Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Американская история

Год написания книги
2011
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 17 >>
На страницу:
3 из 17
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Стараясь сдержать вызванное длинным монологом возбуждение, я подняла глаза и скромно, даже смущенно, спросила:

– Так тебе понравилось?

– Конечно, – ответил он и хотел продолжить, но кто-то из глубины комнаты перебил его:

– Марина, а эта история действительно происходила?

О, как я ждала этого вопроса!

– Конечно, нет. – Я смущенно опустила глаза. – Я придумала ее, – и, как бы сомневаясь, продолжать ли, все же добавила: – Только что.

Эта невинная ложь тоже была частью истории.

– Так значит, ты импровизировала? – последовал удивленный вопрос.

– А разве вы не заметили? – засмеялась я от удовольствия.

Теперь номер был выполнен до конца, и я могла расслабиться.

Тот парень, что заговорил первый, подсел на диван рядом со мной и представился:

– Меня зовут Стив, а тебя, как я понял, Марина.

Голос его утратил нагловато-пижонский тон уверенного охотника.

Весь оставшийся вечер мы просидели болтая – я, Катька, Стив и его приятель. Порой я пробегала взглядом по комнате и каждый раз невольно, на долю секунды, останавливалась на Марке. Он все так же стоял, прислонившись к стенке, с неизменной бутылкой пива, и только взгляд его не блуждал, как прежде, а был устремлен в одну точку, и задумчивые глаза, я вдруг заметила, став темно-серыми, придали особую выразительность его лицу.

Только лишь однажды я поймала его взгляд, но тут же мои глаза метнулись в сторону, не желая ни поощрять его, ни соперничать с ним. Я не заметила, когда он подошел, только вдруг услышала свое имя, произнесенное почти по-русски, без английского коверкания родных мне звуков, с твердым «р» и правильным ударением.

Я подняла глаза. Марк смотрел на меня почти в упор, и я вблизи смогла различить две симметричные морщины, бегущие от носа к уголкам губ. Глаза его, ставшие вдруг светло-серыми с уже проблескивающей голубизной, казалось, старались загипнотизировать меня, и я почти зло подумала: «Ну давай, посмотрим, кто кого. Может быть, я тебя скорее заворожу, у меня-то глаза черные».

– Извините, ребята, – сказал он и добавил просто: – Можно, я вам как-нибудь позвоню, Марина?

«Ну вот, Катька оказалась права, – раздраженно подумала я. – Вот так он девочек и снимает», – и с почти искренним безразличием пожала плечами:

– Пожалуйста, я на двести шестьдесят девятой странице телефонного справочника, четвертая сверху, – и, вдруг засомневавшись, действительно ли хочу, чтобы он мне позвонил, добавила: – Только я все время занята.

Он все так же пристально смотрел на меня, глаза его стали почти голубыми, и я вдруг представила, что могу управлять их цветом, и тут же пожалела о своей последней скоропалительной фразе.

Марк понимающе улыбнулся, лицо его потеплело, а голос прозвучал мягко, но в то же время не оставляя ни тени сомнения:

– Обещаю, я позвоню, когда вы будете свободны. Еще раз извините, ребята, – повторил он и отошел.

Я видела, как он прощался в коридоре с кем-то из знакомых и потом исчез, ни разу больше не посмотрев в мою сторону. Стив со своим приятелем, понятно, напряглись от неожиданного вторжения третьей стороны, но виду не подали. На прощание мы договорились как-нибудь встретиться вчетвером и сходить куда-нибудь, но я уже заранее знала, что если они и пойдут, то без меня.

Марк позвонил мне через четыре дня и действительно застал меня лениво читающей книжку, полулежа на потускневшем диване в моей маленькой и щербатой однокомнатной квартирке, которая, несмотря на все старания вдохнуть в нее уют и теплоту, все равно невытравимо пахла казенным безразличием временного жилья.

Не то чтобы все эти дни я ждала, когда он позвонит, нет, я давно уже приучила себя не думать об обещанных звонках и не расстраиваться, не дождавшись их. Скорее я, иногда вспоминая о нем со спортивным азартом лошадника, поставившего на неизвестную и потому сомнительную лошадь и гадающего: дойдет – не дойдет, думала: позвонит – не позвонит. И все же, когда я услышала его голос и, конечно, сразу узнала его, я обрадовалась и даже почувствовала легкий приступ волнения, исходящий сразу из двух источников: одна волна поднималась из области сердца, тогда как вторая спускалась из затылочной области и сходилась с первой где-то в районе голосовых связок.

