.Година, которая представлена в настоящем издании. В Белоруссии возникла другая модель развития, чем в России. Но самое главное и самое неприятное для некоторых – эта модель оказалась конкурентоспособной. Цифры и факты, которые приводятся в этой книге и в публикациях автора, весьма красноречивы. Напомним некоторые из них, имеющих ключевое значение. Средняя продолжительность жизни в Белоруссии – кумулятивный показатель качества жизни – выше, чем в России, на 4 года, преступность ниже в полтора раза, намного меньше уровень коррупции, нет олигархов, нет национальных конфликтов, нет дедовщины в армии, выше душевое потребление мясомолочных продуктов, социальное расслоение общества – намного меньше, а социальная защищённость населения – существенно выше.

И, наконец, то, с чего обычно начинают при межстрановых сопоставлениях – производство ВВП на душу населения, состояние промышленности и сельского хозяйства. По ВВП на душу населения, рассчитанному по паритетам покупательной способности, Белоруссия находится примерно на российском уровне, а развитие промышленности и сельского хозяйства – основа материального производства – гораздо более успешное. Если Россия к 2007 году смогла только восстановить уровень ВВП 1991 года, а объём промышленного производства составил в 2006 году 78 %, сельскохозяйственного производства – около s от 1991 года, то в Белоруссии соответствующие цифры равнялись 141 %, 172 % и почти 100 %. Хотя белорусское сельское хозяйство и отставало в развитии, но всё же страна полностью обеспечивала себя базисными видами продовольствия и ещё на экспорт оставалось процентов 10–15 (напомним, что в России за счёт импорта покрывается 40 % – 50 % потребления продовольствия). Если российский экспорт почти целиком состоит из топлива и сырья, то белорусский – из готовых изделий. При этом Белоруссия, в отличие от России, почти не располагает сколько-нибудь заметными собственными топливно-сырьевыми ресурсами. (Отнимите от нас сырьё и топливо, что от российской экономики останется!?).

Конечно, было бы неправильно рисовать идиллическую картину экономического развития Белоруссии. Проблем в стране хватает. Стоит вспомнить хотя бы хронический дефицит внешнеторгового баланса, недостаток иностранной валюты, изношенность основных фондов на многих предприятиях, низкую прибыльность немалого числа производств, порой чрезмерное вмешательство государства в хозяйственную деятельность предприятий и т. п. Но то, что сложившаяся система по объективным результатам развития оказалась безусловно конкурентоспособной по сравнению с другими моделями преобразований – сомнения не вызывает.

В России эти позитивные результаты нередко пытаются объяснить нашей помощью, в первую очередь за счёт более низких для Белоруссии цен на газ. Россия действительно оказывала и пока ещё продолжает оказывать, хотя и в меньших масштабах, существенную экономическую помощь Белоруссии. Но ведь наши предприятия всегда получали газ по ещё более низким ценам, чем белорусские. Значит, разница в результатах объясняется не этим фактором.

Отношение к Белоруссии и президенту Лукашенко уже давно раскололо российское общество прежде всего по идеологическим мотивам. Этот раскол особенно четко проявился в реакции на российско-белорусский энергетический конфликт после резкого повышения цен на российские энергоносители с начала 2007 года. Левые и патриотические силы были почти целиком «за Лукашенко», либералы-западники – против. Антибелорусская, антилукашенковская компания, развернутая в России либеральными СМИ с конца 2006 года, не имела прецедентов в СНГ по агрессивности и злобности нападок. Никогда еще российские СМИ не позволяли себе ничего подобного даже в адрес руководства Туркмении и Узбекистана, претензии к которым по поводу их недемократичности гораздо более значительные. Очевидно, что дело здесь не в авторитаризме Лукашенко, а в более серьезных вещах – в классовых интересах и классовой неприязни, если использовать эти понятия, ныне тщательно избегаемые в официальной идеологии, но из жизни не исчезнувшие.

Противники Лукашенко в принципе не приемлют белорусскую социально-экономическую модель развития, которая оказалась абсолютно непохожей на российскую. Главное – крупная государственная собственность не была распределена между своими и иностранными «абрамовичами» и «потанинами». Все остальное – второстепенно, и обвинения Лукашенко в антидемократичности, в создании своей диктатуры – лишь дымовая завеса.

О белорусской модели нередко можно слышать заявления, что она представляет собой подобие советского экономического механизма, нечто вроде чудом сохранившегося «советского заповедника». Эти обвинения должны служить добавочным подтверждением консерватизма белорусской власти, её нежелания проводить «прогрессивные рыночные реформы». На самом деле белорусская социально-экономическая модель представляет собой уникальное, еще недостаточно изученное явление на постсоветском пространстве. Она существенно отличается как от прежней советской системы, так и от традиционной модели переходного периода, примененной с непринципиальными отличиями в почти трех десятках бывших социалистических стран.

Не ставя перед собой задачи сколько-нибудь детально проанализировать особенности белорусской социально-экономической модели – это должно быть предметом отдельного исследования, к тому же она ещё далека от завершения – укажем лишь на ее основные черты.

Большая часть предприятий, прежде всего крупных, находится в руках государства (на них производится примерно 70 % ВВП). В то же время хозяйственный механизм функционирует в значительной мере по рыночным правилам: сфера директивного планирования ограничена, госпредприятия, как правило, сами ищут своих партнеров и договариваются с ними об условиях отношений и ценах продукции, определяют номенклатуру производства, состав работающих по найму. Сохранилась широкая сеть социальных гарантий. Таким образом, даже государственные предприятия функционируют в преимущественно рыночной среде, подобно аналогичным экономическим субъектам в капиталистических странах (государственных предприятий в капиталистических странах хватает). Точнее – в частично рыночной среде, поскольку имеются определенные, нередко существенные, ограничения функционирования рыночного механизма.

