Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Умирать подано

1 2 3 4 5 ... 12 >>
На страницу:
1 из 12
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Умирать подано
Андрей Владимирович Кивинов

Улицы разбитых фонарей #22

Андрей Кивинов

Умирать подано

Автор категорически гарантирует, что при написании романа не пострадало ни одно животное и все изложенное – вымысел.

80-летию уголовного розыска посвящается.

ПРОЛОГ

Лето в Новоблудске выдалось позднее. Снег сошел только в мае, потом почти месяц поливали дожди, превращая разбитые за зиму городские магистрали в грязную кашу. Река Блуда, разделяющая город на две половины, пару раз выходила из берегов и затапливала первые этажи расположенных слишком близко домов. Наводнения были в Новоблудске делом обычным, как в Венеции, жители домов-неудачников с радостными прибаутками эвакуировались заранее.

Своей славной историей город уходил в конец прошлого века, когда царский геолог Степан Блудов по пьяни побился об заклад с графом Стропилиным, что найдет здесь нефть. При этом попросил профинансировать экспедицию, отдав в залог фамильное поместье под Санкт-Петербургом. Стропилин пари принял и дал денег, благо ничего не терял. Блудов снарядил команду и через три месяца привез Стропилину бутылку отличной, чистейшей нефти. Привез нелегально, а на ушко графу доложил, что месторождение, им открытое, – глубины невиданной и в Европе, по всем признакам, самое богатое. А нефть-то через лет пяток весьма ходовым товарчиком будет. И не хочет ли их сиятельство вложить имеющиеся у него свободные средства в наивыгоднейшее предприятие? Процентов пятьсот годовых ему как с куста обеспечено.

Граф был не лох, решил все увидеть собственными глазами. Прихватив для контроля знакомого ученого немца, вместе с Блудовым отправился к только что открытому месторождению. Прибыв в российскую глухомань, он увидел пару построенных на берегу реки времянок и буровую вышку, приводимую в движение тощей кобылой.

Ученый немец, осмотрев местность, сделав пробы и замеры, подтвердил их сиятельству, что в недрах есть нефть. «Натюрлих, майн фройнд, натюрлих». Довольный граф вернулся в столицу, тут же оформил покупку земельного участка с источником и перевел на счет компании «Блудов без сыновей» приличную сумму для развития нефтяного бизнеса. Бизнес пошел в гору. Навестив через месяц месторождение, его сиятельство обнаружил уже целый поселок, несколько буровых вышек и счастливого Блудова, сидящего верхом на пегой лошадке и следящего за разработкой родных недр. В честь первооткрывателя поселок окрестили Новоблудском. В его же честь речку нарекли Блудой.

Отобедав с геологом, граф вернулся в Санкт-Петербург, радуясь, что ассигнации вложены не напрасно и через годик-другой можно будет прикупить дворец где-нибудь на Невском.

Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Очутившись однажды волей случая в тех краях, Стропилин решил завернуть к Блудову и поинтересоваться, когда следует ожидать первых дивидендов. Но – о ужас! – кроме кобылы, блуждающей между застывшими буровыми вышками и пощипывающей травку, в Новоблудске не оказалось ни единой живой души. Спрашивать у кобылы, куда подевались Блудов и народ, было бесполезно, кобыла – животное глупое. Хоть и с больной головой, граф в срочном порядке вернулся домой, чтобы найти геолога и выяснить, почему не ведутся работы. Однако найти Степана не получилось – Блудов исчез вместе с компанией, а деньги со счета были переведены в какой-то прусский банк. Поместье же, оставленное Блудовым в залог, представляло собой развалившуюся избу, огороженную плетеной изгородью.

Стропилин пригласил из университета знакомого профессора геологии и срочно попросил его сгонять в Новоблудск, оплатив все транспортные расходы и суточные. Профессор охотно выполнил просьбу графа, через месяц вернулся и доложил, что никакой нефти в Новоблудске и окрестностях не было и быть не может, зато есть весьма приличный коксующийся уголек, и ежели их сиятельство желает… Их сиятельство не желал. Граф решил забить стрелку немцу, но, как оказалось, тот отбыл на родину примерно в то же время, когда в Пруссию отбыли капиталовложения.

Обломившись с процентами, граф ударился в меланхолию и неделю пьянствовал, но вскорости забыл про беду и зажил себе в своем старом дворце. В конце концов, ассигнации он позаимствовал из царской казны, а с царем граф всегда договорится, царь ведь не бандит какой из сибирских лесов.

