Охотницы за привидениями

– Я не поеду, – сразу же разозлилась я.

– Ромку своего боишься? – съязвила Женька.

– При чем здесь это?

– При том. Твой муж – ревнивый сукин сын, а ты, раба божья Анфиса, ему еще и потакаешь. Он на тебя пояс верности не надевает?

– Прекрати немедленно, – рассвирепела я. – Ромочка мне доверяет и вообще… просто у него характер…

– Вот-вот. Спорим, как только ты ему скажешь, что уезжаешь, он заорет так, что телефонная трубка пополам переломится.

– А вот и не заорет, – возразила я, не подумав о последствиях, а подлая Женька подвинула мне телефон и ядовито предложила:

– Давай проверим.

Закусив губу, я торопливо набрала номер и ждала до тех пор, пока на том конце провода грозно не рявкнули:

– Громов слушает.

– Ромочка, – пискнула я. – Это Анфиса.

– Где тебя носит? – заворчал муж. – Я звонил два раза, в десять ноль-ноль и в двенадцать тридцать.

– В десять я была в магазине, а в половине первого ходила к стоматологу. Ты забыл, у меня же зуб болел.

– Как зуб? – поинтересовался Ромка, немного понизив голос и уже гораздо ласковее. Мы поговорили о моем зубе, после чего я тихо сказала:

– Ромочка, я ужасно скучаю.

Муж вздохнул так, что на моих глазах мгновенно выступили слезы.

– Я тоже. Вот так бы все бросил и с первым же самолетом… Потерпи, солнышко, две недели – самое большое, Михалыч твердо обещал. И месяц отпуска. – Ромка стал расписывать, как мы проведем отпуск.

Женька ухмылялась, а я покраснела, но сообщить Ромке, что подружка сидит напротив и все слышит, не рискнула. Евгения Петровна действовала на Ромку, как красная тряпка на быка, а волновать его сейчас не следовало, поэтому программу отпуска я полностью одобрила, всхлипнула и заявила:

– Мне без тебя очень плохо. – Что с моей стороны было форменной гнусностью: мне плохо, а Ромке в Моздоке хорошо?

– Детка, ну потерпи, – чуть не плача попросил он. – Звони мне почаще, и я тебе звонить буду. Погода у вас хорошая? Сходи на пляж, съезди в Москву к маме, Женьку с собой возьми, ей все равно заняться нечем, слышишь, зайчонок?

– Слышу, – вздохнула я. – Женька звала меня к друзьям, на Валаам. Русский Север, говорит, красота, я там никогда не была…

– Тебе хочется поехать?

– Не знаю… – Я вторично вздохнула.

– А что за друзья?

– Я не расспрашивала.

– А позвонить оттуда можно? – насторожился Ромка.

– Наверное.

– Вот что, зайди к Витальке, возьми у него сотовый. Я ему позвоню. Черт знает, может, на этом Валааме отродясь про телефоны не слышали. Когда поедешь?

– Я еще ничего не решила, – торопливо сказала я и добавила: – Я люблю тебя. – Ромка охотно поддержал тему, и мы еще болтали минут пять, после чего тепло простились.

Я повесила трубку, Женька с усмешкой пожала мне руку:

– Можешь, когда хочешь. Ну что, завтра отчалим?

– Почему завтра? – запаниковала я.

– А чего тянуть? Раньше отчалим, раньше вернемся. Это ты свободный художник, а у меня отпуск не резиновый.

Я печально разглядывала стену напротив. Выходило, что ехать в самом деле придется, раз уж Ромка против обыкновения благословил меня, разумные аргументы исчерпаны, да Женька их все равно не стала бы слушать. В общем, я согласно кивнула, правда, без видимой охоты.

– Собирай вещи, – засуетилась подружка и вскоре отбыла к себе.

Правда, в течение вечера она раз пять звонила по телефону, и мы провели расширенные консультации на тему: что следует взять в дорогу? В результате вещей набралось предостаточно, поэтому я ничуть не удивилась, когда Женька появилась у меня в восемь утра в сопровождении рослого молодого человека, оказавшегося водителем такси, руки которого оттягивали два устрашающего объема чемодана. На лбу парня выступил пот, дышал он с трудом, а от чемоданов избавился с заметным облегчением и тут же испарился.

Я уставилась на два кожаных монстра, один был ядовито-зеленого цвета, другой ярко-желтого – и мысленно скривилась: Женькины вкусы неизменно вызывали у меня недоумение.

– Барахло собрала? – проявила она интерес, включив электрочайник.

– Собрала, – кивнула я и вздохнула, пытаясь сообразить, как мы все это потащим, потому что и у меня стояли наготове два чемодана, правда, значительно меньшие по объему и приличного темно-синего цвета, но, к сожалению, жутко тяжелые. И тут меня озарило. – А как мы будем добираться до этих самых островов? – задала я вполне здравый вопрос.

– Я все устроила, – осчастливила меня Женька. – Позвонила старичку, он жуть как обрадовался. Прикинь, он твои книжки читал… ни за что бы не подумала…

– Почему это? – на всякий случай нахмурилась я.

– Ну… не похож он на человека, который книжки читает, если эта самая книжка не его собственная автобиография, но ведь она-то еще не написана. Короче, он рад и счастлив. Высылает за нами тачку, на ней мы прибудем в город… черт, забыла, как называется, название вроде финское, а может, не финское, у меня на бумажке записано… В общем, приезжаем туда, а на остров, само собой, на катере или на пароходе, его тоже за нами пришлют. Скажи, класс. А твоя тачка постоит в Питере на стоянке, и это не будет стоить тебе ни копейки, потому что дядя за стоянку сам заплатит.

Из всей Женькиной тирады я услышала лишь «твоя тачка» и сразу же запаниковала. Мой «Фольксваген» был подарен мне отчимом, депутатом Российского парламента, и хоть машина новой не была, но выглядела вполне прилично и я ею очень дорожила, неизменно пресекая все попытки подружки использовать мою собственность в корыстных целях. (Свою машину Женька давно разбила, и у меня всякий раз ныли зубы, когда она садилась за руль моего «Фольксвагена». К счастью, случалось сие исключительно редко.) Меня даже оторопь взяла, и я спросила немного невпопад:

– При чем здесь моя машина?

– А на чем мы в Питер поедем? – удивилась Женька.

– На поезде, – ответила я, покосилась на наши чемоданы и опять запаниковала.

– Вот-вот, – вздохнула Женька. – Куда мы с этим барахлом? Нет, голуба, двигаем на твоей тачке.

– Мы могли бы… – пискнула я, но под строгим подружкиным взором враз присмирела и обреченно кивнула.

С великим трудом мы спустили вещи вниз. Я не приминула заметить, что Женькины чемоданы таскать туда-сюда было без надобности, и подогнала свой «Фольксваген» к подъезду. Мы загрузили чемоданы, и я поехала к Витальке, Ромкиному приятелю и сослуживцу, который с тяжким вздохом и без видимой охоты вручил мне свой сотовый со слезной просьбой его не потерять. Мы устроились в машине вторично, Виталька вышел нас проводить, а Женька, махнув ему рукой, сказала:

– Ну, с богом.