Эффективность экономики зависит не столько от того, частные или государственные предприятия функционируют в экономике, сколько от «среды обитания» этих предприятий: действуют ли предприятия по рыночным законам или по законам жесткого директивного планового хозяйства. Эффективность предприятий в рыночной экономике обеспечивается конкуренцией, свободным в своей основе ценообразованием, гибкой и своевременной реакцией предприятия на требования рынка, возможностью выбора поставщиков и покупателей, а не формой собственности предприятия. Это то, что имеется в виду под понятием «рыночная среда». Возможно создание системы, при которой государственные предприятия функционируют преимущественно по рыночным правилам. В то же время эффективность частных предприятий снижается, если, например, плохо действует такой ключевой элемент рыночной системы, как конкуренция. В частности, в настоящее время подобная ситуация имеет место в России.

Марксистское положение о доминирующей роли отношений собственности при формировании всех социально-экономических систем было принято в СССР и большей частью руководством бывших социалистических стран, а также многими учёными и политиками немарксистских направлений, как абсолютная истина. Соответственно, задача уничтожения, или в крайнем случае серьёзного ограничения частной собственности воспринималась руководством социалистических стран как безусловный приоритет. В конечном счёте это привело к большим, в чём-то даже фатальным ошибкам в политике советского руководства, сыгравших важную роль в крахе всей системы. Здесь можно упомянуть ускоренную насильственную «варварскую» коллективизацию в деревне и недопущение даже самых мелких, не очень опасных для существования системы, форм частного хозяйствования в торговле и ремесле и т. п.

Полное огосударствление всей экономики в советскую эпоху и создание всё охватывающей очень жёсткой системы директивного централизованного планирования, в конечном счёте повлекших за собой отставание в конкуренции с рыночной экономикой, выросли на фундаменте абсолютного неприятия всех форм частной собственности в СССР, даже безобидных для существования системы и необходимых для решений многих её коренных проблем.

Более успешные результаты рыночных реформ в странах Центральной и Восточной Европы и Балтии в немалой степени объяснялись меньшим «коммунистическим фундаментализмом» руководства этих стран в социалистическую эпоху, что создало более благоприятные исходные условия для рыночных преобразований. В этих государствах везде имелись элементы рыночной экономики, иногда очень существенные, менталитет населения был другим, и их руководство в большинстве случаев допустило меньше ошибок в социально – экономической политике.

Приоритет отношений собственности как важнейший конституирующий критерий системы, на наш взгляд, требует определённых корректив, когда речь идёт о рыночной экономике. Не меньшее, а может быть, и большее значение приобретает создание рыночной среды, где либерализация ценообразования является её ведущим элементом. Развитые рыночные отношения при свободе ценообразования возможны и между государственными предприятиями, как это имеет место в большинстве государств. Рыночные отношения даже между частными предприятиями без свободы ценообразования в конечном счёте невозможны. На время может возникнуть какой-то суррогат рынка в виде краткосрочного переходного явления, как это имело место в годы второй мировой войны в Германии и ряде других капиталистических стран, когда свобода ценообразования, сфера действия рыночного механизма были резко ограничены, но такое положение не может существовать долго.

Цены в рыночной экономике выполняют функцию распределителя ресурсов, главного регулятора рынка. Ценовой механизм при условии, когда цены в своей преобладающей части формируются рыночными факторами, т. е. в первую очередь под влиянием конкуренции, определяет выгодность или убыточность производства товаров и услуг, направление движения капиталов и рабочей силы, т. е. ценовой механизм частично выполняет функции директивного плана в административно-командной экономике. Конечная более высокая эффективность рыночной экономики по сравнению с административно-командной в большей степени зависит от конкурентной рыночной среды, чем от частной формы собственности. Многие ставят знак равенства между этими категориями, Но это, по нашему мнению, неверно. Рассуждения на тему о том, что частный собственник более эффективно распоряжается своим имуществом, чем управляющий госпредприятием – чужой собственностью, далеко не всегда являются справедливыми, прежде всего для крупных предприятий.

Идеи о ведущей роли рыночной среды как фактора эффективности рыночной системы и о возможности объединения её с общественной формой собственности появились в марксистской идеологии уже давно, но они рассматривались как ересь в доминирующем советском обществоведении. И не только взгляды, но и достаточно обширная практика. Так, экономический механизм, созданный в Югославии периода Тито был своеобразным гибридом общественной собственности и рынка. Подавляющее большинство крупных и средних предприятий в Югославии были коллективной собственностью работающих на них. Планирование сохранялось, но это не было жесткое всеобъемлющее директивное планирование советского типа. Предприятия в большинстве случаев сами определяли номенклатуру производства, искали партнёров по бизнесу, договаривались с ними о ценах, условиях поставки и т. п., т. е. в большинстве случаев вели себя как обычные частные предприятия в рыночной экономике. Но они не были ни частными, ни государственными предприятиями, они были коллективными предприятиями.

После натовских бомбёжек Югославии и прихода к власти в стране прозападного правительства в результате первой на постсоциалистическом пространстве «цветной революции» возник соблазн перейти к «настоящей» рыночной экономике. Но приватизировать в стране оказалось почти нечего. Государственная собственность производственного характера практически отсутствовала. Так к какой же системе следует отнести югославскую экономическую модель?

Югославская модель, несмотря на её очень большое теоретическое и практическое значение (результаты социально-экономического развития страны оказались более успешными, чем у советской модели), была дружно проигнорирована подавляющим большинством исследователей, как в социалистическом сообществе, так и на Западе, по совпадающим причинам.