Блудова, конечно, объявили в розыск с санкцией на арест, но словить так и не смогли. Следы Степана теряются в сумерках истории, и что с ним произошло, ученые с уверенностью сказать не могут. По некоторым непроверенным данным, после революции по приглашению новых властей Блудов вернулся в Россию как стойкий борец с царизмом, но был расстрелян в застенках ВЧК, добровольно рассказав перед этим, где находятся экспроприированные им у Стропилина денежки. Денежек-то с учетом их удачного размещения за «бугром» скопилось прилично.

Что касается поселка, то он не погиб. В брошенных домах обосновались беглые каторжники, скрывающиеся от охранки революционеры, бродячий люд, занимавшийся на дорогах всякими шалостями, и прочая милая публика. При Советской власти сюда добавились недобитые враги народа и контрреволюционеры всех мастей. Поселок расширился, перекинулся на другую сторону реки, и к нему проложили железную дорогу. Репрессированная интеллигенция обнаружила здесь залежи медного купороса, готового к употреблению, и Новоблудск вскорости приобрел стратегическое значение. Угля, кстати, интеллигенция не нашла. За последующие несколько лет население города выросло почти в десять раз, в тридцатые годы он был переименован в Красноблудск, но после перестройки ему вернули историческое название.

Промышленным гигантом Новоблудск так и не стал, единственным представителем тяжелой индустрии был секретный завод по переработке медного купороса в ракетное топливо, да и тот к расцвету перестройки надежно встал. Тем не менее в трудную годину город не вымер и не опустел, потому что жители его очень быстро сориентировались в обстановке и вовремя поменяли призыв «Коммунисты – вперед!» на лозунг «Деньги вперед!». С деньгами в Новоблудске был некоторый дефицит, зато у всех имелись «бабки», а как известно, деньги и «бабки» – не одно и то же. Поэтому никто не митинговал, не бубнил и не требовал выплаты долгов. Хотя по большому счету в этом город мало чем отличался от десятков других «сити», разбросанных по необъятным просторам Родины.

В центре города, на привокзальной площади, возвышалась фигура вождя угнетенных масс. Вождь, отведя правую ногу назад, левой рукой указывал в сторону ближайшего гастронома. За эту позу новоблудцы окрестили памятник «футболистом». «Футболист» служил единственной скульптурной достопримечательностью города, поэтому в период расцвета демократии его не снесли по чисто эстетическим соображениям.

С приходом капитализма к архитектурному облику Новоблудска добавились ларьки, рекламные плакаты и тумбы, шопы и супермаркеты, но, к сожалению, не убавилось грязи, луж и рытвин на дорогах – позорного наследия социализма.

Когда человек, первый раз приехавший в Новоблудск, ступал ногой на привокзальную площадь, его тут же окружала вниманием бесхозная детвора, прося подать на хлебушек и «Орбит» от кислоты. Если человек от неожиданности терялся либо слишком долго искал «на хлебушек», к нему подваливала детвора постарше и побольше, иногда небритая. Приветствуя гостя дружеским похлопыванием по плечам, небритые мальчики спрашивали: «Тебе что, падла, детям на хлебушек жалко? У нас в городе все лучшее – детям».

Накормив голодных детей, человек делал второй шаг и попадал в Новоблудский Диснейленд – тусовку лохотронщиков, шулеров, крутильщиков и гадальщиков. Ознакомившись с аттракционами, гражданин изрядно терял в весе и третий шаг делал практически налегке. Теперь ему открывался комплекс сервисных услуг – такси до центра со скидкой, комната в центре с суперскидкой, девочка-люкс просто даром. От столь выгодных предложений перехватывало дыхание, клиент быстро соглашался и в итоге оставался с этой самой скидкой, на которую можно было купить разве что обратный билет с рук – как потом выяснялось, фальшивый.

Гость, прибывший в город на персональном транспорте, перед самой табличкой «Новоблудск» нарывался на полосатый шлагбаум и суровых мужичков в камуфляже и красных железнодорожных фуражках. Случайный прохожий мог стать свидетелем любопытного диалога:

– Стоять. Вы как к нам ехали? Через Украину? [Note1 - Здесь и далее матерные обороты диалогах опускаются, но подразумеваются]

– Да.

– Тогда сорок долларов за транзит.

– А если не через Украину?

– Тогда не надо.

– Значит, я ехал не через Украину.

– Тогда проезжай.

Заповеди «Лохов бояться – в долг не брать» и «Лоха кинуть не грешно» бережно передавались из поколения в поколение и неукоснительно соблюдались в быту.

Новоблудск подарил Родине трех воров в законе, двух маньяков, одного депутата Государственной думы, рок-группу «Мочить» и автора бестселлера «Кровь из носа» Альберта Рыхлого.