– Здравствуй, – сказал он. – Это Марк.

– Марк?

Я удивилась, услышав его имя.

– Да, помнишь, мы познакомились в субботу. Ты еще сидела с девушкой и двумя ребятами, и мы договорились, что я тебе позвоню.

– Мы договорились? – поставила я под сомнение его утверждение.

– Ну, в общем, типа того, – пошел он на компромисс. – Так вот, меня зовут Марк.

– Ага, вот значит, какое оно, имя загадочного, молчаливого незнакомца, – не найдя ничего лучше, манерно проговорила я.

– Я постараюсь в дальнейшем компенсировать свой давешний недостаток красноречия. Хотя не уверен, что у меня получится так, как у тебя.

Потом он спросил сразу, без перехода:

– У тебя есть какие-нибудь планы?

– На когда?

– Как на когда? На сегодня.

– Странно, – сказала я. – Это странно, но у меня нет планов. У меня сегодня первый выходной за последние три недели. Как ты узнал об этом?

– Я почувствовал, – сказал Марк и после паузы добавил: – Мне кажется, я умею тебя чувствовать.

– Это непонятно, хотя забавно, – на всякий случай, чтобы как-то отреагировать на его сомнительную фразу, сказала я.

– Так что, встретимся?

Вообще его голос звучал сдержанно и в то же время расслабленно, без обычных для первого звонка бравурно-нахрапистых ноток; так звучит голос старого приятеля, давно не появлявшегося и вдруг прорвавшегося из небытия.

– Хорошо, – просто сказала я, отбрасывая, в свою очередь, ненужную вычурность, которая возникает вместе с волнением как своеобразная форма самозащиты.

Мы встретились в дешевом итальянском ресторанчике и проболтали часа два. Необычным было то, что он ничего не спрашивал обо мне – ни где я учусь и учусь ли, ни где работаю, ни о моем прошлом, – вообще не задал ни одного вопроса. Впрочем, при этом он ни слова не рассказал о себе.

Разговор наш не касался никакой конкретной темы и был вроде как ни о чем и вроде как обо всем. Он парил над темами, лишь слегка касаясь их и не поддаваясь соблазну углубиться, создавал атмосферу легкости и беззаботности. Я знала это и раньше – поддерживать такой разговор сложнее, чем говорить о чем-то конкретном и серьезном, так как он требует особой изобретательности и раскрепощенности фантазии. Даже когда мы оба замолкали, пауза нисколько не казалась лишней и не давила, как обычно давят паузы.

Как правило, являясь доказательством отсутствия общего, они тяжело нависают над разговором. Здесь же пауза была простой передышкой для голоса, естественной частью общения, подключающей к нему взгляд внимательных глаз, улыбку, движения рук.

Мне было легко с Марком, и я была благодарна ему за вечер. Когда мы подходили к моему дому, я решила, что если смогу прочитать его движение, направленное к моим губам, то отвечу встречным движением, чтобы ободрить его и, может быть, чтобы ощутить вкус его слегка сжатых губ, но он такого движения не сделал – или я не смогла разглядеть. Он просто протянул мне руку, и мы договорились встретиться через пару дней, совсем поздно, после моей работы.

Глава третья

Так мы начали встречаться и продолжали встречаться почти каждый день. Марк ждал у подъезда моего дома или прямо у магазина, где я работала по вечерам после учебы – надо ведь было как-то платить за квартиру, – и мы шли куда-нибудь вместе перекусить и сидели до упора, пока засыпающая официантка не начинала смотреть на нас, единственных оставшихся в зале, как на личных врагов, и от этого вполне откровенного взгляда мы отвлекались друг от друга и потому вставали и уходили. Когда я освобождалась слишком поздно и была настолько усталая, что даже сама мысль о еде представлялась избыточной, мы просто брели по поздним вечерним улицам, и Марк брал мою ладонь в свою, и мы болтали о всяком-разном, и мне становилось покойно и умиротворенно так, что даже сглаживалась усталость.

Чем дольше мы встречались, чем плотнее он наполнял мои вечера, а вместе с ними и мои мысли и мое сознание, тем больше я начинала ощущать перемену в еще недавно занудливой повседневности. Теперь и сама жизнь, и мое в ней пребывание вдруг обрели разумное продолжение и смысл.
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 17 >>
На страницу:
3 из 17