Управлял городом избранный народом мэр, использовавший для своей предвыборной кампании, как поговаривали недобрые языки, вы-

Пучку от благотворительных лотерей и добровольные пожертвования коммерческих структур в фонд «Новоблудские сироты», проще «общак». Впрочем, возможно, эти слухи в бессильной злобе распускала проигравшая сторона, а мэр служил Новоблудску на идейных началах, верой и правдой. Срок его идейного правления истекал в июле, что грозило городу политическим шоу с привлечением всех видов художественной самодеятельности. Воля народа находилась в опытных руках.

К началу описываемых событий все радиостанции обещали затяжные дожди и грозы, однако с утра на всей территории Новоблудска палило солнце…

ГЛАВА 1

– Теперь самое главное… – Шеф снял очки, бросил их на пачку свежих сводок и обвел присутствующих в кабинете обжигающим, взрывоопасным взглядом.

Те, кто хорошо знал привычки начальника райотдела, догадались, что сейчас Виталий Андреевич Вдовин действительно выложит самое главное и, вероятно, не самое приятное, хотя после разгона, устроенного им за последние часы, мало кто мог предположить, какие претензии он припас на посошок.

Начальники отделов, служб, заместители и заместители заместителей, капитаны, майоры и подполковники, уткнувшиеся в свои рабочие блокноты, подняли глаза и напряженно замерли в ожидании последнего слова.

Встрепенулся даже руководитель милицейского автохозяйства, приглашенный сегодня на утреннее совещание и нечаянно уснувший, пригревшись у батареи. Казалось, «все главное» было уже сказано. Хреновые результаты проведенного накануне рейда, обвальный рост детской преступности, нерациональное планирование рабочего времени, бардак в сводках и прочие не менее важные проступки. Подчиненные неубедительно оправдывались, пытались перевести стрелки на других. Более опытные не переводили и не оправдывались – молча соглашались, разводили руками и украдкой поглядывали на огромные настенные часы.

– Так вот, – Виталий Андреевич немножко замешкался, кашлянул в кулак, как бы собираясь с мыслями, и наконец громовым голосом выдал:

– В конце концов, черт возьми, сколько можно напоминать, что в сортире после себя надо спускать?! Неужели трудно дернуть ручку?! По коридору не пройти – не райуправление, а конюшня! Сами же нюхаем! Мне что, выговорешниками вас учить?! Все, свободны, давайте по рабочим местам!

По перепаду в голосе шефа все поняли, что посошок идет от сердца и в силу этого заключительная часть выступления действительно главная. Рейды рейдами, планы планами, а по коридору каждый день ходим. Пару раз пройдешь, и детская преступность тебя больше не заботит.

– Юрий Сергеевич, задержитесь, – Вдовин кивнул на стул начальнику отдела уголовного розыска Громову.

Громов, мужик сорока с небольшим лет, с темными кругами под глазами, оставшимися после суточного дежурства, но с чисто выбритым подбородком, вернулся и присел на указанное место.

Он молотил в районе давно, лет пятнадцать, занимая руководящие должности, но не являясь при этом карьеристом, как можно было бы подумать, заглянув в его личное дело. Юрий Сергеевич относился к той категории сотрудников, в которых способности к управленческой деятельности заложены самой природой, и кресло свое занимал по призванию, а не благодаря карьере. Многие его коллеги, не один год пропахав в качестве рабочих пчел и потом получив портфель, быстро слетали, не удержавшись в кресле. Что и понятно, здесь было недостаточно одного знания азов – ценились прежде всего способности политика, стратега, психолога. А к тому же Громов был просто порядочным мужиком, смотревшим на вещи с позиций здравого смысла, которого в системе Министерства внутренних дел становилось все меньше и меньше, а значит, фигура начальника уголовного розыска становилась все более и более неудобной. Нервотрепки делали свое созидательное дело, за последний год Громова дважды прямо из кабинета увозила «скорая», но до пенсионного возраста оставался целый год, и приходилось терпеть, зарабатывая гарантированный кусок хлеба к старости.

Вдовин расстегнул китель, подошел к аквариуму с единственной выжившей рыбкой, достал корм, бросил щепотку на поверхность воды. Рыбка лениво подплыла к угощению, но тут же, передумав завтракать, скрылась в траве.

– Ну и пошла ты… – Виталий Андреевич бросил коробочку и вернулся за стол. – Жить захочешь, сожрешь.

– Мяса надо, – подсказал Громов.

– Нет мяса… Так, Сергеевич, за вчера что-нибудь появилось?
1 2 3 4 5 ... 12 >>
На страницу:
1 из 12